Девочка, писавшая её, была дочерью наследника главы клана Хо, и её звали Ю Лань. Она писала о том, как они играли с её лучшим другом, Сяо Яном, и как ей запрещали дружить с ним, потому что он был сыном служанки, – но она всё равно убегала с ним то в лес, то в поле, за что влетало потом обоим. Сяо Яну, похоже, сильнее, но он никогда не жаловался, а только белозубо улыбался и говорил, что когда он вырастет, то станет главой клана, и тогда никто не будет указывать ему, что делать.
«….Мы залезли на дерево, чтобы посмотреть, снесла ли птица яйца в своем гнезде, и я порвала платье. Я надела его в первый раз, и мама накричала на меня, обозвала неряхой и сказала, что сошьёт мне платье из половой тряпки, если я не умею носить дорогие вещи. Я спряталась в саду, под деревом, и Сяо Ян нашел меня и сказал, что когда он вырастет, то купит мне столько платьев, что я буду рвать их хоть каждый день, и всё равно останется ещё целая куча. Скорее бы он вырос!» – прочитала я, и буквы на миг расплылись перед глазами. Это был мой дневник. Все то, что Хо Хэнъю рассказывал мне, было написано тут, но с одним серьёзным отличием. Это не он был сыном наследника клана, а я – дочерью служанки, а наоборот.
Я была дочерью наследника клана. Я вспомнила все те мелкие оговорки, на которые раньше не обращала внимания. То, как Хо Хэнъю – я по прежнему продолжала называть его так – хотел отвести меня в гробницу, почтить старых глав клана Хо. На самом деле, он просто хотел отвести меня к моим родителям, не вызвав моих подозрений! А то, как я бренчала на гуцине Фэн Хая – он же сказал, что я правильно ставлю руки, – и я действительно ставила их правильно, потому что когда-то училась, но потом всё забыла.
А когда я попала в клан Белого Лотоса и меня в первый раз наказали: наставница отправила меня чистить картошку, и очистки получились толщиной с палец. Крестьянские девочки, трудившиеся на кухне вместе со мной, упали на пол от смеха при виде моих очистков и потом весь вечер учили меня, как правильно счищать шкурку тонко-тонко, чтобы не потратить продукты зря. Зато читать меня учить не пришлось – я уже умела читать, когда попала в клан, а другим девочкам пришлось все вечера прописывать иероглифы, заучивая их.
В ужасе обхватив голову руками, я на миг закрыла глаза. Почему Хо Хэнъю наврал мне? Дочитаю дальше, может, смогу понять…
«…Сяо Яну опять влетело, матушка сказала, что наказала его за дело, но на самом деле она просто недолюбливает его, потому что у него красные волосы, как у меня, и его отцом может быть только один из трёх людей в клане, в том числе и…» – Моё сердце провалилось куда-то в желудок, а внутри всё словно заледенело.
Только три человека… Раньше я как-то не думала об этом. Действительно, если его мать была служанкой, то он получил все свои способности от отца. И если силы в его крови, разбавленной кровью не-заклинателя, оказалось достаточно, чтобы его волосы окрасились в багрово-красный, как он мне говорил, то его отец должен быть заклинателем исключительных способностей. В клане огня в то время было только три заклинателя с достаточно большой силой: старый глава клана Хо, его младший брат – предатель, которого глава клана потом собственноручно казнил во дворе, и… сын главы клана. Мой отец. А мать Хо Хэнъю, то есть Сяо Яна, служила служанкой в доме моего отца. Это значит, что он мог быть…
Не в силах додумать эту мысль до конца, я бросила дневник на колени и, вспомнив, как Хо Хэнъю пытался вчера поцеловать меня в купальне, передёрнулась. Какой ужас!
– Ужас-ужас-ужас, – не в силах оставаться на месте, я вскочила и принялась нарезать круги по комнате, не обращая внимания на Сян-Сян, которая следила за мной изумленным взглядом.
Чьим бы сыном он ни был, я не могу выйти за него замуж. Это просто отвратительно и совершенно невозможно. Я ничего не знала, – но он-то не терял память! Как он мог так себя вести? И зачем ему весь это балаган с завтрашней свадьбой?
Кинувшись к креслу, я схватила дневник и торопливо дочитала последние страницы, но не нашла больше ничего полезного. Подняв голову, я невидящим взглядом уставилась в окно. Зачем это все нужно Хо Хэнъю?
Попробую порассуждать. Если я дочь наследника клана, то я единственная оставшаяся в живых наследница. По сути, я уже сейчас являлась непризнанной главой клана Хо. Хо Хэнъю хочет стать главой клана – без этого он не сможет как следует управлять амулетами, потому что они его не признают. Точно…
В первый день в клане огня он отвёл меня в сокровищницу и мы вместе толкнули её двери, которые тут же распахнулись.
Перед глазами возникли тяжёлые каменные створки, руки заклинателя, лежащие поверх моих, и его слова: «Все моё – твоё, Айлин». Скорее наоборот, всё моё стало его.
Двери сокровищницы распахнулись не потому, что их толкнул Хо Хэнъю, а потому, что их толкнула я. И – тут меня настигло очередное прозрение – его внушение плохо действовало на меня потому, что «Сияние полуночи» – это мой амулет, и он хотел подчиняться мне. Как собака подчиняется хозяину, так и все магические предметы и сооружения клана чувствовали во мне свою хозяйку – и сокровищница, и амулеты, и барьер. Недаром Хо Хэнъю постоянно латает барьер, который пробивают браконьеры, он его просто толком не слушается!
Шисюн же говорил мне, что мир людей и тонкий, магический мир неразрывно связаны, – а, значит, законы наследования влияют на то, кому подчиняются магические предметы.
В ужасе запустив руки в волосы, я снова подскочила и, пропетляв по комнате, села на кровать. Теперь всё стало понятно… Хо Хэнъю собирается взять меня в жены, а имущество жены по закону принадлежит мужу. Как я и думала, никакой детской влюблённости не было, а был голый расчёт человека, который захотел получить то, что ему не принадлежит. Мой взгляд упал на кровать – ну хотя бы можно не опасаться поползновений с его стороны, вряд ли он настолько извращенец.
«Что ж, – я бросила взгляд на своё запястье, – его ждёт разочарование. Наш брак не будет действителен, и амулет по-прежнему будет плохо на меня действовать, и без меня он не сможет даже самостоятельно открыть сокровищницу. Боюсь даже подумать, что он сделает, когда узнает об этом…»
Решительно встав, я отправила Сян-Сян за яблоками и, стоило ей только покинуть комнату, спрятала дневник под кроватью. Скорее всего, его всё равно найдут, когда Хо Хэнъю узнает, что я выяснила из этой тонкой книжки столько занимательных вещей, – но я не собиралась скрывать от него своё новоприобретённое знание: мне были нужны ответы.
Мельком бросив взгляд в зеркало и поразившись, каким белым, абсолютно бескровным было моё лицо и как лихорадочно горели глаза, я вышла из комнаты и отправилась разыскивать Хо Хэнъю. Долго искать не пришлось – я заглянула в его кабинет, затем в зал приемов и нашла заклинателя там. Стоя в центре, он отдавал распоряжения, и его помощники таскали туда-сюда маленькие столики, раскладывали подушки, а один, молодой парень, которого я раньше не видела, по пятам следующий за Хо Хэнъю, записывал все его слова, как откровения божества. Понятно, подготовка к завтрашнему… событию – свадьбой я даже мысленно назвать это не могла, настолько абсурдно это звучало – в полном разгаре.
– Сяо Ян, – негромко позвала я заклинателя, и эти слова произвели такой эффект, словно я подкралась и вонзила нож в его спину.
Он, стоя ко мне спиной, словно окаменел – его руки, которыми он как раз размахивал, давая указания, замерли в скрюченном и неестественном положении, спина одеревенела, а на той части щеки, что была мне видна, заиграли желваки.
– Вон, – шипяще, как-то по-змеиному произнес он, и его подчинённые, побросав столы и подушки, стремглав бросились к дверям. Через несколько секунд мы остались совсем одни.
Он медленно-ме-е-едленно обернулся ко мне, и я невольно сделала шаг назад – его взгляд был совершенно диким. Нет, я не должна отступать, я знаю, что я права!
– Я всё вспомнила, – произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. Он сделал шаг ко мне, и я осталась на месте, сжав кулаки. – Я не Сяо Лань, а Ю Лань. А-Нин не моя мать, а твоя, – от перечисления всего его вранья во мне начала закипать ярость, горячая, как сама первозданная стихия огня. – А сын старого главы клана Хо, младший господин Хо – не твой отец, а мой.
Сделав глубокий вздох, я попыталась спокойно произнести:
– Может быть, ты перестанешь…
Голос сорвался, и я начала снова:
– Может быть, ты перестанешь… может быть, ты перестанешь мне врать?! – заорала я, вне себя от гнева. – С самого моего прибытия сюда ты не сказал мне ни слова правды! Как ты вообще запоминаешь, что и кому наврал?
– Я записываю, – огрызнулся Хо Хэнъю. Это имя всё же шло ему больше рабского имени Сяо Ян с презрительной приставкой «Сяо».
– Записываешь? – прошипела я. – То есть ты наврал мне столько, что уже не можешь запомнить? Ты врал мне про то, кто я, кто ты, про то, зачем тебе нужна эта свадьба!
– Мне нужна эта свадьба, потому что я люблю тебя, – заклинатель двинулся ко мне, и на этот раз я сделала шаг назад:
– Не приближайся ко мне! Хватит уже врать, про какую любовь ты говоришь? Ты что, не помнишь, кто твой отец?
– Да откуда я знаю! – в крайнем раздражении выкрикнул заклинатель. С секунду помолчав, он с горечью признался: – Она так и не сказала мне. Моя мать. А теперь я уже никогда не узнаю… И почему я должен всю жизнь жить, оглядываясь на то, кем был мой отец, который даже не захотел признавать меня? Почему из-за того, что я так и не узнал, кто мой отец, я не получу то, чего хочу? Разве это справедливо?
– Что ты хочешь? Что же тебе нужно, Хо Хэнъю, для чего ты нагородил все эти горы вранья? – Эти слова вырвались у меня со странным нервным смешком. Разве это оправдание для того, чтобы творить всё, что взбредет в голову, – то, что не знаешь, кто твой отец!
Заклинатель, во время нашей перепалки подобравшийся совсем близко, навис надо мной, но я упрямо сжала зубы и взглянула ему прямо в глаза. В его черных,