От этой мысли она похолодела.
– Я хочу, чтобы папа поправился и снова стал прежним, – сказал Дэнни, и слезы хлынули из его глаз.
– Я тоже, – отозвалась Уэнди и крепко обняла сына. – Вот почему, милый, ты должен помочь мне спрятать папу. В такое место, где отель не сможет заставить его причинить вред нам с тобой или самому себе. А потом… если приедет твой друг Дик или нас навестит рейнджер из заповедника, мы сможем выпустить его. И тогда, думаю, с ним ничего плохого не случится. Мы все будем в полном порядке. Мне кажется, у нас все получится, но нам понадобятся сила и храбрость. Надо быть такими же смелыми, как ты, когда бросился ему на спину. Ты согласен со мной?
Она умоляюще посмотрела на него и поразилась увиденному: никогда прежде ее сын не выглядел столь похожим на Джека.
– Да, – кивнул он. – Я тоже думаю, что если мы сумеем выбраться отсюда, то все станет как прежде. Но куда нам спрятать папу?
– В кладовку. Там есть еда, а снаружи она запирается на прочный металлический засов. Внутри тепло. А мы с тобой будем брать пищу из холодильника и морозильника. Продуктов хватит до прибытия помощи.
– Нам надо сделать это сейчас?
– Да, причем немедленно. До того как он придет в себя.
Дэнни открыл проход из-за барной стойки, а она сложила руки Джека на груди, прислушиваясь к его дыханию. Оно было медленным, но регулярным. Если судить по запаху, он выпил очень много… а ведь Джек отвык от больших доз. Поэтому она рассудила, что он так легко отключился не столько из-за ее удара, сколько из-за огромного количества еще бродившего в нем спиртного.
Ухватив мужа за ноги, Уэнди поволокла его по полу. Она была его женой почти семь лет, и он лежал на ней бесчисленное число раз – наверное, несколько тысяч, – но до сих пор она не подозревала, какой он на самом деле тяжелый. Напряженное дыхание со свистом вырывалось сквозь ее поврежденное горло. И тем не менее она уже много дней не чувствовала себя так хорошо. Она была жива. А для того, кто побывал на волосок от смерти, это ощущение не сравнимо ни с чем. И Джек тоже был жив. Кажется, благодаря слепому случаю они нашли единственный способ, при котором все могло закончиться благополучно для них троих.
Окончательно запыхавшись, она остановилась, держа ступни Джека на уровне своих бедер. Окружавшая обстановка заставила ее вспомнить «Остров сокровищ» и слова старого капитана после того, как слепой Пью вручил ему черную метку: «Мы им еще покажем!»
Но потом она вспомнила, что уже очень скоро отважный морской волк скончался.
– Как ты, мамочка? Он… Он очень тяжелый?
– Ничего, я справлюсь. – И она поволокла Джека дальше. Дэнни шел рядом с отцом. Когда одна из рук свалилась с груди Джека, он бережно, с любовью водрузил ее на место.
– Ты уверена, что мы поступаем верно, мама?
– Да, это лучшее, что мы можем сделать, Дэнни.
– Но мы словно сажаем его в тюрьму.
– Лишь очень ненадолго.
– Что ж, ладно. Ты действительно с ним управишься?
– Да.
Но дело чуть не закончилось полным провалом. Дэнни приподнимал Джеку голову всякий раз, когда Уэнди перетаскивала его через очередной порог, но в дверях кухни руки Дэнни соскользнули с сальных волос отца. Тот сильно ударился затылком о кафельный пол, застонал и начал подавать признаки жизни.
– Нужен дым, – вдруг отчетливо произнес он. – Беги и принеси канистру с бензином.
Дэнни и Уэнди обменялись быстрыми испуганными взглядами.
– Помоги мне, – тихо попросила она сына.
Несколько секунд Дэнни стоял, словно загипнотизированный лицом своего отца, потом бросился к ней и стал помогать держать левую ногу. Будто в замедленном кошмарном сне, они протащили его через всю кухню, под комариное жужжание флюоресцентных ламп и собственное тяжелое дыхание.
Когда они добрались до кладовки, Уэнди опустила ноги Джека на пол и стала возиться с засовом. Дэнни сверху вниз смотрел на отца, который опять лежал совершенно неподвижно и расслабленно. Пока они его волокли, рубашка Джека вылезла из брюк, и Дэнни подумал, достаточно ли папа пьян, чтобы не ощущать холод. Казалось неправильным запирать его в кладовой, как дикое животное в клетке, но ведь Дэнни видел, что он пытался сделать с мамой. Еще находясь наверху, он знал, что произойдет. Мысленно он мог слышать их ссору.
(Если бы только нам удалось выбраться отсюда. Жаль, что это не сон, который приснился мне в Стовингтоне. Как жаль.)
Засов заело.
Уэнди тянула его изо всех сил, но он не двигался с места. Она не могла справиться с простецкой задвижкой! Это было вдвойне странно и несправедливо, потому что железяка открылась без малейшего сопротивления совсем недавно, когда она приходила сюда за томатным супом. А теперь засов не хотел поддаваться ни на дюйм. И что прикажете делать? Не могла же она запереть Джека в морозильнике, где он умер бы от переохлаждения, а потом превратился в глыбу льда? Но и оставлять его на свободе тоже не выход, потому что как только он очухается…
Джек снова зашевелился.
– Я обо всем позабочусь, – пробормотал он. – Я знаю, что делать.
– Он просыпается, мама, – предупредил Дэнни.
Чуть не плача, она снова вцепилась в задвижку обеими руками.
– Дэнни! – В голосе Джека, язык которого все еще немного заплетался, прозвучала едва заметная угроза.
– Засыпай, папочка, – нервно сказал Дэнни. – Всем сейчас надо спать.
Потом он посмотрел на маму, все еще безуспешно сражавшуюся с задвижкой, и сразу же понял, в чем было дело. Она забыла повернуть конец стержня, и небольшой загиб на конце не давал металлическому цилиндру свободно двигаться в петлях.
– Не так. – Он отвел ее дрожащие руки своими, которые тоже тряслись. Потом ударил ладонью по концу задвижки, она провернулась, и запор легко открылся.
– Скорее, – сказал он и посмотрел вниз. Глаза Джека распахнулись, и отец уставился на сына бездумным подозрительным взглядом.
– Ты списал, – сказал ему отец. – Я знаю, что списал. Но оно где-то здесь. И я его найду. Можешь не сомневаться, найду. Найду обяза…
И его речь снова стала бессвязной.
Уэнди коленом распахнула дверь кладовой, не обратив внимания на вырвавшийся из-за нее острый запах сухофруктов. Снова ухватила Джека за ноги и втащила внутрь. Она едва дышала, а ее силы были на пределе. Когда она дернула за цепочку, включавшую свет, глаза Джека снова открылись.
– Что ты делаешь, Уэнди? Что ты такое творишь?
Она переступила через него.
Но он оказался проворен и удивительно ловок. Его рука мгновенно протянулась в ее сторону, и ей пришлось уклониться, чуть не выпав из двери. Он все же ухватил край ее халата, раздался звук рвущейся ткани. Теперь Джек стоял на четвереньках, и упавшие на глаза волосы придавали ему сходство с каким-то крупным зверем. Большой собакой… или даже львом.
– Будьте вы оба прокляты. Я знаю, что у вас на уме. Но ничего не выйдет. Этот отель… он мой. Им нужен я. Я! Я!
– Дверь, Дэнни! – крикнула она. – Захлопни дверь!
Он с грохотом захлопнул тяжелую деревянную дверь как раз в тот момент, когда отец прыгнул. Сработала защелка, и Джек всем телом врезался в дверь.
Маленькие пальчики Дэнни лежали на засове. Уэнди уже не успевала ему помочь; сейчас решится, будет ли Джек заперт внутри или окажется на свободе. Рука Дэнни чуть не соскользнула с задвижки, но он сумел взяться за нее как следует и полностью закрыть как раз в тот момент, когда располагавшаяся ниже ручка начала в бешеном ритме дергаться. Потом ручку оставили в покое, а Джек попытался выломать дверь плечом. Но засов – стальной стержень диаметром в четверть дюйма – не поддавался. Уэнди издала шумный вздох облегчения.
– Выпустите меня отсюда! – в ярости орал Джек. – Дайте мне выйти! Дэнни, черт тебя побери! Я твой отец и требую, чтобы меня выпустили. Делай, что сказано, и немедленно!
Рука Дэнни дернулась к засову. Уэнди перехватила ее и прижала к груди.
– Слушайся папу, Дэнни! Делай, что он велит! Подчинись, или я задам тебе трепку, какой ты никогда не забудешь. Открой дверь, или я размажу по стене твои щенячьи мозги!
Дэнни смотрел на Уэнди, белый как простыня.
Даже сквозь дубовые доски толщиной полдюйма они слышали его тяжелое дыхание.
– Уэнди, выпусти меня! Выпусти сейчас же! Сучка поганая, девка подзаборная! Выпусти меня! Предлагаю договориться в последний раз. Выпусти, и я обо всем забуду. Не выпустишь – пеняй на себя. Я тебя измочалю до полусмерти! Серьезно! Я тебя так отделаю, что мама родная не узнает! А теперь отопри дверь!
Дэнни застонал. Уэнди посмотрела на него и поняла, что мальчик вот-вот лишится чувств.
– Пойдем отсюда, док, – сказала она, сама удивляясь спокойствию своего голоса. – Помни, что сейчас с тобой разговаривает не твой папа. Это все отель.
– Вернитесь сейчас же и выпустите меня НЕМЕДЛЕННО! – заорал Джек.
До них донесся скрип ногтей по дереву – Джек продолжал атаковать дверь всеми возможными средствами.
– Да, это отель, – сказал Дэнни. – Это отель, я помню.
Но, уходя, он оглянулся, и лицо его выражало полнейшее смятение и ужас.
Глава 47Дэнни
Было три часа дня. И день казался бесконечно долгим.
Они сидели на большой постели в своей квартире. Дэнни рассеянно крутил в руках пурпурную модель «фольксвагена» с головой чудища, торчавшей из лючка в крыше.
Даже сюда доносился громкий стук Джека в дверь и его голос, хриплый, озлобленный, хотя и звучавший порой жалко. Исторгающий угрозы, исходящий грязной руганью, пророчащий, что им потом придется до конца дней сожалеть о своем предательстве человека, который ишачил на них все эти годы.
Дэнни надеялся, что наверху им ничего не будет слышно, но звуки легко проникали через шахту кухонного лифта. Лицо мамы посерело, и у нее на шее выступили жуткие коричневатые синяки в тех местах, где пальцы папы…
Он продолжал крутить в руках модель – папин подарок за успехи в обучении чтению.