Потому что…
Ей сразу вспомнилось тонкое, комариное жужжание мотора. Она какое-то время тупо крутила эту мысль, пока одним головокружительным, тошнотворным воспоминанием перед ней не ожила вся картина.
Холлоран. Это наверняка был Холлоран. Иначе почему Джек ушел в такой спешке, не закончив… не прикончив ее?
Потому что ему не дали на это времени. Он должен был как можно скорее найти Дэнни и… сделать это до того, как Холлоран сможет ему помешать.
Или это уже случилось?
Она слышала, как кабина лифта с завыванием поползла вверх.
(Нет Боже нет пожалуйста кровь еще свежая не дай пролиться новой крови)
С невероятным трудом она поднялась на ноги, прохромала через спальню, через руины бывшей гостиной, а потом сквозь разбитую дверь выбралась в коридор.
– Дэнни! – крикнула она, скривившись от боли в груди. – Мистер Холлоран! Есть здесь кто-нибудь? Хоть кто-нибудь?
Лифт заработал снова, потом остановился. Она слышала металлический треск раздвижных дверей, а потом чей-то голос. Но это могло быть лишь игрой ее воображения. Ветер завывал слишком громко, чтобы понять наверняка.
Опираясь о стену, она добралась до конца короткого коридора и уже собиралась повернуть за угол, когда жуткий крик, донесшийся через шахту лифта и лестничный колодец, заставил ее застыть на месте.
– Дэнни! Иди сюда, щенок! Иди сюда и прими наказание, как мужчина!
Джек. Он все еще искал Дэнни на третьем или четвертом этаже.
Она свернула за угол, споткнулась, едва не упала. У нее перехватило дыхание. Что-то
(кто-то?)
привалилось к стене в нескольких шагах от лестницы. Уэнди заторопилась, морщась каждый раз, когда приходилось ступать на раненую ногу. Она уже видела, что это мужчина, а приблизившись, поняла, что звук мотора ей не послышался.
Это был мистер Холлоран. Он все-таки сумел приехать.
Она опустилась рядом с ним на колени, бормоча неразборчивую молитву с единственной просьбой к Богу: чтобы Холлоран оказался еще жив. Кровь сочилась у него из носа, огромное ее количество вытекло из искалеченного рта. Одна сторона лица превратилась в гигантский опухший синяк. Но, хвала Всевышнему, он дышал! От каждого вдоха все его тело сотрясалось.
Уэнди присмотрелась к нему поближе, и глаза ее округлились от ужаса. Один из рукавов его парки почернел и обуглился. Бок был разорван. В волосах Холлорана запеклась кровь, вдоль шеи тянулась неглубокая, но уродливая рана.
(Боже мой, что же с ним произошло?)
– Дэнни! – прорычал сверху озлобленный хриплый голос. – Выходи, засранец!
Времени на размышления не оставалось. С перекошенным от боли лицом Уэнди начала трясти Холлорана. Ее бок казался раскаленным и распухшим.
(Что, если один из обломков проткнет мне легкое?)
Но с этим она уже ничего не могла поделать. Если Джек найдет Дэнни, он расправится с ним, забьет до смерти тем же молотком, который уже опробовал на ней самой.
И она трясла Холлорана, а потом стала легонько хлопать его по уцелевшей стороне лица.
– Очнитесь, – говорила она. – Мистер Холлоран, вам необходимо прийти в себя. Пожалуйста… Пожалуйста…
А сверху вновь послышался грохот молотка о стены коридора – Джек Торранс неутомимо охотился на своего сына.
Дэнни стоял, прижавшись спиной к двери и глядя вправо, в ту сторону, откуда расходились основные коридоры. Оглушительные нерегулярные удары молотка о стены звучали все ближе. Существо, шедшее за ним, издавало крики, выло, изрыгало проклятия. Кошмар и реальность слились в единую ткань без малейшего шва.
И вот оно повернуло за угол.
Поразительно, но Дэнни испытал облегчение. Это был не его отец. Маска вместо лица, изломанное и изрезанное тело, как у плохой марионетки. Оно не могло быть его папой – эта пародия на чудовищ из «Субботнего ночного шоу ужасов», с закатившимися глазами, сгорбленными плечами, в пропитанной кровью рубашке. Это никак не могло быть его отцом.
– А теперь Богом клянусь! – выдохнуло оно и вытерло губы дрожащей рукой. – Теперь ты узнаешь, кто здесь настоящий хозяин. И ты поймешь. Им нужен вовсе не ты. А я. Я! Я!
И оно замахнулось молотком, головка которого уже потеряла форму и треснула от бесчисленных ударов. Но молоток снова врезался в стену, оставив круглый след на шелке обоев. Облачко штукатурки пробилось наружу. Существо начало расплываться в улыбке.
– Давай посмотрим, на какие чудеса ты окажешься способен сейчас. На какие магические трюки, – пробормотало оно. – Я, знаешь ли, тоже не вчера родился. Меня на мякине не проведешь. И я выполню свой отцовский долг в отношении тебя, сынок.
– Вы не мой папа, – сказал Дэнни.
Тварь остановилась, словно в нерешительности, словно пытаясь понять, что же она такое на самом деле. Потом снова двинулась вперед. Молоток просвистел и с гулким звуком врезался в косяк двери.
– Ты – лжец, – прохрипело оно. – А кто же я тогда такой? У меня два родимых пятна, глубоко посаженный пупок и даже хрен на месте. Не веришь? Спроси у своей мамочки.
– Вы – всего лишь маска, – ответил Дэнни. – У вас нет настоящего лица. Вы пока не такой мертвый, как остальные, а потому нужны отелю. Но когда все будет кончено, от вас не останется вообще ничего. Я вас даже не боюсь.
– Так я тебя сейчас напугаю! – взревело оно. Просвистел молоток, и его головка ударилась в пол между ступнями Дэнни. Однако тот даже не вздрогнул. – Ты лгал мне! Вы с ней сговорились против меня! Строили козни. И ты смошенничал! Ты списал на выпускном экзамене!
Глаза под сдвинутыми бровями горели сумасшедшим огнем. В них читалось лукавое безумие.
– Но я это докажу. Сочинение где-то там, в подвале. Я найду его. Мне обещали, что я смогу просмотреть все.
Оно снова воздело молоток.
– Да, обещали, – сказал Дэнни, – но обвели вас вокруг пальца.
Молоток застыл в верхней точке, не успев начать опускаться.
Холлоран начал постепенно приходить в сознание, но Уэнди перестала трепать его по щеке. Секунду назад сквозь шахту лифта донеслись слова: И ты смошенничал! Ты списал на выпускном экзамене! – смутные, едва различимые на фоне нескончаемого шума ветра. Откуда-то из глубин западного крыла. Она поняла, что Джек – или то, что приняло его обличье, – уже добрался до Дэнни, и произошло это на четвертом этаже. Ни она, ни Холлоран теперь ничего не могли сделать.
– О, док, – прошептала она, не в силах больше сдерживать слезы.
– Эта сволочь сломала мне челюсть, – вдруг громко, хотя и не совсем внятно произнес Холлоран. – И моя голова…
Он с усилием сел. Его правый глаз почти полностью заплыл, однако он различил Уэнди.
– Миссис Торранс…
– Т-с-с-с, – шикнула она.
– Где ваш мальчик, миссис Торранс?
– На четвертом этаже, – ответила она. – Со своим отцом.
– Они вас обманули, – повторил Дэнни.
Что-то промелькнуло в его сознании, подобно метеору, прочертившему темное небо: слишком ярко и слишком быстро, чтобы ухватить и удержать смысл. Остался только дымный шлейф.
(это где-то там, в подвале)
(ты вспомнишь то, о чем забыл твой отец)
– Ты… Ты не смеешь так говорить со своим отцом, – произнесло существо осипшим голосом. Молоток покачнулся и медленно опустился. – Ты только усугубляешь свое положение. И свое… Свое наказание. Оно станет еще более суровым.
Оно пьяно пошатнулось. На лице появилось выражение сентиментальной жалости к самому себе, постепенно трансформировавшееся в ненависть. Молоток вновь начал вздыматься к потолку.
– Вы не мой папа, – упрямо повторил Дэнни. – А если в вас хоть что-то от него осталось, то вы знаете, что они лгут. Все, что вам обещают, обернется обманом и насмешкой. Это как шулерский кубик для игры в кости, который папа положил мне в носок на прошлое Рождество. Как те подарочные коробки в витринах. Папа говорит, они пустые, и это сплошная показуха. Вот и вы – сплошное притворство, а не мой отец. На самом деле вы – отель, и когда добьетесь своего, ничего не дадите моему папе, потому что заботитесь только о себе. И мой папа знал это. Но вы заставили его пить Скверную Жидкость. Только так вы смогли завладеть им, превратить его в одну из своих лживых масок.
– Лжец! Лжец! – Голос существа сорвался на визг. Молоток описывал круги в воздухе.
– Давайте! Ударьте меня! Но вы никогда не получите то, что вам от меня нужно.
Лицо, маячившее перед ним, вдруг изменилось. Трудно было сказать, что с ним произошло; черты его вроде бы остались прежними. Но тело сотрясла дрожь, пальцы разжались, словно сломанные когти. Молоток вывалился из них и с глухим стуком упал на пол. И внезапно Дэнни увидел, что перед ним действительно стоит его папа и смотрит на сына глазами, полными отчаяния и такой невыразимой печали, что у самого Дэнни сердце словно перевернулось в груди. Его губы задрожали.
– Док, – произнес Джек Торранс. – Беги отсюда. Скорее. И всегда помни, как я любил тебя.
– Нет, – помотал головой Дэнни.
– Ради всего святого…
– Нет, – повторил Дэнни, а потом взял в свои пальцы одну из окровавленных рук отца и поцеловал ее. – Все почти закончилось.
Холлоран сумел подняться на ноги, упершись спиной в стену, а потом одним рывком перейдя в вертикальное положение. Они с Уэнди смотрели друг на друга, как, вероятно, смотрят друг на друга чудом выжившие пациенты разбомбленной больницы.
– Нам нужно подняться туда, – сказал он. – Мы должны ему помочь.
Но ее совершенно потерянные от страха глаза лишь тоскливо глядели на него с белого как мел лица.
– Слишком поздно, – ответила она. – Теперь помочь себе сможет только он сам.
Прошла минута, потом другая. Третья. И вдруг сверху донесся громкий крик, но в нем звучала не злоба, не торжество победителя, а смертельный, леденящий душу ужас.
– Боже милосердный, – прошептал Холлоран. – Что там происходит?