Холлоран со своей двойной ношей вывалился в двери и промчался сквозь узкий проход в огромном сугробе, полностью завалившем террасу. Животных он увидел ясно – гораздо четче, чем когда-либо прежде, – но едва успел понять, что сбываются его худшие опасения, как отель взорвался. Ему показалось, что это произошло мгновенно, хотя позже он понял, что так не могло быть.
Сначала раздался оглушительный, всепроникающий грохот, прозвучавший на одной долгой ноте,
(БУ-У-У-У-У-М-М-М…)
и их словно обдало сзади мягкой волной теплого воздуха. От этого обманчиво мягкого удара они вылетели с террасы, причем, совершая этот безумный полет, Холлоран поймал себя на идиотской мысли, что
(так вот какое чувство испытывает супермен)
он не сумел удержать Уэнди и Дэнни и приземлился в сугроб на лужайке. Снег забился за воротник, заполнил ноздри, приятно охладил израненное лицо.
Потом он выбрался на макушку сугроба, не думая в тот момент ни о зеленых хищниках, ни об Уэнди Торранс, ни даже о мальчике. Холлоран перекатился на спину и стал смотреть, как умирает отель.
Окна «Оверлука» разлетелись. В бальном зале купол над каминными часами раскололся пополам, и обе его части упали на пол. Часы остановились: пружинки, шестеренки, маятник замерли, перестав отсчитывать время. Повсюду раздавались шепоты, вздохи, поднялось густое облако пыли. Ванна в номере 217 вдруг треснула, выпустив на пол лужицу зловонной зеленоватой жидкости. В президентском люксе загорелись обои. Дверцы при входе в «Колорадо-холл» сорвались с петель и упали на пол. За аркой подвала огромное хранилище архивных бумаг вспыхнуло и мгновенно превратилось в огромный пылающий факел. Вырвавшийся из котла поток кипятка зашипел в бумажном пламени, но нисколько не притушил его. Словно осенние листья под осиным гнездом, бумаги сворачивались и чернели. Потом взлетела на воздух топка, сокрушив балки подвального потолка, раскрошив их на мелкие части, как гнилые кости динозавра. Маленький язычок пламени, больше ничем не сдерживаемый, превратился в огненный газовый столб, вырвавшийся в вестибюль отеля. Ковровая дорожка лестницы подхватила пламя и понесла его дальше, на второй этаж, с поспешностью доброго вестника. Потом началась канонада мелких взрывов. Главная люстра ресторана – двухсотфунтовая хрустальная бомба – рухнула вниз, разметав столы во всех мыслимых направлениях. Из пяти каминных труб «Оверлука» вырвалось пламя.
(Нет! Этого не может быть! НЕ МОЖЕТ! НЕ МОЖЕТ!)
Отель корчился и кричал, однако теперь он лишился голоса, и панические звуки, предвещавшие гибель, были слышны только ему самому – рассыпавшемуся на части, терявшему сознание и волю, пытавшемуся удержать рушившиеся стены, но уже ни на что не способному, уходившему в небытие, в пустоту, навсегда.
Вечеринка закончилась.
Глава 57Исход
Страшный грохот сотряс фасад отеля. Мелкие осколки стекла разлетелись по снегу, сверкая, как необработанные алмазы. Собака из живой изгороди, пытавшаяся напасть на Дэнни и его маму, вдруг попятилась, поджав хвост и опустив уши, ее прежде мощные ноги явно обессилели. Холлоран мог мысленно слышать ее жалобный вой, к которому присоединились испуганные, почти плачущие повизгивания сбитых с толку огромных кошек. Он поднялся на ноги, чтобы подойти к матери с сыном и помочь им, но его взгляд уперся в зрелище куда более страшное, чем происходившее с собакой и львами. Зеленый кролик отчаянно бился всем телом в сетчатую изгородь у дальнего конца игровой площадки, вышибая из переплетенных металлических проволочек кошмарную мелодию, какую могла бы, наверное, издавать призрачная адская цитра. Даже сюда доносился треск веток и сучьев, ломавшихся, как кости.
– Дик! Дик! – окликнул его Дэнни. Он пытался помочь маме подняться на ноги, чтобы она смогла добраться до снегохода. Одежду, которую он успел взять из квартиры, при падении разметало в стороны, и она лежала рядом. Холлоран, словно очнувшись, заметил, что на женщине был только рваный халат, и Дэнни тоже не надел куртку, а на улице стоял мороз.
(боже мой да она же на снегу босиком)
И он рванулся через высокий сугроб, на ходу подбирая ее куртку, ботинки, куртку Дэнни и пару перчаток. А потом вернулся, порой проваливаясь в снег по пояс и прикладывая неимоверные усилия, чтобы двигаться быстрее.
Лицо Уэнди казалось мертвенно-бледным, шея с одной стороны была покрыта кровью, которая не столько запекалась, сколько замерзала.
– Я не могу… – выдавила она из себя, явно теряя сознание. – Нет, я… Я никак не могу… Простите…
Дэнни с мольбой посмотрел на Холлорана.
– С ней все будет хорошо, – сказал тот и снова поднял ее на руки. – Пойдем.
Они дошли до того места, где снегоход завершил свой вираж и заглох. Холлоран усадил женщину на сиденье и натянул на нее куртку. Потом он поднял ее ступни – ледяные, но не обмороженные – и энергично растер курткой Дэнни, прежде чем обуть в ботинки. Лицо Уэнди сохраняло алебастровый оттенок, полузакрытые глаза, казалось, ничего не видели, но она начала дрожать. Холлоран счел это добрым признаком.
Позади них серия из трех взрывов сотрясла отель. Отсветы оранжевого пламени окрасили снег.
Дэнни приблизил губы к самому уху Холлорана и что-то прокричал.
– Повтори, не понял!
– Я спросил, нужно ли нам вот это?
Мальчик указывал на красную канистру, которая, слегка завалившись на бок, стояла на снегу.
– Думаю, что нужно.
Он поднял канистру и встряхнул ее. В ней еще оставался бензин, хотя он не мог определить, сколько именно. Холлоран прикрепил канистру на прежнее место, справившись с задачей только с третьей попытки, потому что пальцы у него совершенно онемели и не хотели слушаться. Только сейчас он понял, что потерял варежки Хоуарда Коттрела.
(если выберусь отсюда, заставлю сестру связать тебе дюжину пар, хоуи)
– Поехали! – крикнул Холлоран мальчику.
Дэнни поежился.
– Но мы же так замерзнем!
– Нужно заглянуть в сарай. Там много чего есть… Может, найдем одеяло. Устраивайся позади мамы!
Дэнни сел, а Холлоран повернулся, чтобы видеть лицо Уэнди.
– Миссис Торранс! Держитесь за меня! Понимаете? Вам необходимо держаться за меня!
Она обвила его сзади руками и прижалась щекой к его спине. Холлоран завел мотор снегохода, а потом очень осторожно повернул рукоятку газа, чтобы машина тронулась без рывка. Он чувствовал, насколько слабы руки обнявшей его женщины, и понимал, что от малейшего толчка она может завалиться назад и упасть вместе с сыном.
Они двинулись. Холлоран описал полукруг и повел снегоход вдоль развалин отеля в сторону сарая для инструментов.
Перед ними ненадолго открылся вид на бывший вестибюль «Оверлука». Фонтан огня, все еще бивший из подвала, напоминал гигантскую свечу с праздничного торта, ярко-желтую в центре и мерцающую разными оттенками синего и голубого по краям. Сейчас казалось, что это лишь безобидное украшение. Уцелели стойка регистрации с серебристым звонком, старомодный кассовый аппарат с рекламой устаревших систем оплаты, небольшие декоративные коврики, кресла с высокими спинками и пуфы, набитые конским волосом. Дэнни отчетливо разглядел небольшой диванчик у камина, на котором сидели три монахини в тот день, когда они приехали сюда, – в день закрытия. Хотя подлинный день закрытия был сегодня.
А потом высокий сугроб на террасе закрыл вестибюль. Минутой позже они обогнули западную сторону отеля. Света уже хватало, чтобы не включать фару снегохода. Оба верхних этажа были охвачены пожаром, и языки пламени то и дело вырывались из окон. Глянцевая белая краска стен начала чернеть и облезать. Ставни окна президентского люкса с потрясающим видом на горы – те самые ставни, которые, следуя полученным инструкциям, Джек с такой тщательностью закрыл еще в середине октября, – почти полностью сгорели, и за ними виднелась лишь чернота, напоминавшая беззубый рот, разинутый в отвратительной, смрадной зевоте.
Уэнди уперлась лицом в спину Холлорана, а Дэнни точно так же уткнулся носом в куртку матери, и потому только Холлоран стал свидетелем, как ему показалось, последнего дыхания отеля, о котором он впоследствии никогда и никому не рассказывал. Он вдруг увидел, как из окна президентских апартаментов выбралось нечто темное и бесформенное, слегка напоминавшее огромного морского ската. Впрочем, ветер почти сразу подхватил это создание, унес и разорвал в клочья, как полотнище старой бумаги. Мелкие фрагменты взвились в вихре дыма, а еще мгновение спустя исчезли, словно их никогда и не было. Но в несколько секунд, что Холлоран видел темное колышущееся создание, ему вдруг припомнилось нечто из далекого детства… С тех пор прошло пятьдесят лет, а может, и больше. Тогда они с братом наткнулись к северу от семейной фермы на огромное гнездо земляных ос. Оно укрылось между корнями старого сухого дерева, в которое когда-то ударила молния. У брата за лентой шляпы хранилась сбереженная после Четвертого июля петарда. Он подпалил ее и сунул в гнездо. Петарда взорвалась с гулким грохотом, а потом из поврежденного гнезда начал доноситься злобный нарастающий гул, постепенно переходивший в подобие крика. Они с братом кинулись прочь с такой прытью, словно за ними гнались демоны. И в каком-то смысле, подумал Холлоран, так оно и было. В тот день он тоже видел у себя за спиной поднявшееся в теплый воздух темное облако, постоянно менявшее форму, высматривавшее тех, кто посмел сотворить такое с его домом, чтобы зажалить негодяев до смерти.
А потом, как и сейчас, облако рассеялось без следа. И Холлоран подумал, возможно, это был лишь столб дыма или унесенный ветром большой обрывок обугленных обоев, а вовсе не дух «Оверлука», покидавший насиженное место, которое теперь превратилось в огромный костер на фоне темного неба.
На связке был ключ от сарая, но Холлоран сразу увидел, что он не понадобится. Одна из створок дверей стояла приоткрытой, а навесной замок свисал с петли.