– Я не могу войти туда, – прошептал Дэнни.
– Ничего. Оставайся с мамой. Помню, там хранилась целая кипа старых лошадиных попон. Их, вероятно, сильно побило молью, но все лучше, чем замерзать без них. Миссис Торранс, как вы? Пришли немного в себя?
– Даже не знаю, – ответила она чуть слышно. – Похоже на то.
– Хорошо. Я вернусь буквально через минуту.
– Возвращайтесь поскорее, – прошептал Дэнни. – Очень вас прошу.
Холлоран кивнул. Он направил свет фары на двери и пошел к ним, отбрасывая на снегу длинную тень. Распахнул обе створки и исчез внутри. Попоны по-прежнему были свалены в углу рядом со снаряжением для игры в роке. Он выбрал четыре – они действительно пахли плесенью, а моль не раз устраивала в них бесплатные пиры, – а потом вдруг замер.
Одного из молотков для роке не было на месте.
(Уж не им ли он ударил меня?)
Впрочем, разве это имело теперь хоть какое-то значение? Тем не менее Холлоран осторожно ощупал поврежденную и сильно распухшую часть лица. Шестьсот долларов, заплаченные дантисту, пошли псу под хвост с одного удара. Но все равно
(быть может, он ударил меня вовсе не им. Вероятно, молоток просто потерялся. Или его украли. Или кто-то решил, что это неплохой сувенир. Все равно)
это не имело значения. Никто уже не сыграет здесь в роке будущим летом. И вообще в обозримом будущем.
Да, все это не имело значения, но почему-то вид молотков для роке, один из которых отсутствовал, манил Холлорана. Он вдруг поймал себя на том, что вспоминает тот звук – клонк! – с которым жесткая деревянная головка молотка ударяла по круглой поверхности деревянного шара. Какой прекрасный, какой чисто летний звук! А шар потом катился по
(кости, кровь)
гравию корта. Это вызвало в памяти образы
(костей, крови)
ледяного чая, качелей на террасе, дам в соломенных шляпках, звона москитов и
(дрянных маленьких мальчиков, которые играли не по правилам)
всего такого прочего. Да, конечно. Прекрасная игра. Ныне почти забытая, но… прекрасная.
– Дик? – Окликнувший его снаружи голос прозвучал тонко, взволнованно и, как ему показалось, неприятно. – С вами все в порядке, Дик? Выходите скорее, пожалуйста!
(Давай же, ниггер, шевелись. Не слышишь, хозяин зовет?)
Он взялся за ручку одного из оставшихся молотков и ощутил его приятную тяжесть.
(Пожалеешь розги – испортишь ребенка.)
Взгляд его помутился во тьме, куда проникали только отдаленные отсветы пожара и отблески фары снегохода. А ведь если подумать, он может сделать одолжение им обоим. Она все равно изуродована… страдает от невыносимой боли… а большая часть вины
(вся вина целиком)
лежит на этом чертовом мальчишке. Оставить собственного отца погибать в бушующем пламени. Да это почти равносильно убийству. Отцеубийство, вот что это. Пасть ниже просто невозможно.
– Мистер Холлоран? – Ее голос был слабым, тихим, сварливым. Он ему тоже не понравился.
– Дик! – Теперь мальчишка чуть не плакал от страха.
Холлоран вынул молоток из ячейки и направился к двери, сквозь которую проникал свет. Его ноги шаркали по доскам пола, как ноги механической игрушки, которую завели ключом и привели в движение.
Внезапно он остановился и с удивлением посмотрел на молоток, который держал в руке. Что это ты задумал? – спросил он себя с нарастающим ужасом. Убийство? Неужели он мог только что планировать убийство людей?
И на мгновение его сознание заполнил злобный науськивающий голос:
(Сделай это! Сделай это, трусливая черномазая шлюха! Убей их! УБЕЙ ИХ ОБОИХ!)
Издав едва слышный вопль ужаса, он отбросил молоток. Тот упал на кипу оставшихся в сарае попон и словно уставился на Холлорана, призывая действовать.
Холлоран обратился в бегство.
Дэнни сидел за рулем снегохода, мать слабо обнимала сына. Лицо мальчика блестело от слез, его трясло от пережитого страха. Стуча зубами, он спросил:
– Где же вы были так долго? Мы очень за вас испугались!
– В таком месте вполне можно испугаться, – медленно отозвался Холлоран. – Пусть отель выгорит до основания, никто больше не заставит меня приблизиться к его пепелищу даже на сотню миль. Вот, миссис Торранс, завернитесь как можно тщательнее. Вам станет теплее. И ты, Дэнни. Обмотайся этими тряпками, как араб.
Он закутал Уэнди в две попоны, соорудив из края одной импровизированный капюшон, защищавший голову и лицо. Потом помог Дэнни завязать две другие попоны покрепче, чтобы не сваливались.
– Теперь держитесь изо всех сил, – сказал он. – Нам предстоит неблизкий путь, но худшее уже позади.
Он обогнул сарай и направил снегоход обратно по их собственному следу. «Оверлук» к этому времени превратился в огромный, устремленный в небо факел. В стенах образовались внушительные бреши, и внутри полыхало поистине адское пламя. По уцелевшим водостокам бежали горячие грязные потоки растаявшего снега.
Снегоход выкатил на переднюю лужайку, освещенную как днем. Огромные сугробы окрасились в алый цвет.
– Посмотрите! – воскликнул Дэнни, когда Холлоран притормозил у главных ворот. Он указывал в сторону игровой площадки.
Все создания из живой изгороди находились на своих местах, но превратились в почерневшие остовы. Покрытые сажей переплетения веток походили на обгоревшие скелеты, жалкие кучки опавших листьев валялись на снегу.
– Они мертвы! – вскричал Дэнни с истеричным триумфом. – Мертвы! Они мертвы!
– Тсс, – чуть охладила его пыл Уэнди. – Не надо кричать, милый. Так и должно быть.
– Эй, док, – подал голос Холлоран. – Не пора ли нам отправиться в места потеплее этих? Ты готов?
– Да, – прошептал Дэнни. – Давно готов.
Холлоран аккуратно провел снегоход между столбом и приоткрытой створкой ворот. Минутой позже они уже выехали на дорогу, ведущую вниз к Сайдуайндеру. Скоро звук мотора затих, заглушенный непрестанным завыванием ветра, который выбивал ритм, постукивая обнажившимися ветками живой изгороди. Огонь бушевал с неукротимой злобой. Через некоторое время после того, как пропал звук снегохода, обрушилась крыша «Оверлука» – сначала западная сторона, потом восточная, а последней осела кровля фасада. Огромные снопы искр и мелких горящих обломков, из которых ветер скручивал затейливые спирали, взлетели в стонущее ночное небо.
Один из порывов ветра отнес куски горящей дранки с крыши отеля к двери сарая для инвентаря и закинул внутрь.
Совсем скоро сарай тоже занялся.
Им оставалось до Сайдуайндера не меньше двадцати миль, когда Холлоран сделал остановку, чтобы залить в бак остатки бензина из канистры. Его очень волновало состояние Уэнди Торранс, которой становилось все хуже. А дороге не было видно конца.
– Дик! – вдруг закричал Дэнни, который встал ногами на сиденье и указывал куда-то рукой. – Посмотрите, Дик! Посмотрите туда!
Снегопад к этому времени полностью прекратился, и в разрывах облаков огромным серебряным долларом поблескивала луна. Все еще очень далеко внизу, но явно направляясь в их сторону, по изгибам горной дороги двигалась цепочка огней. Ветер тоже затих, и Холлоран отчетливо расслышал треск моторов снегоходов.
Пятнадцать минут спустя Холлоран, Уэнди и Дэнни встретились с группой спасателей. Они привезли с собой горы теплой одежды, запас бренди и доктора Эдмондса.
Затянувшаяся тьма окончательно развеялась.
Глава 58Эпилог. Лето
Проверив салаты и перепоручив помощнику наблюдение за кастрюлей с фасолью по-домашнему, которую на этой неделе они подавали в качестве гарнира, Холлоран развязал тесемки фартука, повесил его на крючок и выскользнул через черный ход. У него оставалось около сорока пяти минут, после чего придется взяться за ужин всерьез.
Отель назывался «Красная стрела» и располагался среди холмов на западе штата Мэн, в тридцати милях от городка под названием Рэнгли. Ему подвернулась отличная работенка, как считал сам Холлоран. Постояльцев было не слишком много, но зато они не скупились на чаевые, и еще ни разу ни одна капризная сволочь не отправила поданное блюдо обратно на кухню. Совсем неплохо, учитывая, что сезон постепенно близился к концу.
Холлоран прошел мимо бара, открытого бассейна (он никак не мог взять в толк, зачем людям бассейн, когда в двух шагах чистейшее озеро с отличным пляжем), пересек длинную лужайку, где группа гостей со смехом играла в крокет, и поднялся на небольшую возвышенность. Здесь росли сосны, и легкий ветер шумел в кронах, разнося по округе ароматы сладкой хвои и свежей смолы.
На противоположном склоне холма среди деревьев расположились несколько бунгало с видом на озеро. Лучшее из них стояло с самого края, и Холлоран позаботился заказать его для двоих постояльцев еще в апреле, когда договорился, что будет здесь работать.
На крыльце в кресле-качалке сидела женщина с книгой в руках. Холлоран уже в который раз не мог не поразиться произошедшей в ней перемене. Отчасти это, конечно же, объяснялось несколько неестественной, прямой позой, слишком формальной посреди столь располагающего к расслабленности пейзажа. Но причиной тому был спинной бандаж. Помимо сломанных ребер и целого набора внутренних повреждений, у нее нашли перелом позвоночника, который заживал очень медленно, и ей приходилось носить бандаж… отсюда и строгая поза. Но перемена заключалась не только в этом. Она выглядела намного старше и намного реже улыбалась. Однако сейчас, когда она сидела в одиночестве и читала, Холлорану бросилась в глаза серьезная красота этой леди, которой не было в день их первой встречи, имевшей место почти девять месяцев назад. Если разобраться, тогда Уэнди была еще девчонкой. А сейчас превратилась в женщину – в человека, побывавшего на обратной стороне луны и сумевшего выжить, вновь собрать вместе осколки своей жизни. Вот только осколки эти, как прекрасно понимал Холлоран, уже невозможно было соединить. Только не в этом мире.