Поначалу Буни не мог понять о чём он говорит, но, прислушавшись, он различил слабые звуки, словно далёкие раскаты грома. Каждый удар был похож на далёкое падение самолёта на планету. И каждый раз звук сопровождался сотрясением земли у них под ногами. Инстинктивно Буни посмотрел в сторону Мамы, но она всё ещё была где-то в груде мусора, выталкивая хлам наружу, словно выкапывая себе гнездо.
— Взрывы?
— Хм… — задумался Доктор. — Возможно… — он замолчал, всматриваясь в темноту позади Буни. — А впрочем…
Глаза у Доктора расширились и Буни обернулся. Он не сразу смог понять, что именно он видит. Поначалу ему показалось, что две кучи мусора каким-то образом обрушились и покатились по земле в их сторону. Но через несколько секунд он понял, что перед ним.
— Мама, — сказал Доктор через плечо. — А ты не могла бы поторопиться? Кажется, у нас гости.
И если Маму Доктор считал крупной девочкой, то две машины, направляющиеся к ним, были просто великанами! Плечом к плечу они с трудом помещались в широком проходе между кучами хлама. Они приближались в свете летающих шаров, их шаги гремели и сотрясали землю, словно миниатюрные землетрясения.
Тот, что шёл слева, казалось, был сделан из набора разных металлических сфер — стальных, свинцовых, бронзовых, золотых — связанных вместе в подобии гуманоидной формы. Он был высотой в полтора дома, но двигался на удивление грациозно. По мере приближения его голова — медного цвета сфера с двумя тёмными дырами на месте глаз — медленно наклонялась вниз.
Тот, что был справа, был совершенно другим: пропорции его тела были стройнее; вполне возможно, он был собран из случайного набора выброшенных устройств. Худой, почти тощий, а на ногах — огромные плоские ступни ног. Но самыми выдающимися деталями его внешности были руки: огромные, длиной как половина его тела, а на них ещё большего размера четырёхпалые ладони.
У Доктора не было сомнений на счёт причин прибытия этих двух машин.
— Говорят, размер — не главное, — вздохнул Доктор, запрокинув голову, когда обе машины остановились в двадцати метрах от них. — Вы, двое, тоже должны были слышать об этом.
— Стоять! — низким голосом сказала машина из металлических шаров.
— Да, — через секунду сказала другая. — Стоять!
Доктор поднял руки:
— Я не спорю… Ну, обычно не спорю, тем более с такими большими ребятами, как вы… Но позвольте спросить… Почему?
— Что почему? — спросил первый.
— Почему «стоять»? Мы же вроде бы ничего плохого не делаем? Просто ковыряемся в мусоре, ищем никому не нужный старый хлам. Вы когда-нибудь о уомблах слышали? Считайте, что мы уомблы[6].
— Простите, — сказал первый, — но у нас приказ.
— Да, — согласился второй. — Приказ ест приказ.
— Есть приказ, — поправил первый. — Приказ есть приказ.
Худой повернул свою похожую на разбитый автомобиль голову:
— Вот обязательно нужно было это сделать, да?
— Что? — прогремел первый.
— Поправить меня. Я же тебя не поправляю.
— Потому что я правильно говорю. Я просто помогаю.
— Тогда почему ты это делаешь только в присутствии других?
Первый посмотрел на Доктора и Буни.
— Тоже мне «другие», — пробормотал робот.
— Дело в принципе. Я знаю, почему ты так делаешь.
— О, — насмешливо сказал первый. — Знаешь? И почему же?
— Ты чувствуешь себя неполноценным. Ты только тогда доволен собой, когда унижаешь других.
— Что за ерунда! — фыркнул первый. — С чего бы это мне чувствовать себя неполноценным?
Худой робот взмахнул своими огромными руками, с грохотом задев вершины куч мусора.
— С чего бы мне начать? — спросил он таким тоном, словно это было продолжение очень давнего спора.
Оглядываясь на падающий вокруг них на землю мусор, Доктор кашлянул, пытаясь привлечь их внимание.
— Подождите, — сказал первый, подняв свою мощную ладонь.
— Хорошо, — сказал Доктор, сложив руки. — Продолжайте спорить. А мы постоим, подождём, да?
— Давай обсудим это позже, — сказал своему другу круглый. — Нам велено разобраться с этими двумя, давай сперва закончим? Оставим эту семейную ссору до…
— Это не семейная ссора, — процедил худой сквозь зубы (или сквозь что-то на его огромной металлической голове, что выглядело как зубы). — Ты же всегда так делаешь!
Доктор вздохнул и засунул руки в карманы.
— А как по мне, так семейная ссора, — сказал он.
Обернувшись через плечо, он посмотрел туда, где из норы в куче хлама торчали ступни Мамы. Она двинула ногами, чтобы залезть ещё глубже, и вниз посыпались новые обломки.
— Но мне кажется, что, наверное, важно высказать всё открыто, так что не стесняйтесь — продолжайте. Мы тем временем никуда не денемся.
— Во-первых, — сказал худой, — никакая это не ссора, ясно? А во-вторых… А кто вы вообще такие?
— Я Доктор, это Буни, а вон то… там наверху, вам только её пятки видно, это Мама.
— Механизм?
— Да, — ответил Доктор. — А что?
Худой робот повернулся к своему другу:
— 77141 не говорил, что с ними механизм.
— А, — сказал Доктор, сообразив. — Вас 77141 прислал? И почему же меня это не удивляет? Как вас зовут?
— Не ваше… — начал было первый, но худой его оборвал.
— Да хватит уже, Швырок.
— Вас, значит, зовут Швырок, — встрял Доктор. — А вас?
— Я Плющик, — ответил худой.
— Приятно познакомиться, — широко улыбнулся Доктор. — Итак, вы говорили, что вас прислал 77141, верно?
— Он сказал «проблемы в секторе J», — прогудел Швырок. — Воры.
— Избавиться от них немедленно, — добавил Плющик. — Так он сказал.
— О, — грустно сказал Доктор. — Значит, вы хотите нас убить, да?
Плющик пожал плечами, при этом все металлические части его тела заскрипели и заскрежетали:
— Приказ ест приказ.
— Приказ… — начал было Швырок, но остановился под резким взглядом Плющика.
— Ясно, — сказал Доктор, не желая выслушивать очередной раунд ссоры. — Приказ ест или есть приказ. А в чём именно состоит приказ?
Швырок извиняющимся тоном ответил:
— Боюсь, в том, чтобы убить вас. Уж простите.
Доктор изогнул брови:
— Ну, не могу сказать, что мне это нравится, но что поделаешь. Приказ есть… Постойте! А 77141 сказал вам, почему нас надо убить?
— Этот ленивый бездельник всегда нам ничего не объясняет, — проворчал Плющик, и Доктор скривился в предвкушении очередной ссоры из-за «всегда-никогда». — Но он же начальник…
— И мы делаем то, что он велит, — закончил вместо него Швырок.
— И правильно делаете, — сказал Доктор. — Позвольте кое-что спросить. Почему у вас такие имена?
— Ну, я Плющик, — сказал худой, — потому что я всё плющу.
Он поднял руки и сжал и разжал свои огромные пальцы, скрипя металлом по металлу и шипя гидравлическими приводами.
— А я Швырок, — добавил тот, что потолще, — потому что швыряю всё на солнце. Ну, не совсем всё, — добавил он, чтобы его не сочли вандалом. — Только никому ненужный мусор.
— На солнце, да? — восхитился Доктор. — Это же надо так уметь!
— Да уж, — согласился Швырок, разминая пальцы. — Все думают, что это просто… Думают, что достаточно грубой силы, преодолел гравитацию — и готово. Но это не так. Нужно всё просчитывать, а иначе оно просто выйдет на орбиту или засорит солнечную систему. Нужно всё правильно сделать.
— Плющить тоже не просто, — добавил Плющик, чувствуя себя забытым.
— Легче, чем швырять, — сказал Швырок.
— Ну, может быть, — неохотно согласился Плющик.
— Дамы, дамы! — перебил их Доктор. — Или господа, господа! Я уверен, что вы оба очень особенные и уникальные, и мы с Буни весьма впечатлены этим. Значит, 77141 приказал вам прийти сюда и сплющить и вышвырнуть… нас, да?
— Боюсь, что так, — сказал Швырок, в его голосе была нотка сожаления.
Оба робота сделали гигантские шаги вперёд и земля задрожала. Плющик поднял перед собой руки и подвигал пальцами.
— Кто первый? — спросил он.
— Наверное, я, — сказал Доктор. — Но, пока вы не начали плющить и швырять, давайте, я расскажу вам о том, чем мы тут занимаемся, или это всё равно ничего изменит?
— Не изменит, — ответил Швырок.
— Но можете попробовать, — добавил Плющик, стараясь быть благоразумным.
Доктор посмотрел на Буни, который в течение всего разговора нервно жался в тень.
— Вы когда-нибудь слышали о Культе Сияющей Темноты?
— Об этих психах? — засмеялся Швырок.
— Об анти-машинных психах? — добавил Плющик. — Пару лет назад в механете было полно рассказов о них. Они же вроде бы распались?
— Возглавлявшая их женщина умерла, так ведь? — спросил Швырок.
— Они самые, — согласился Доктор, надеясь, что Швырок не придерётся к словам.
— И какое они имеют к вам отношение? — спросил Швырок. Его голос стал ниже, похожим на рычание, и он наклонился вперёд. — Вы что, одни из них?
— О, нет! — воскликнул Доктор. — Нет, что вы… Наоборот, мы против них. Мы — хорошие, если можно так сказать. Можете у Мамы спросить… если она спустится.
Швырок медленно поднялся, но всё ещё сомневался.
— А вот ваш 77141, — медленно продолжил Доктор, — он — совсем другое дело.
Швырок и Плющик переглянулись.
— Да вы шутите! — сказал Швырок. — 77141?
Доктор нагнулся, провёл пальцем по какому-то хламу в основании ближайшей кучи, и показал измазанный палец роботам:
— Сколько времени в секторе J не убирали?
— Должно быть, пару лет, — сказал Швырок, и Плющик кивнул.
— А это здесь, на Хламе, нормально? — спросил Доктор.
Швырок и Плющик снова переглянулись.
— Ну, — сказал Плющик, — вообще-то это немного странно.
— Обычно у нас ротация в течение одного года, — добавил Швырок. — Вы же знаете, как быстро устаревают технологии. Если в течение года что-то не потребовали назад и не переработали, над ним работаем я и Плющик — плющим его компактно и отправляем в кремационное путешествие.