Когда на лестнице появился новый охранник, Гавар сделал знак Кеслеру удалиться. Тот мгновение поколебался, но даже он не был настолько глуп, чтобы перечить Равному, особенно тому, кто выше и шире в плечах, да и притом хозяину.
– Наследник Гавар? – нахмурился новый охранник. Из портупеи, ремнями перепоясывавшей его грудь, торчал внушительных размеров пистолет.
– У тебя пополнение, – сказал Гавар. – Где ключи от камер?
– Здесь. – Шах похлопал по связке ключей на поясе.
– Хорошо. А теперь иди и подожди наверху лестницы. – Гавар хищно улыбнулся. – Я хочу остаться с заключенной наедине, прежде чем запереть ее. Понял, о чем я? Следи за коридором, чтобы мне никто не помешал.
И снова страх. Удушающий страх. Потому что настала очередь Аби действовать. В своей роли Гавар был пугающе убедительным. Аби подозревала, что играть деспотичную скотину ему не составляло большого труда.
Шах подчинился. Гавар открыл дверь и втолкнул Аби в комнату, от вида которой ее охватил ужас. Это была настоящая операционная – все стальное и ослепительно-белое.
Но она предназначалась не для лечения, а истязания.
– Посмотри на все эти любимые игрушки Астрид. – Гавар провел пальцами по металлической тележке, где стояли лотки со стерилизованными инструментами. – Однако нам это не понадобится. Мне не нужно, чтобы ты уснула, когда в мыслях у меня иное развлечение.
Его пальцы застыли на нескольких шприцах, каждый из которых был запечатан в стерильный пакет и содержал предварительно отмеренную дозу. Когда Гавар отвернулся к операционной кушетке, якобы проверить матрас, Аби поняла, что теперь все зависит от нее.
Она схватила шприц, разорвала пакет и бросилась к Гавару. Когда они обсуждали план, она отказывалась делать ему инъекцию, но он настоял: с учетом его метаболизма Равного эффект будет длиться не более десяти минут. Аби вонзила иглу ему в шею, Гавар ухватился за кушетку, чтобы, падая, не создать шума, и опустился на колени.
Аби вытащила изо рта кляп, наклонилась, достала из кармана Гавара его парламентский пропуск, сняла с пояса электрошокер. По требованию Гавара Кеслер привел его в боевую готовность, поэтому все, что ей нужно было сделать, – это нажать на спусковой крючок. Поднявшись по лестнице, она прицелилась в Шаха, он стоял к ней спиной, наблюдая за коридором. На несколько мгновений Аби затаила дыхание. Решающий момент. Она пересекает еще одну границу дозволенного.
Затем она вспомнила, как Шах отвернулся, когда Гавар изъявил желание «остаться с заключенной наедине», прекрасно зная, что́ это означает. Все сожаления рассеялись. Аби нажала на курок.
Крошечные металлические гарпуны впились в спину охранника, и Шах, вскрикнув, упал. Большое спасибо надежной звукоизоляции. Аби выбросила теперь бесполезный тазер – катридж-патрон одноразового использования.
Гавар задал нужный вопрос, и она знала, что ключи от камер у Шаха на поясе. Аби прихватила и тазер Шаха на случай, если Кеслер окажется в коридоре.
Ее руки не сразу взяли оружие – слишком тяжелое, слишком сложное. Смертельное.
Теперь успех зависел от того, как быстро она все сделает. Аби спустилась вниз по лестнице, туда, где у двери в комнату ужасов Астрид Хафдан кругом располагалось шесть камер. Она увидела лицо Рени, прижатое к маленькому окошку одной из них, выражение ее лица показалось Аби безумным. Она приложила палец к губам и начала подбирать ключ, руки у нее дрожали. Подошел третий, дверь камеры распахнулась, и Рени бросилась ей на грудь. Аби крепко обняла ее.
– Быстро за мной, – прошептала Аби. – Тихо, не отставай.
– Секунду, – сказала Рени.
Она метнулась в белую комнату. Почти мгновенно вернулась, блеснуло что-то металлическое, что она сунула в карман. Они побежали вверх по лестнице, переступили через стонущего охранника. Шах сделал слабую попытку схватить Рени за ногу, она без колебаний пнула его в шею. Они бегом преодолели коридор. Аби вдавила кнопки с нужными цифрами, прижала карточку к панели. Добежали до внешней двери. Когда гидравлическая система зашипела, открывая дверь, Аби жестом велела Рени спрятаться у нее за спиной, сама выглянула в коридор.
Пусто.
Аби выскользнула, волоча за собой Рени. Идти по коридору, а не бежать, оказалось невероятно трудным делом. Кеслера не было видно, но он где-то рядом, и топот бегущих ног в тихом, как склеп, крыле парламента сразу бы выдал их. Аби оставалось лишь молиться, чтобы он не сидел за мониторами видеонаблюдения.
– Слышишь? – тихо спросила Рени.
Аби напрягла слух. Потрескивание рации. Кто-то где-то, должно быть, наблюдает за камерами… и сейчас докладывает Кеслеру.
Со всех ног они пустились к двери, которая вела к речным воротам. Они почти добежали, когда в другом конце коридора Кеслер вышел из дверей Управления общественной безопасности. Аби с ходу припечатала пропуск к сенсорной панели, а Рени рванула за ручку двери, и почти одновременно они вывалились наружу.
– Отцепись! – закричала Рени, и Аби увидела в дверном проеме руку Кеслера, схватившую девочку.
Аби толкнула плечом дверь, надеясь сломать ему запястье. Наверное, ей это удалось, потому что Кеслер закричал и разжал пальцы.
– Отцепись, дерьмо! – прошипела Рени, вспышка металла, и скальпель вонзился в ладонь Кеслера.
Он взревел, выскочил за ними в дверь, отбросив Аби к стене. Но Рени выиграла время, необходимое Аби, чтобы направить тазер на Кеслера, – выбрав максимальное напряжение, она нажала на курок. И было приятно наблюдать, как Кеслер судорожно дернулся, получив разряд.
– Все просто, – сказала она ему, повторив его же слова, когда он при первой встрече, забирая Люка на безвозмездную отработку в Милмур, объяснил ее семье, что сопротивление бессмысленно. – Это тебе за Люка, урод!
Аби выбросила использованный тазер. Если камеры наблюдения заметили их побег, то они должны были зафиксировать и то, как они вырубили Кеслера, который сейчас лежал в дверном проеме. И они не настолько глупы, чтобы пытаться убрать его, рискуя, что он придет в сознание.
Аби вспомнила инструкции Гавара. Вот так же Люк бегал бок о бок с Рени в Милмуре? Дети, которые просто хотели быть свободными и хотели видеть мир справедливым. Такие желания вынуждают все время бежать.
Рени поймала Аби за куртку, худые руки девочки обхватили ее за талию и потянули за дверь. Мгновение спустя голоса и топот ног проплыли мимо. Не охранники, какие-то люди, увлеченные разговором. Сотрудники парламента, задержавшиеся допоздна. Сердце у Аби колотилось, она даже не подозревала, что дыхание может быть таким шумным. Она затаила дыхание, пока Рени не вытолкнула ее из-за двери.
Пропуск Гавара провел их через еще одну дверь. За ней ступеньки вели в темноту и уперлись в тяжелую дубовую дверь, напомнившую Аби о дверях в замке Крована. Она содрогнулась. Ее брат все еще там. На мгновение она пожалела, что не опередила Уэсли и не предложила Гавару в доказательство доброй воли освободить Люка.
Аби наклонилась, чтобы осмотреть дверь, рукой задела волосы Рени. Вспомнила, что девочку поймали только потому, что она пришла сюда в поисках Аби, которую она не смогла спасти на площади Горреган. Лицо Аби вспыхнуло, ей стало стыдно.
Мидсаммер обещала Аби, что придется делать выбор. И каждый будет трудным. Вот как этот.
– Здесь только задвижка, – прошептала Рени, – и мы выйдем на террасу у реки. Но мы должны будем идти по мосту, потому что я не умею плавать.
– Мост не понадобится, – успокоила ее Аби. – Нас ждут.
Тихо плескалась Темза, воздух был густой и влажный, они наблюдали, как к ним приближаются тусклые огни лодки.
Аби подтолкнула Рени к воде, когда девочка вошла в воду по колено, чьи-то руки подхватили ее и подняли на борт.
– Я сама, – сказала Аби, когда руки потянулись и к ней.
Но внезапно она как-то враз обессилела и обмякла, ничего не оставалось, как позволить сильным рукам Уэсли подтянуть и ее на борт. Аби опустилась на дно лодки, прислонившись спиной к невысокому борту, весла размеренно поднимались и опускались, лодка скользила вверх по течению к Воксхоллу. Тонкий серп луны едва заметно прорывал черноту ночного неба, фасад парламента выступал длинным, низким силуэтом, раскроенным только башней с часами.
Но там, в центре Вестминстерского комплекса, сиял неугасающим огнем Дом Света. Аби не сводила с него глаз, проплывая мимо.
7. Сильюн
– Прости, – проговорил Сильюн, не отрываясь от книги. – Я вундеркинд в области Дара, но я не база данных пропавших без вести. Дарю идею: если у тебя есть что-то из одежды твоей сестры, дай Собаке, он найдет ее по запаху.
На коврике у камина Собака взвизгнул от удовольствия. Возможно, ему понравилась идея понюхать одежду Абигайл. Сильюн поморщился. Не самый лучший образ. И Люк, как всегда, не понял шутки. Он ходил взад и вперед, мешая сосредоточиться на чтении.
– Не хочешь помочь? Отлично! Даже не понимаю, как это я подумал, что могу на тебя рассчитывать. Но я не в состоянии сидеть сложа руки, не имея ни малейшего представления о том, где находится моя сестра.
– Знаешь, я заметил небольшую проблему: ты не знаешь, где она. Наш остров – восемьдесят тысяч квадратных миль. В какой точке ты предлагаешь начать поиск?
Люк тяжело дышал, голубые глаза сверкали.
Когда он злился, он вносил беспокойство. Сильюну это не нравилось. После разговора с Гаваром Люк уже в третий раз поднимал шумиху, и это становилось утомительным.
– Послушай, твоя сестра – находчивая девушка. Ты всегда говоришь о ней как о самой умной в вашей семье, и я в это охотно верю, хотя на твоем месте я бы не стал себя так недооценивать. Но ты продолжаешь суетиться, как будто она бездумно попала в отчаянную ситуацию и ждет не дождется, когда ты ее спасешь. – Кулаки у Люка сжались, а глаза сузились. Да, на этот раз Сильюн попал в самую точку. – Помнишь, что я сказал тебе на площади Горреган? Ты не можешь спасти всех. Следовало бы добавить, что не всем нужно, чтобы ты их спасал.