Собака выстрелом сможет убить только одного из них. Вероятнее всего, Астрид, если судить по планировке комнаты со слов Аби. Защитные рефлексы оставшихся двух Равных включатся мгновенно, делая обычное оружие бесполезным, так что Сильюну придется иметь дело с парой самых жестоких и самых циничных Равных в Великобритании. И Люк ничем не поможет ему, разве что возьмет на себя Файерса, чтобы тот не создавал лишних проблем.
Но Сильюн тем временем придумал свой план действий.
– Люку нужно оружие. Дай ему свой нож, – приказал он Собаке, ткнув большим пальцем в Люка. – Тот, которым ты уложил того парня на входе. Он, несомненно, изумительно острый.
По крайней мере, Сил не считает его бесполезным.
– Ты его не вытер? – удивился Сильюн, когда Собака вытащил из ботинка липкий от крови нож. – Как гадко. Либби, дай мне, пожалуйста, свой носовой платочек.
Маленькая Либби лучезарно улыбнулась и, вытащив мятый белый платочек из рукава кардигана, протянула его Сильюну. Тот брезгливо вытер нож и, держа платком лезвие, передал его Люку. Клинок был короткий и толстый, но с обеих сторон острый как бритва. Рукоятки как таковой у него не было, а лишь полоска металла с отверстиями на равном расстоянии друг от друга, необходимых, чтобы вшить лезвие в кожаную перчатку. Один из ножей от смертельной перчатки Черного Билли.
– Далеко не прячь, сам догадаешься, когда надо его использовать, – сказал Сильюн. – А как насчет чего-нибудь взамен?
Люк прищурился:
– Сил, ты никогда ни на какие сделки не соглашался.
– Поцелуй герою, который готов всех спасти, – ответил Равный.
Люк открыл было рот, чтобы рассмеяться, но в этот момент рука Сильюна легла ему на затылок, и Равный запечатлел на нем свой поцелуй. Это был шок. И так унизительно.
Но это было самое лучшее, что он когда-либо испытывал в жизни.
У Люка закружилась голова, и он ухватился за Сильюна – одной рукой за плечо, другой за талию, непроизвольно притягивая его к себе. В груди словно бутылка шампанского взорвалась, вышибая пробку, хотя это не имело никакого отношения к Дару. Люк услышал собственный стон и почувствовал, как губы Сильюна на его губах улыбнулись.
Люк возмутился. Сильюн должен целовать, а не ухмыляться. Он жадно подался вперед и услышал сдавленный «ах», возможно, одной из сестер. Люк почувствовал, что краснеет, но ему было все равно.
Рука Сильюна собственнически держала его за шею. В вихре головокружения Люк осознавал, что Равный большим пальцем давит на точку за ухом. Кровь пульсировала под пальцем Сильюна, вызывая почти болезненные ощущения.
Сильюн что-то прошептал. Всего несколько слов. Касаясь языком ушной раковины. И отстранился. Ошеломленный Люк стоял пошатываясь.
– Вид у тебя отличный, – с удовлетворением сказал Сильюн, – если можно так выразиться.
Аби была в не меньшем шоке, чем Люк. Он вытер рот тыльной стороной ладони, плохо осознавая, что произошло. Потом посмотрел на Дейзи, чтобы убедиться, что она не слишком травмирована. Сестра подняла вверх оба большие пальца.
Да уж… Он поцеловал Сильюна Джардина. И это было великолепно. Вот что произошло.
И вдруг в сознании прорезались слова, сказанные ему на ухо Сильюном. Это была инструкция. Поцелуй Равного вызвал дрожь по всему телу, но от этих слов у Люка ноги подкосились, и он привалился к стене.
Сил пошутил? Или сказал это вполне серьезно? Он бросил взгляд на Равного, но его лицо, как всегда, ничего не выражало.
– Теперь я знаю, – проскрежетал Собака, – чем вы занимались во время этих своих прогулок. – Он издал свой ужасный хриплый клекот.
Этого было вполне достаточно, чтобы заставить Люка прийти в себя и оторваться от стены. В любую минуту с Гаваром может произойти нечто страшное. Сильюн думает, что Крован не знает, как забрать Дар или перелить его из одного человека в другого. Он может только его уничтожить. Но зачем давать ему время на эксперименты?
– Давай покончим с этим, – сказал он.
– Я позабочусь о безопасности девочек, – кивнула Аби. – Это наша самая важная задача, и я за нее отвечаю, потому что это я привела их сюда. Мы вернемся в Астон-Хаус. И вы туда приходите – это приказ. Леди Талия в одной из камер внизу. Вроде бы с ней все в порядке, но она тоже без сознания.
Аби взяла рюкзак Либби и кивнула Дейзи следовать за ней.
– Береги себя, большой брат. – Дейзи обняла Люка за шею, чмокнула в щеку и прошептала: – Прости, не могу поцеловать тебя так же сладко, как он.
Люк покраснел до корней волос и легонько подтолкнул ее к Аби. Либби Джардин помахала маленькой ручкой. Люк надеялся, что она не пострадала от всех этих недетских приключений. Она, казалось, приняла это как нечто обычное. Откуда у такой крошечной девочки столько невозмутимости, недоумевал Люк.
«Не смотри на спящего дядю, а то он проснется», – услышал Люк, как Дейзи наставляла Либби, когда они обходили тело Кеслера.
– Каков план? – спросил Собака.
Люк хорошо знал «каков». У него даже ладони вспотели.
– План состоит в том, что мы спускаемся вниз, – ответил Сильюн, – я открою камеру, где находится мама, затем мы с Люком войдем в комнату для допросов, где они держат моего брата, и произведем всеобщее замешательство. Я в это время нейтрализую всех Равных. Ты будешь ждать за дверью, пока не станет ясно, что я сделал все как надо. Тогда ты заберешь все оружие, какое найдешь у них, включая любой предмет, которым можно нанести вред человеку. Особенно тщательно нужно обыскать Астрид. И позаботься о простолюдине.
– Позаботиться?
– Постарайся не убивать его, ну а в остальном… – пожал плечами Сильюн. – За тобой еще два долга. Ты мне должен за свою жизнь и за побег. За жизнь – я отдаю тебе одного Равного, разумеется, это не моя мама и не Гавар. Всех отдать не могу, людям нужно будет кого-то обвинить. Для этой цели нужны живые, а не мертвые.
Собака кивнул, его лицо приняло ликующе свирепое выражение:
– Крован, конечно. А за побег?
Сильюн наклонился и прошептал ему что-то на ухо. Люку оставалось только теряться в догадках. Сильюн был единственным, кто знал все детали плана.
Люк знал только свою часть. И это казалось ему еще более невозможным, чем открыть в воздухе дверь, ведущую в иное измерение.
Что будет, если он это сделает?
Что будет, если он этого не сделает?
– Ну что, идем? – спросил Сильюн.
Сильюн распахнул звукоизоляционную дверь и нарочито склонился, пропуская Собаку вперед. Когда мимо проходил Люк, Сильюн слегка провел пальцами по его щеке. Люк видел, в магазинах Аби точно так же касалась вещей, которые она хотела, но не могла купить. Люк почувствовал, будто он сто́ит больше, чем любая драгоценная вещь в Кайнестоне.
И снова дрожь пробежала по его телу. Эти волшебные пальцы Сильюна Джардина. Черт возьми, он даже не представлял, что человек может сделать с другим человеком одним прикосновением!
Люк поспешил вниз по лестнице, стараясь держаться как можно дальше от Сильюна. С ужасом он осознал, что это достаточно сложно, практически невозможно.
Внизу Люк остановился. Дженнер Джардин лежал у стены, неловко склонив голову набок, словно пьяный упал и спит непробудным сном. Люк отодвинулся, пропуская Сильюна. Тот подошел и присел рядом с братом, убрал золотистые волосы, падавшие на усыпанное веснушками лицо, закрыл ему глаза, затем провел пальцем по прямой линии носа, наклонился и поцеловал брата в лоб.
У Люка болезненно сжалось сердце. Что бы он делал, если бы на месте Дженнера оказалась Аби или Дейзи?
Аби сказала им, в какой камере находится леди Талия, к счастью вдали от главной двери. Из комнаты для допросов не доносилось ни звука, но воздух был пронизан статическим электричеством. Люк знал: это означает, что работает Дар. Он облегченно выдохнул, когда дверь в камеру леди Талии беззвучно открылась. Сильюн вошел и склонился над неподвижно лежавшей матерью.
Его отец и средний брат мертвы. Мать и старший брат – пленники, обколотые какими-то седативными средствами. Сильюн – единственный из оставшихся Джардинов, кто был свободен и в полном здравии.
Надолго ли?
Через несколько мгновений Сильюн вышел из камеры и кивнул Собаке, как бы напоминая ему о его задаче, затем расправил узкие плечи и глубоко вдохнул.
– Уверяю вас, Крован не имеет ни малейшего представления о том, что он делает, – громко сказал он, входя в комнату для допросов.
Сердце Люка сжалось, словно тизер Кеслера ударил ему прямо в грудь. Он вытер ладони о брюки, коснувшись ножа в кармане, и последовал за Сильюном.
Это было гораздо хуже, чем он себе представлял. Они как будто прервали какой-то жуткий ритуал жертвоприношения. Гавар сидел, привязанный к креслу, похожему на больничное, чья конструкция обеспечивала удобный доступ постороннего к беспомощному телу. Наручники сковывали руки наследника за спиной, ноги были привязаны к ножкам кресла, наброшенный на шею ремень удерживал голову максимально вертикально относительно подголовника, хотя подбородок Гавара стремился упасть на грудь. Его глаза были открыты, но взгляд туманный и рассеянный, в уголках рта блестела слюна.
Она блестела золотыми искорками, потому что и сам Гавар был окутан светло-золотистым облаком. Порезы и ссадины на лице и на груди под разорванной рубашкой тоже кровоточили золотом. В его невидящих глазах в золотой подводке, как у фараона, скапливался, готовый выплеснуться, Дар.
Если Сильюн испытал такое же потрясение картиной происходящего, как и Люк, – а как могло быть иначе, ведь это был его брат? – он хорошо это скрывал. Сильюн подошел к креслу и осмотрел Гавара, убрал стекавшую изо рта слюну пальцем и вытер его о порванную рубашку. Гавар мотнул головой и тихо, мучительно застонал.
Сильюн тоже покачал головой, выражая досаду.
– Сильюн, – ровным голосом произнесла Боуда, ничем не выдавая своих эмоций, – твой визит для нас неожиданность.
– Но ты же знаешь меня, Боуда. Я весьма заинтересован в перспективных исследованиях. К сожалению, я не присутствовал в парламенте, когда Мейлира Треско лишили Дара, поэтому с удовольствием понаблюдаю за этим занимательным процессом здесь. Астрид. Араилт. – Сильюн приветливо кивнул Равным, словно встретился с ними на великосветской вечеринке, а затем нахмурился, глядя на еще одного, присутствовавшего в комнате. – Не думаю, что мы встречались. Сильюн Джардин.