Доведись вам не привязать его покрепче к дереву, к кусту или к камню, как он, недолго покрутив ушами и зрачками, моментально оценит выгоду сложившегося положения и тут же примется как бы мирно пастись на месте привала, кусая траву и делая при этом, словно невзначай, шаг за шагом, и каждый из них – в сторону от вас. При этом хитрая лошадь будет исподтишка косить на вас большим наглым глазом, шустро жуя луговую поросль. Как только ему удастся отпастить таким манером примерно метров на тридцать, ваше дело пропало. Первым замечает дрейф беглеца один из проводников и стремглав бросается бежать за ним, надеясь успеть ухватиться за волокущуюся по траве веревку. Но не тут-то было. Хитрый беглец тут же припускает бежать ленивой рысью, якобы до смерти напуганный. Он чешет по лугу, озираясь, мотая боками и задом и не давая проводнику даже приблизиться к обожженному на огне концу веревки, виляющему по земле. Так они прыгают по лугу вдвоем, быстро удаляясь от лагеря. Второй проводник вскакивает в седло своего коня и с громким матом скачет вслед, огибая беглеца возможно широкой дугой, дабы перерезать ему впереди дорогу. Это и есть ваш единственный шанс, ведь если перекрыть тропу не успеют, лошадь точно сбежит.
Куда сбежит? А черт его знает! Алтайский конь знает все эти горы назубок, как свой родной двор. Он может двинуть без вас на горбу на верхние пастбища, под снежные гольцы, где он пасся в молодости. Где спину обдувает свежий ветерок и нет гнуса, где так вкусна и питательна низкая тундряная травка. Может, наоборот, убежать на теплые приречные лесные поляны с их сочной травой и веселыми ромашками. Или придумает к вечеру добраться до усадьбы хозяина, к любимому стогу пахучего сена. А то и запросто примкнет к табуну свободно пасущихся неведомо где лошадей соседа по деревне. Ищи его свищи тогда в горах. Был у нас случай на Курагане, когда вот так сбежали два коня. Незаметно утекли ночью, переплыв бурную речку. Так вот, представьте только – нашли их потом много позже, уже поздней осенью, на далеком высокогорном пастбище. Ходили там голубчики, сытые и отдохнувшие, сбежавши от работы сразу на все лето.
Так что обязательно привязывайте его, заразу. И покрепче. Ааже если остановились только на минутку.
Меры против кусания и лягания
Кусание, лягание и надувание. Многие алтайские лошади кусаются. Натурально – больно хватаются за людей и друг за дружку своими огромными желтыми зубами. Поворачивая при этом боком большую длинную башку на гривастой шее. Еще чаще лягаются. Подскочит вдруг повыше ни с того ни с сего задними ногами и звонко влепит острыми копытами – хорошо, если не в вас.
Самые опасные, однако же, те, которые спереди кусаются, а сзади лягаются. Был у моего друга Алексея – «святого отца» такой вот злобный конь, мы прозвали его между собой Маньяком. И конечно, старались обходить-объезжать злодея сторонкой. И все одно: он исхитрился покусать зады и бока всех наших коней, как и не по разу перелягать их задумчивые морды, стоило им только зазеваться и подъехать к нему сзади или сбоку на дистанцию поражения в полметра-метр.
Конечно, к счастью, кусаются и лягаются далеко не все алтайские лошади, кто-то из них только кусается, кто-то только лягается, кто-то не делает ни того, ни другого (по крайней мере, пока в этом не замечены), но кто ж их, чертей, разберет, особенно по первости. На морде же у него не написано, чего от него ждать. Иногда стоит такой вот деятель спокойно, переминается с ноги на ногу, жует себе цветочек или даже спит на ходу – рядится, словом, в смирного работягу – и вдруг (внезапно!) разинет пасть и ухватит! А другой, напротив, весь дерганый, мотается беспокойно у забора, криво прыгает по тропе, но при этом мухи не обидит. Всякие, одним словом, бывают в их среде персонажи.
– А чего этот мерин, небось кусается или лягается, гад? – околично выспрашиваю я проводника, с опаской глядя с безопасной дистанции на нового, предназначенного мне конягу. Который равнодушно глазеет на нас от покосившейся коновязи мутными глазищами, моргает длинными ресницами и мерно качает, как нефтяной качалкой, вверх-вниз головой, отмахиваясь от мух, копошащихся в мокрых уголках его глаз.
– А кто ж его разберет! Не мой он – соседский, – равнодушно отвечает на это проводник. «Соседский» – вот обычный ответ на подобные вопросы, означающий: а черт его знает, чего от него, от идола, ожидать.
Что же я посоветую в подобной неопределенной и опасной ситуации, когда не знаешь, с какой именно стороны ждать от малознакомого транспортного средства внезапной неприятности (в роде покуса или тычка копытом)? Опять-таки адресуюсь к незамутненному авторитетному источнику в виде Ефимыча, к его второй спасительной заповеди, полученной нами, как помнится, из куста жимолости на Верхней Катуни много лет тому назад:
– Вы на всякий случай сзади-то к нему не подходите – лягнуть может! Да и спереди не мельтешите лишний раз – не приведи, покусает!
Лично мне прибавить к этому мудрому афоризму ровным счетом нечего.
Знаете вы коня или нет – все равно обходите его сзади метра за два, не меньше. И не шумите при этом, не дергайтесь, не скачите, не машите руками. Кони до страсти пугливы, боятся резкого движения, яркого света и цвета, хруста или скрипа. Ходить рядом с ними следует медленно и тихо, как в больнице у постели тяжелобольного, – целее будете. То же и с мордой лошади – лучше вообще спереди к ней без надобности не подлезать: не ровен час, лошадка напугается, вскинется башкой, а после разинет пасть и цапнет. Приучите ее понемногу-полегоньку к себе, спокойно и ровно подступая всякий раз только справа, если смотреть на нее от морды. Так их всех обучают, что человек всегда подходит с этого краю. Тогда можно будет со временем примелькаться лошадке, подойти, похлопать по волосатой щеке, погладить холку, потрепать гриву. Когда она пообвыклась к вам, уже не так опасно иметь с ней дело.
Из числа кусачих есть еще одна, особая, разновидность – те, что кусаются, когда их седлают. Лошади в принципе терпеть не могут, когда их седлают, когда тянут тугие подпруги, тесно сдавливая живот и грудную клетку. Это, положим, вполне ясно – понять их нетрудно. Каждое утро проводники, пыхтя и надсаживаясь, тянут вверх, иногда помогая рукам зубами, длинные влажные ремни, собирая кожу лошадей в морщины, накрепко притягивая к спинам седла, чтобы последние не съезжали и не ерзали на ходу.
Так вот, немало лошадей в этот самый неприятный момент заседлывания испытывают такую боль и моральный дискомфорт, что норовят цапнуть зубами того, кто тянет в данный момент постылый ремень. Делается это молниеносно. Башка дергается вбок к левому плечу тянущего, туда же летят и лязгают на лету здоровенные зубищи. Хозяин, понятное дело, предвидит такое поползновение на свое здоровье и потому всячески бережется. Сдвигается правее, косит глазами, предупредительно улавливает кусательное движение конской башки. Следом производится быстрый урок. Навстречу клацающей зубами башке лошадки летит крепкий кулак хозяина, который больно стукает в широкую скулу не ждущего отпора мерина.
– Уууууу, бляяяя\\\ – грозно вскрикивает хозяин, покуда мерин испуганно хлопает ресницами на отлетевшей далеко обратно морде. В эту же секунду железный штырь пряжки проскакивает в дырку ремня. Подпруга плотно встает на место. Кожаное крыло седла хлопает о бок. Кончено.
Однако имеется еще одна нечастая уловка хитрых седлаемых меринов и кобыл, о которой небесполезно помнить дебютанту, а именно надувание.
– Ты ему подпруги-то проверь – дуется он\ – советует мне знающий проводник уже через час после выезда.
Слезаю, проверяю – и правда, подпруги ослабли, легко подпуская под себя палец, а то и целую ладонь. Тяну их сразу на дырку, а то и на две вверх.
Бот что наловчились выделывать умельцы из местных меринов поутру при заседлывании. Когда наступает неприятный момент удушающего натягивания подпруг, мерин набирает в легкие и в брюхо побольше воздуха и надолго задерживает его там, натурально надуваясь, как огромный волосатый шар. Пока хозяин пыхтит и тянет ремни, мерин сопит, выпучив глаза и растопырив копыта. И нарочно держит брюхо сильно раздутым. Хозяин думает, что ремни туго натянуты, и отходит к другому занятию. Тогда мерин выпускает воздух, брюхо сдувается, и ремни заметно ослабевают. Мерину становится легко и приятно жить, и он весело стрижет зубами траву.
Опасность, однако, кроется в том, что ослабленные ремни почти наверняка подведут вас на спуске или на подъеме или же просто на ровном месте в самый неподходящий для этого момент, когда седло вдруг предательски съедет вбок, вперед или назад вместе с седоком и суминами. А там недалеко уже до падения и травмы, и уж по-любому придется после этого расседлываться и заседлываться заново. Полезно в силу этого всегда помнить о любви алтайских меринов к надуванию и почаще, а лучше вообще при каждой остановке проверять и подтягивать подпруги. К тому же к вечеру подпруги у всех коней ослабнут в любом случае – лошади естественным образом худеют к концу дневного перехода. Не менее чем дважды в день проверить и подтянуть ремни – вот это надо твердо взять за правило.
Конем надо управлять
Как быть, если ваша лошадь не едет? Как правило, дебютанты езды по горам очень недовольны своими конями. (Замечу попутно, что мнение коней об этом предмете, к прискорбию, остается по сей день невыясненным.) Местные же жители, которых мать всех поголовно родила в седле и которые поэтому знают, где у какого коня и какой может вырасти прыщик или невзначай обколоться копыто, да и вообще почем фунт конского лиха, обычно конями довольны. Новички же, которые впервые в жизни влезли в седло, дни напролет бранятся на лошадей и недовольно морщатся.
По их мнению, у любого доставшегося им мерина (или кобылы) имеются три неустранимых и досадных встроенных дефе