(черный камень). По часовой стрелке от нее идут: гора Сосулька, с одноименным ледником, и вправду похожим на огромную сосульку, вершина УПИ, вершина ДВС, вершина Буревестник и, наконец, остропикая Ак-Туру-Баши (4044 м). Все это, вместе взятое, образует огромный вытянутый цирк, на дно которого и сбегает ледник с Сосульки.
На вершине морены заканчивается последний лес. Высота здесь уже 2550 м. У тропы на грубом деревянном помосте какой-то чудак водрузил ржавую железную бочку – «для связи с космосом». Рядом с бочкой растет одинокая невысокая лиственница. За ней каменистая терраса упирается в крутой, почти отвесный подъем более чем в 100 м высотой. Тропа карабкается вверх меж циклопических гранитных скал – «бараньих лбов», гладко обтесанных еще не так давно перетекавшим через них ледником Большой Актру. С самого верха этой тропы спускается нам навстречу группа туристов, мы же, тяжело отдуваясь и хватаясь за камни и почву, лезем им навстречу. Здесь уже заметно чувствуется высота и недостаток кислорода – каждый следующий шаг дается нам все с большим трудом.
Выбравшись наверх, мы видим наконец сам ледник Большой Актру, отступивший от «бараньих лбов» уже на добрую сотню метров в глубину долины. Из-под его толстого ледового языка обильно вытекает вода, собираясь сначала в небольшие озерца и падая дальше шумным водопадом с высокого скального выступа между двумя огромными гранитными «лбами».
Ледник громаден. Он улегся на дне долины на всю ее ширину, метров на 200–300 в поперечнике, спускаясь вниз от широкого седла, что виднеется слева от треугольного пика Ак-Туру-Баши. Толщина льда на леднике достигает от 20 до 350 м, длина – около 8 км. У нас с собой нет никакого ледового оборудования, мы обуты в обычные горные ботинки, а Юра-проводник, который быстро идет впереди, и вовсе в простые резиновые сапоги. Тем не менее мы смело перепрыгиваем ручьи, бьющие из-подо льда, взбираемся на ледник и начинаем по нему подъем.
Ледник не очень круто, но заметно уходит вверх, мы идем по нему очень осторожно, наклоняясь вперед и внимательно глядя себе под ноги. Поверхность ледника серая, шершавая, сочится водой. Ледник будто бы обсыпан кем-то мелкой гранитной крошкой и камушками и напоминает московский тротуар в дни гололеда, тщательно посыпанный с утра прилежным дворником. Подошвы наших самых обыкновенных горных ботинок нетвердо цепляются за эти крошку и камушки, при этом ощущение такое, что в любой момент нога может соскользнуть, поехать, и тогда ты неудержимо улетишь вниз по ледяному склону к самому нижнему краю ледяной реки, где неминуемо расшибешься. Ведь на леднике в случае такого падения не за что и нечем будет зацепиться. Опасно!
Подъем постепенно становится все круче, и мы осторожно бредем наверх, все сильнее наклоняясь вперед. В гигантском теле ледника обнаруживается много глубоких трещин, которые мы с опаской переступаем. Встречаются нам на леднике и бездонные голубые воронки с прозрачными стенками, в черно-синюю бездну которых с шумом закручивается вода струящихся по всему телу ледника ручьев и ручейков. Эти воронки и трещины смертельно опасны – часть из них вовсе не видна, так как полностью закрыта снегом. Мы стараемся идти только по чистому льду, чтобы не угодить в бездонную ледовую ловушку и не сгинуть в ней.
Через полчаса непростого подъема по леднику мы выходим к высокой и крутой боковой морене справа, сложенной из сыпучего камня. Морена запирает собой узкое каменистое ущелье. Поднявшись еще метров на пятьдесят от ледника и забравшись на вершину этой морены, мы обнаруживаем за ней красивое Голубое озеро, подпруженное этой самой мореной, а также несколько палаток и желтый пластиковый домик на суровом каменистом берегу. Высота здесь уже 2830 м.
Моросит холодный дождь, мокро и зябко. По озеру плавают большие белые льдины. Меж мокрых камней на берегу пробиваются крохотная травка и желтые цветочки. Маленькое, грушевидной формы озеро и правда сине-голубое с темно-бирюзовыми оттенками. Ветер поднимает на его поверхности острую зябкую рябь. В палатках целыми днями лежат и отсыпаются альпинисты, терпеливо дожидаясь подходящей погоды, чтобы выйти на штурм вершины Ал-Тру-Баш, до которой отсюда еще больше километра по вертикали. В желтом пластиковом павильоне, используемом как место собраний и столовая, имеется маленькая железная печка, дрова для которой приходится приносить с собой снизу из базового лагеря.
Наш подъем от лагеря до Голубого озера занял без малого три часа, мы поднялись в общей сложности на 700 м, т. е. преодолели менее чем половину всего подъема от базового лагеря до вершин Чуйских Альп. После короткой остановки на озере мы пускаемся в обратный путь и уже через полтора часа оказываемся в своем лагере. Здесь все так же тепло и солнечно, в долине Ак-тру настал мягкий летний вечер.
В лагере нас ждет приятный сюрприз – спасатели, что живут по соседству, предложили и согрели для нас свою баню. Баня эта похожа скорее на маленькую теплицу для выращивания помидоров, только с печкой и каменкой внутри. Ее стены и крыша сделаны из толстой целлофановой пленки, небрежно натянутой между вкопанными в землю столбами и поперечными шестами-перекладинами. Узкую раздевалку от парилки и помывочной (которые соединены вместе) отделяет такая же мягкая целлофановая стенка. Баня вся полупрозрачна, как запотевший изнутри аквариум. Стенки хлопают на ветру и колышутся. Снаружи видны розовые силуэты движущихся в ней голых людей. Места внутри бани-теплицы очень мало, мы теснимся и толкаемся. Тепло из этой хлипкой конструкции выдувается очень быстро, но главное, что тепло в ней есть, как есть и горячая вода! Еще одна изюминка этой бани в том, что она выставлена прямо на чистом холодном ручье, в котором выложена небольшая запруда из камней в форме подковы. Перед запрудой набирается неглубокая ванна с песчаным дном и с кристально чистой проточной водой. Мы заканчиваем свой долгий день, полный приключений и впечатлений, выбегая из горячей парилки и окунаясь с головой в эту ледяную горную купель. От наших разогретых в парилке красных тел поднимается вверх белый пар. От усталости не остается и следа.
Лесной алтарь
Ночью над горами Актру прошел обильный дождь, что сильно осложнило наш утренний спуск обратно в Курайскую долину. На самых опасных участках спуска мы все выходили из машины и Юра крутил руль уазика один. Лишь его песик сидел сзади, болтался от тряски и испуганно глазел в окно. В одном месте уазик наполовину утонул в заполненной грязной водой колее. Он вдруг ухнул в заполненную жидкой грязью глубокую яму, колеса полностью скрылись в грязной воде, он сильно накренился влево и встал. Через низ дверей грязь устремилась внутрь салона. Песик высунул морду в треугольную форточку и удивленно уставился в грязную лужу, плещущуюся прямо перед его мордой. Пришлось всем нам лезть прямо в эту холодную жирную грязь и выносить машину оттуда на руках, извозившись при этом по уши.
В другой раз, при объезде непролазной дороги по лесу, Юрин уазик так сильно занесло в сторону на крутом и мокром травянистом склоне, что он едва не ударился правым боком о ствол лиственницы, но счастливо разошелся с ним несколькими сантиметрами. В конце концов мы благополучно закончили нервный спуск с горы и повернули у самой подошвы хребта налево, на северо-запад. Переехали по мелкому броду речку Актру ниже по течению от разрушенного паводками моста и покатили вдоль хребта красивой широкой долиной, окруженной лесами. Скоро нам уже открылась просторная котловина Ештыколь, с десятком мелких озер и одним крупным посредине – озером Джангысколь.
– Здесь хорошо рыба ловится, – повернулся ко мне Юра.
Близ озера расположена живописная стоянка. В дальнем конце котловины еще одна жилая летняя стоянка, где нас вышли встречать приветливый хозяин и его жена, с белым платком на голове. Они – алтайцы из Курая, земляки Юры. Пока мы разговаривали с хозяевами, Юрин песик обнюхал и пометил высокую коновязь перед домом.
За стоянкой начинается небольшой перевал через невысокий горный отрог, поросший лесом. В лесу по бокам от дороги много старых и свежеспиленных пней: курайцы заготавливают здесь строевой лес и древесину на топку печей. За перевалом внизу еще одна широкая котловина, еще одно большое озеро Караколь и еще одна стоянка, сейчас пустая. Вообще Курайская степь и все ее обширные окрестности, с прекрасными пастбищами, чистыми реками и озерами, с богатыми лесами, давно и хорошо освоены жителями Курая. Здесь есть только одна проблема: само как таковое высокогорье и сопутствующие ему особенности. Село Курай расположено на высоте около 1600 м, а деревенские угодья и стоянки по бокам степи еще выше. Поэтому лето здесь очень короткое и прохладное, приходит поздно, сопровождается частыми ночными заморозками и заканчивается уже в конце августа. Зима же, напротив, долгая и холодная. Овощи на такой высоте не вызревают, не говоря уже о плодовых деревьях и кустарниках, поэтому основные занятия курайцев – трудоемкие и сложные скотоводство и охота.
От стоянки на озере Караколь отлично просматриваются весь Северо-Чуйский хребет, вершины Ак-Тру-Баши и Куркурек (гремучая), снега и ледники, густая тайга по склонам гор, предгорные долины и котловины. Мы же едем все дальше на северо-запад и поднимаемся на очередной невысокий лесной перевал. Вся наша сегодняшняя дорога – это старый скотопрогонный тракт, по которому в советское время и еще раньше (в царские времена) перегоняли скот из Монголии в Бийск, на мясокомбинат, на мясопереработку. Животных гнали сезонные шабашники, гнали не спеша, чтобы скот мог по дороге свободно и вдоволь пастись и не слишком сильно терять в весе. Так и перемещали через горы большие гурты скота, двигаясь по нескольку месяцев и покрывая общее расстояние от 600 до 700 км. Основная часть этого далекого и долгого пути проходила по горам. Скотопрогонный тракт – это широкая, набитая тропа, еще чаще – несколько параллельных троп, а порой, как у нас сегодня, еще и автомобильная дорога. Раньше по тракту на всем его протяжении строились и поддерживались мосты через многочисленные речки и ручьи, но сейчас скот уже много лет не перегоняют и многие из мостов разрушены. Гонять скот из Монголии в Бийск прекратили вскоре после распада СССР. Оказалось, что это экономически невыгодно.