Позади нас шаг за шагом вверх начинает открываться белоснежная стена Катунского хребта, до которого по прямой отсюда 25–30 км. Вот наконец мы видим Белуху – главную вершину Алтая, Сибири, да и всей Центральной Евразии. Отчетливо видны обе ее вершины: треугольный пик западной и округлый горб восточной, широкое седло между ними. Пока мы шли наверх, розовый окрас ледников Белухи уже сменился ослепительно-белым сиянием.
По глубоким речным долинам Аргута и Коира плывут белые густые туманы. А мы смотрим на близкую Белуху, щедро открывшуюся нам в этот солнечный день. Через три дня, перейдя вброд бурный и опасный Коир, преодолев высокий перевал Бартулдак, пройдя выжженные солнцем террасы левого берега Аргута и почти непроходимые каменные осыпи Иедыгема, мы планируем вплотную подойти к Белухе с одной из самых труднодоступных сторон: с северо-востока, где в речную долину спускается язык могучего ледника Менсу. И там Белуха подарит нам один из самых прекрасных моментов. Мы будем стоять на рассвете в высокой, полной холодной росы траве, а слева, со стороны Монголии, будет медленно подниматься невидимое нами солнце. Сумрачная и серо-синяя перед рассветом огромная гора будет прямо перед нами попеременно окрашиваться сверху вниз самыми нежными оттенками светло-розового, ярко-розового, оранжево-розового, ярко-оранжевого цветов, чтобы через час ударить в нас снопом ослепительного белого света. Такого белого, который на всем белом свете вы найдете только у Белухи!
Затерянный мир Юнгура (Джазатор, Аргут, Карагем, перевал Ашра-Чибит, река Юнгур)
Наше путешествие на реку Юнгур из села Джазатор начиналось идиллически и не предвещало ровным счетом ничего из того, что приключилось с нами дальше. На Юнгуре мы оказались в результате рассеянного блуждания моего указательного пальца в Москве зимним вечером по укрупненной туристической карте Алтая, многократно заклеенной и переклеенной прозрачным скотчем. Я сидел с еще советской картой и пытался придумать новый, ранее не хоженный нами маршрут по Горному Алтаю. Однажды мы уже проехали длинным путем от устья Аккема через Коир на Аргут, и поднялись по этой реке до села Старый Аргут и потом до самого Джазатора. А в другой год проехали в этой же южной части Алтая, тоже на конях, долгий путь от Джазатора на плато У кок, по Кара-Алахе и Чиндагатую. И вот теперь мне показалось любопытным изучить еще один приток Аргута, Юнгур, тесно зажатый между Северо-Чуйским и Южно-Чуйским хребтами. Мы там никогда не были и плохо представляли, что нас ждет.
Путешествие на дикий Юнгур
Меня не насторожило даже то, что живущий в Джазаторе Альберт К., наш давний друг и помощник в организации походов, долго не мог отыскать проводников, знающих эти места и готовых ехать с нами на Юнгур. В конце концов, проводники нашлись, и мы прибыли в затерянный в горах Джазатор, чтобы пуститься с ними в путь. Наш план на бумаге был прост: добраться через высокие перевалы на Юнгур в его нижнем течении, дальше подняться к истокам реки, оттуда перевалить на Шавлу и далее – выехать на Чуйский тракт в районе Чибита. Проводники брались провести нас этим маршрутом и, что важно, в наши сроки. Маршрут казался не очень длинным, хотя и сложным. Вот только скоро весь этот план с треском провалился, и слава богу еще, что все мы остались при этом живы и здоровы!
День первый: сельская идиллия долины Аргута близ Джазатора
Мы выехали из Джазатора свежим летним утром правым берегом Аргута вниз по течению, на запад. С утра моросил теплый летний дождик, но потом небо раскрылось и засверкало горячее горное солнце. Нас было шестеро, и с нами двое проводников: Петр и Кошон, оба жители Джазатора. В нашем распоряжении были восемь крепких коней. У них по бокам ниже седел висели туго набитые кожаные сумины – все наши припасы на две недели пути.
Наша выехавшая из Джазатора группа была самый блеск: все спортивные, поджарые, все опытные конники с приличным стажем походов по горам Алтая. Кроме самого молодого, Артема. Он был в горах впервые, но при этом профессиональный спортсмен-каякер, экстремал, ловкий и сильный. Артем быстро освоился в седле и в тайге, он много и охотно помогал всем остальным – вьючиться, тащить вещи, тянуть подпруги, ставить и снимать лагерь. Было два сравнительно слабых звена: немец Петер и американец Игорь, но об этом позже. Мы были уверены в себе и в нашей группе – с такой опытной командой пройти маршрут любой сложности не проблема!
Сразу за окраиной Джазатора нас со всех сторон обступила безмятежная алтайская пастораль. Мы ехали не спеша, покачиваясь в седлах, как в креслах. По сторонам от нас стоял прозрачный и чистый лиственничный лес, сквозь огромные колонны лиственниц которого слева виднелся изумрудный Аргут. Здесь, ниже Джазатора, река течет спокойно и глубоко, вода от берега до берега темная и как будто маслянистая. Проселочная дорога бежит лесом, справа вздымается лесистый горный склон. Вскоре за селом уходит влево поворот на деревянный мост через Аргут, в сторону степи Самаха и в долину реки Коксу. Мы же минуем этот поворот и продолжаем ехать прямо правым берегом Аргута.
Эта единственная дорога соединяет Джазатор с крохотным, всего в 20 дворов, селом Старый Аргут, расположенным на левом берегу Аргута. Там живут охотники-таежники и скотоводы, пасущие свой скот на берегах Аргута. Дальше этой деревушки по реке населенных пунктов нет и по берегам разбросаны одни лишь пастушеские стоянки. По автомобильной дороге от Джазатора до Старого Аргута всего 40 км, но это одна из самых опасных дорог всего Алтая.
Когда-то давно и такой дороги не было и по склонам над правым берегом Аргута проходила лишь старинная конная тропа.
На месте Старого Аргута располагалась небольшая зимняя пастушеская стоянка в несколько домов. После стоянка разрослась в небольшую деревеньку, от джазаторского колхоза там начала числиться бригада скотоводов. Тогда колхозники решили пробить к бригаде автомобильную дорогу. Из Джазатора выехала пара тракторов с тяжелыми острыми ножами и принялась вырезать в крутых склонах узкую дорогу – прямо там, где шла конная тропа. Через два месяца дорога была готова. Местами она шла по широким полянам, со стоянками у берегов Аргута, где-то пробиралась густым лесом. Местами взбиралась на головокружительную высоту и шла там узким карнизом, выбранным в осыпистом каменистом склоне. В таких местах сразу за краем колеи обрывалась вниз отвесная километровая пропасть. Двум машинам на таком карнизе было не разъехаться, да и одна едва цеплялась за узкий и осыпчатый край. Почти каждый год после открытия дороги в эту пропасть падали машины и трактора. Их ржавые остовы и теперь валяются далеко внизу на дне пропасти, где шумит зажатый в ущелье Аргут.
Самое опасное место на всей староаргутской дороге – участок над Карагемским прорывом, т. е. тем местом, где Аргут прорезает тесное схождение двух огромных хребтов, Катунского и Южно-Чуйского. Река пенится и ревет в узком каньоне в километре ниже дороги, густо заваленном крупными скалами с острыми гранями. Дорога лепится к сухому крутому склону. Склон постоянно осыпается, как выше узкого карниза, так и ниже него. Дожди и талый снег методично подмывают дорогу, все больше наклоняя ее в сторону страшной пропасти. Справа борт машины цепляет зыбкий сыпучий склон, слева колеса выдавливают мелкие камушки прямо в пропасть. Очень опасно! Особенно ночью, когда в кромешной тьме диких гор вообще ничего не видно, кроме освещенного слабыми фарами кусочка дороги впереди машины. И когда можно улететь прямо в пропасть, просто неосторожно выйдя из машины не в ту сторону. Сразу за опасным карнизом над Карагемским прорывом начинается очень крутой спуск к месту впадения в Аргут правого притока, реки Карагем. При подъеме же от Карагема в сторону Джазатора мотор ревет и работает на пределе своих возможностей, капот задран высоко вверх, а если вдруг заглохнешь на этом жутком подъеме, то можешь и вовсе отсюда не выбраться.
Есть на староаргутской дороге печально знаменитый поворот, верблюжья шея. Его так прозвали за форму (и вправду похожую на шею верблюда), круто изогнутую латинской буквой S. Эта «шея» обрывается резко вниз по крутому склону, машина должна не только вписаться в очень крутой поворот, но и не сорваться при этом камнем вниз. Хуже всего приходится длинным грузовикам – они могут вписаться в поворот, только зависая боковыми колесами над пропастью. Так это или нет, но мне рассказывали, что иногда водители привязывают свои грузовики железным тросом к большому дереву, повисая на котором как на прочной оси они и огибают, рискуя жизнью, с открытой на всякий случай дверью, страшный поворот. Некоторые не вписались и улетели в пропасть.
Словом, дорога эта страшная и местные жители без необходимости по ней не ездят. Если им и приходится по ней ехать, то только по делу, например чтобы завезти припасы в Старый Аргут. Село стоит на противоположном левом берегу реки, и грузы перевозят туда, перетащив с машин на лодках, а по осени – вброд ниже села на конях. Зимой местами по реке встает крепкий лед, и тогда можно переехать реку на машине или на тракторе. Расстояние от Джазатора до Старого Аргута невелико, но дорога занимает часа два, ведь ехать по ней надо медленно и осмотрительно.
Совсем другое дело – передвигаться здесь на лошадях! Мы едем и любуемся прекрасными пейзажами. Лес сменяется широкими солнечными полянами, на которых высятся большие скифские курганы, почти все разграбленные еще в древности. От курганов ритмично бегут на восток каменные столбики, балбалы. На каждой такой обширной поляне есть зимняя стоянка, сейчас, летом, пустая. Когда дорога взбирается от прибрежных полян наверх, мы сначала едем лесом, переезжаем по ходу холодные чистые ручьи, а потом попадаем на высокие ровные полки далеко над Аргутом. Здесь, обдуваемые свежим ветерком, пасутся пестрые коровы с маленькими телятами и кобылицы с резвыми жеребятами.
Оттуда, с верхних полок, нам открываются захватывающие виды. По ходу в одном приметном месте у дороги растет одинокая лиственница, с ее ветвей струятся на ветру разноцветные узкие ленточки. Дерево растет на травянистом круглом бугре высоко над Аргутом. Этот перевал – одно из самых высоких мест староаргутской дороги и здесь полагается сделать короткий привал. Мы, конечно, останавливаемся, лежим на солнце, перекусываем и пьем чай. Прямо под нами за рекой распахивается широкая золотая степь Самаха, вся разрезанная, как золотистый пирог, темно-зелеными лентами хвойного ле