Я не раз заезжал на Укок на машине через перевал Теплый Ключ. В другой раз мы поднялись на плато на конях долгой
дорогой, самой западной и дальней из всех, через речку Чиндагатуй и ручей Мукыр. И вот теперь настал черед самой рутинной и рабочей дороги джазаторцев – через перевал Бугымуиз. Именно эта дорога чаще всего используется при подъеме и спуске джазаторского скота на У кок и с У кока. По ней можно подняться и машинами и на лошадях. Именно у ее начала построен новый железный мост через реку Джазатор, переночевав у которого мы садимся в седла и приступаем к подъему в гору.
Стоянка Бертек на плато Укок (В. Рыжков, 2009 г.)
Дорога эта была пробита еще в советские годы для нужд местного колхоза. Ее хорошо видно с трассы Кош-Агач – Джазатор. Видно как дорога белым шрамом прорезает наискосок лесистый склон горы, круто забирая вверх. Она поднимается левым берегом небольшого притока Джазатора – Ильдегема. Это самый короткий путь на Укок – к урочищу Бертек, крупнейшему и наиболее значимому пастбищу на всем плато. В Бертеке люди зимуют сразу на нескольких крупных стоянках. Посреди этой дороги находится перевал Бугымуиз (высотой 2840 м). За перевалом дорога спускается к реке Аккол и еще ниже выходит прямо к верхней Ак-Алахе.
Наш утренний неспешный подъем поначалу крут и идет главным образом лесом. Одноколейная узкая каменистая дорога, с глинистыми потеками, была вырезана колхозным бульдозером в обрывистом склоне горы. Машины могут подниматься здесь только на предельных оборотах, завывая и выпуская клубы вонючего дыма. Заглохнешь – и больше не двинешься с места. По мере набора высоты позади открывается широкий вид на долину Джазатора. Вскоре дорога забирается еще глубже в лес. Впереди среди деревьев показывается широкая болотистая поляна. Земля на ней влажная и топкая. Лошади хлюпают в грязной жиже. По всей болотине глубокие колеи, наглядные следы увязания в болоте избравших эту дорогу смельчаков. Сбоку валяется потерянное кем-то большое колесо, дальше ржавеют отвалившиеся от машин железяки.
– Мы по этой дороге спускались на уазике несколько лет назад. Вот намучились на этих болотах! – вспоминает едущий рядом со мной в лихой ковбойской шляпе Сергей В. – Несколько часов кряду пробивались через грязь, на руках машину выносили из этой проклятой топи.
Болотистый и покатый лесной луг сменяется крутым подъемом, снова лесом. Навстречу нам выезжают два могучих грузовых «Урала», едущие порожняком, мы обмениваемся с водителями приветствиями.
– С У кока?
– С него!
– А мы на Аккол едем.
– Ясно! – И огромные, грохочущие, все в грязи, грузовики уходят вниз, переваливаясь с бока на бок в топучих яминах.
Лес сменяется болотами, болота лесом, и так несколько раз. Ближе к верхней границе леса на одной из таких заболоченных полян мы переезжаем Ильдегем вброд с левого на правый берег. Ильдегем наверху совсем уже небольшой ручей.
– Не гоните вы так, черти! Лошадей поберегите! Нам еще ехать и ехать, а так вы их с ходу в первый же день загоните! – кричит на нас сзади Петр. Собака
Тайга нарезает круги то справа, то слева от нас, вынюхивая следы животных и опрыскивая, задрав заднюю ногу, окрестные кусты.
После двух часов затяжного подъема сразу за бродом долина раздваивается. Ильдегем уходит правее в пологий безлесый цирк, к своему истоку. Мы же берем немного левее, на юго-восток, и продолжаем подъем широкой распахнутой долиной. По низу долины бежит ручей, а по бокам растет лес, все более редкий по мере того, как мы забираемся выше. Громко и резко свистят сурки, бегают у дороги суслики. Наш Тайга шалеет от всего этого. Он стремглав бросается то за сурком, то за сусликом, но те всякий раз успевают юркнуть в свои норы и оставить собаку в дураках.
Так поднимаемся еще больше часа полого вверх. Становится заметно прохладнее, в спину принимается задувать холодный свежий ветерок. На высоте 2400 м, т. е. на 750 м выше поляны, от которой мы стартовали, долина распахивается в круглую широкую равнину, замкнутую с южной стороны высоким горным цирком с пологими склонами. Там прямо перед нами километрах в трех уже отчетливо виден перевал Бугымуиз с тонкой ниткой взбирающейся на него слева дороги.
Лес окончательно остается позади и ниже. На самом выходе из долины к равнине нас встречает избушка. Она стоит прямо у дороги чуть правее от нее. Мы делаем у домика короткий привал под ярким солнцем, сверкающим в сочном синем небе.
Избушка выстроена из лиственничного сруба, с двускатной крышей, крытой шифером, в одну комнату, с небольшими дощатыми сенями и маленьким окошком, обращенным к югу прямо на перевал. Внутри у нее железная печка, грубый пол из строганой доски, вдоль боковых стен прилажены широкие нары. Чисто, опрятно, свежо. У стены сложен небольшой запас дров. На подоконнике лежат свечи и спички.
– Ее только этой весной построили. Для пастухов. Чтобы могли переночевать тут, переехав перевал или перед подъемом на него, – рассказывает Петр.
– А кто построил?
– Наша администрация – джазаторская. Они же и мост внизу сделали. Молодцы – теперь мужикам есть где переночевать. А вон там, чуть ниже, бьет родник.
– А далеко еще отсюда до Бертека осталось ехать?
– Да, далеко, еще целый день пути. Вот потому здесь и делают ночевку, когда скот перегоняют. День езды от У кока досюда и еще день до Джазатора отсюда получается.
Передохнув и выпив чаю, мы продолжаем подъем. Через полкилометра Петр, едущий впереди, забирает влево, и мы съезжаем с дороги. Дальше едем без тропы. Наша цель – не забираясь на вершину перевала Бугымуиз, проехать по направлению на восток пологими вершинами хребта, разделяющего долину Джазатора и У кок. Мы круто поднимаемся травянистым склоном на полторы сотни метров выше дороги и дальше проезжаем верхами 15 км. Перевалив тем самым с верховьев Ильдугема, текущего на север, в верховья бегущего на юг Аккола. И дальше по перевалу Аккол попадаем в верховья речки Сары-Тас, притока реки Жумалы.
Мы неспешно едем часа три по холмистой высокогорной тундре, перемежаемой ледяными болотами и каменными осыпями. Далеко внизу слева виднеется вся поросшая лесом долина Джазатора. А за ней вздымается к небу огромная и прекрасная стена Южно-Чуйского хребта. Темно-зеленая таежная внизу, темно-серая каменистая выше и ослепительно-белая, обложенная льдами и снегами по вершинам. Над громадной стеной хребта блестят на солнце три острых ослепительных пика – Иикту, Талдура и Ильяс.
Когда едешь по спине высокогорного хребта, горная страна просматривается по всем направлениям на огромные расстояния. Никакой тропы нет, и мы рассыпались в стороны. Трусим не спеша по низкой тундряной травке. Едем и во все глаза оглядываем окрестные горы.
Средняя высота здесь колеблется от 2600 до 2700 м. Практически все время на всем его протяжении нам виден Южно-Чуйский хребет. Мы еще немного приподнимаемся, оставляем справа от себя голую каменистую горку, и здесь перед нами распахивается к югу справа от нас огромная и широкая долина реки Аккол (белая вода, озеро). Внизу и вдалеке у нее золотится степь плато Укок. А над степью возносится в небесную синеву огромный бело-голубой массив горы Табын-Богдо-Ола (или Пять священных вершин, 4374 м). По прямой от нас до массива километров сорок. Белая куполообразная гора едва заметно колеблется и дышит в прозрачной массе свежего горного воздуха. Красота!
Но мало того. В какой-то момент незадолго перед перевалом Аккол мы достигаем точки, с которой нам становятся видны сразу все четыре главные вершины Алтая. Далеко-далеко за нашей спиной на западе видна царственная Белуха. До нее отсюда немногим менее ста километров, и гора кажется глазу розовой горошиной. Но в сильные бинокли отсюда хорошо видны обе ее вершины. Рядом с Белухой, заметно ближе к нам и выше, стоит вершина Шенелю (3888 м), величественная белоснежная пирамида. Справа от Шенелю и еще ближе к нам протыкает небо главный пик Южно-Чуйского хребта гора Иикту (3936 м). А с противоположной стороны от них белеет совсем рядом к нам громадный массив Табын-Богдо-Ола, чья главная вершина Найрамдал (дружба по-монгольски) поднимается над плато Укок с юга (4374 м). Табын-Богдо-Ола – доминанта и горный узел пограничного хребта Южный Алтай. Белуха – хозяйка Катунского хребта. Иикту – главный аккорд Южно-Чуйских Альп. Катунский, Южно-Чуйский хребты и хребет Южный Алтай – высочайшие хребты всего Алтая: российского, казахского, китайского и монгольского. Так что точка, с которой мы видим все четыре великие вершины, позволяет нам охватить разом все самое величественное и высокое в Алтайских горах.
Продвинувшись еще немного вперед и вверх, мы оказываемся на очередном водоразделе. Вправо вода стекает в Аккол, влево к северу в приток реки Жумалы, речку Сары-Тас. Высота уже достигает 2710 м, мы делаем короткую остановку перед началом крутого спуска. Карта показывает тропу поперек перевала впереди на востоке, километрах в двух от нас. Но мы находимся в пути уже долгие восемь часов, солнце совсем скоро зайдет за горы, и тогда быстро стемнеет. Нам следует поскорее спуститься вниз и еще засветло встать на ночлег. Времени ехать до тропы уже нет, и Петр с Толей решаются ехать по прямой, без дороги.
На высокогорье важно, чтобы ночь не застала тебя в пути и в негодном для привала месте. Как только солнце заходит за хребты, что здесь случается много раньше, чем на равнине, в горах смеркается и стремительно темнеет. Разом же падает и температура, становится очень холодно. Днем может быть жарко, под тридцать, а после захода солнца воздух моментально студенеет почти до нуля или вовсе уходит в минус даже в июне и июле. Резкие перепады температур в десятки градусов – еще одна особенность высокогорья. Для ночевки требуются поляна с травой для лошадей, вода, топливо для костра. Всего этого нет на вершинах перевалов, для этого необходимо засветло успеть спуститься пониже.
Граница дня и сумерек совсем близко. Мы спешим. И летим вниз крутым каменистым склоном. Тропы нет, или она едва намечена. А может, едва заметная тропа и вовсе звериная – маралья или козерожья. Склон очень крут, и правый бок лошади почти прижимается к горе, шоркая меня коленом и боковиной ботинка о сухую осыпчатую породу. Кони поминутно оступаются, едва не улетая вместе с нами в пропасть. Мы решительно и с каждым шагом съедаем высоту. За затяжной и крутой осыпью упираемся в новое препятствие, еще более опасное, – крупный и крутой курум. Представьте себе очень крутой горный склон, состоящий сплошь из огромных, с