Альберт мнется.
– А насчет Петра – извините, что все так вышло. Он, похоже, загулял перед вашим походом… Вот его и скрутило, как поднялись вы на перевал. Хорошо еще, что пронесло – его и вас. Что вы около дороги были в тот день. А так бы… Эх!..
Альберт махнул рукой и ушел в ночь.
Ербулан
Без второго проводника мы остались прямо на дороге Джа-затор – Кош-Агач, а именно на ее 58-м километре. Это означало, что мы успели проехать с Петром от скотопрогонного моста через реку Джазатор верхами сорок километров, по самым вершинам хребта. По плану мы должны были теперь пересечь трассу и уехать дальше на север, перевалив через Южно-Чуйский хребет в верховьях реки Тара (или Дара), правого притока Джазатора. Эта дорога – древний и торный путь из Джазатора в Чуйскую степь.
Когда Петр вынужденно покинул нас, держась за живот и сгорбившись в седле, мы продолжили путь с Толей. Переехали вброд реку (в этом месте мелкую и спокойную) по автомобильному проезду. Выбрались наверх на гравийную трассу и двинулись по ней, понемногу поднимаясь, на восток в сторону Кош-Агача. Высота была больше двух километров, граница леса виднелась совсем близко. Слева показалась та самая стоянка, на которую уехал отлеживаться до первой попутной машины Петр. За минувшие два часа по дороге не проехала ни одна машина – ни местная, ни с туристами. От стоянки нас громко облаяла собака, ей ответил лаем Тайга. Из домика вышли люди, обменялись приветствиями с нами и Толей. Через три километра впереди показался мост через Тару. Мы свернули, не доезжая до моста налево, и принялись углубляться в долину Тары ее правым берегом по негустому лесу. Километром выше лес закончился, и мы встали лагерем у самого края леса, на широкой трявянистой поляне. Место для стоянки было превосходное – вода рядом, много сухих дров, великолепный вид на долину Тары и на обступающие ее высокие разноцветные горы.
Нас встретил свободно пасущийся на Таре небольшой табун лошадей, а точнее, целый гарем крупного вороного жеребца с роскошной блестящей гривой. Самец носился вокруг группы своих кобылиц и жеребят разной масти и возраста, нарезая широкие круги. Восприняв нас, а точнее, наших безобидных кастрированных меринов как угрозу своей монополии на гарем, он начал угрожающе сближаться с нашей группой еще до того, как мы успели расседлаться. Наши мерины заволновались, застригли испуганно ушами.
Толя, увидев угрожающие маневры вороного жеребца, бросился бегом к нему с громкими криками, размахивая руками. Жеребец немного притормозил, но продолжал нагло напирать в сторону нашего лагеря. Низенький Толя выглядел человеком, который может попасть в нешуточную переделку. Огромный жеребец был настроен злобно и агрессивно, он мог запросто броситься на Толю и ударить его. И тогда наш Толя прямо на бегу широко размахнулся и что-то с силой метнул жеребцу в голову, метров с десяти. Мы ахнули – это был топор! Топор крутился в воздухе, сверкал на солнце, и целил жеребцу аккурат между глаз! Жеребец перепугался топора, шарахнулся в сторону, едва увернувшись от острого тяжелого лезвия. Он резко развернулся и бросился улепетывать от Толи, который продолжал, косолапо переваливаясь, бежать в его сторону. Жеребец перешел на галоп, увлекая за собой кобылиц и жеребят в позорное бегство. Толя встал в траве, отдуваясь, и поднял топор.
– Толя! Ты же мог его пришибить топором!
– Ну да! – смеется довольный Толя.
Гарем черного жеребца удаляется от нас на безопасное расстояние вверх по долине Тары. Мы ставим палатки и готовим обед. День треволнений катится к вечеру. От устья Сары-Таса до стоянки на нижней Таре мы проехали 26 км, с двухчасовой остановкой по причине болезни Петра.
Через час начинает смеркаться. Толя сразу после постановки лагеря уехал на стоянку в гости. Мимо нас прошествовало большое стадо коров, подгоняемое средних лет пастухом. По левому берегу Тары в сгущающихся сумерках загорелись фары двух машин. Они медленно пробираются по приречной дороге, проваливаясь в ямы. И встают за дальней рощей. Это рыбаки – прозрачная Тара изобилует хариусом.
Нам предстоит простоять на Таре весь следующий день. Маршрут, выбранный нами, непростой, пятой категории сложности. И далекий – более двухсот километров по высокогорью. Надо дождаться второго проводника, прежде чем продолжить путь.
Накануне, когда Петр лежал, закрыв глаза под березой на берегу Джазатора, я вырвал из блокнота лист бумаги и написал записку Альберту:
«Альберт! Петр сильно заболел – ему надо срочно в больницу. Мы будем ждать нового проводника на стоянке на нижней Таре. Попроси Лену прислать нам десять пачек сигарет, три бутылки водки, большую иголку с крепкими нитками…. и т. п.» Петр взял записку с собой. Теперь нам оставалось стоять на берегу Тары и ждать.
Ночь выдалась холодной и звездной. Вокруг не было ни звука и ни души. Даже рыбаки, и те ночью уехали. Утром на чистом синем небе вышло солнце, оно моментально высушило палатки и согрело поляну. Мы приготовили завтрак и засели играть в тысячу под большой лиственницей. В девять утра со стороны реки появился всадник. Он быстро подъехал к нам и соскочил на землю:
– Здравствуйте! Я Ербулан. Ваш новый проводник.
Ербулан – среднего роста, стройный и гибкий. Он постарше Толи, ему немного за тридцать. Он обходит нас, пожимая руки и знакомясь с каждым по очереди.
– Как там Петр?
– Да ничего вроде. В больнице, лечится.
– А сам ты как к нам попал?
– Да как! Только вчера группу туристов привел с Аргута. Неделю с ними ездили. Думал, что переночую дома и с утра поеду на покос, сено косить. А мне звонит Альберт – срочно приезжай! Я к нему, а он мне – сможешь поехать с группой на Карагем? Петр, говорит, заболел, срочно нужна замена. Ну, я и подумал – неохота мне что-то на покос! Лучше с вами поеду. С вами всяко поинтереснее, чем на покосе!
Ербулан смеется.
Толя и Ербулан из Джазатора (фото В. Рыжкова, 2015 г.)
– А дома-то есть кому косить?
– Да есть, конечно! Родни много у меня.
Ербулан закуривает.
– Я думал, что вы с утра дальше поедете. Ночью дома сбегал в баню, собрался. Выехал с рассветом из Джазатора на попутке, с вещами. Доехал до ближней к вам стоянки, там взял коня. Поехал догонять вас тем берегом Тары – оттуда все видно хорошо. Увидел ваш костер. И вот я здесь. А вы дневку делаете сегодня?
– Да, решили постоять, пока погода хорошая.
– Ну и правильно! – одобряет Ербулан.
Так мы за несколько дней потеряли двух проводников и тут же обрели двух новых.
Яки
Отдохнув целый день на берегу Тары, вдоволь накупавшись и дав отдых лошадям, наутро мы пускаемся в дальнейший путь. Тара течет вглубь гор между двумя высокими горными отрогами, с которых в нее впадают маленькие ледяные речки, берущие начало в ледниках. Лес остается позади, раскрывается широкая безлесая долина, горы по ее бокам разноцветные: серые, желтые, фиолетовые, нежно-малиновые.
Долина Тары загибается широкой дугой сначала на северо-запад и после строго на север. Конная тропа проходит правым берегом, по левому видна автомобильная дорога, ведущая к верхней стоянке, под самый перевал. Очень живописно. К западу от нас на всем протяжении долины тянется целая череда горных цирков со снежниками и ледниками наверху. Цирков не менее полудюжины, из каждого из них вытекает речка, некоторые – с искрящимися на солнце нитевидными водопадиками.
Мы неспешно поднимаемся вдоль реки, едем в полной тишине. Над нами высоко в небе кружатся две пары огромных орлов с длинными широкими крыльями и с квадратными и короткими хвостами. Тайга заполошно бросается за каждым сусликом, который попадается по пути. Сегодня ему удается преуспеть. Мы слышим отчаянный писк. Тайга схватил зубами рыжего суслика поперек хлипкого тельца и вертится на месте от возбуждения. Потом подбрасывает грызуна высоко в воздух, суслик крутится в воздухе как мягкая кегля. При этом он истошно визжит. Через мгновение несчастный хвостатый зверек шлепается на землю и, уже надкушенный собакой до крови, пытается ползти в сторону своей норки. Тайга издевательски прыгает вокруг жертвы, потом снова хватает суслика и зашвыривает высоко в воздух. Игра продолжается до тех пор, пока суслик не издыхает, весь обкусанный и покалеченный псом. За то время, что мы поднимаемся на перевал, Тайга ловит целых трех сусликов.
– Он что, их ест? – спрашиваю я Толю.
– Да нет. Просто так, охотится. Давит и бросает их. Орлы доедят.
За три часа подъема мы проезжаем километров двенадцать и приближаемся к подножию перевала. Мы набрали уже 600 м высоты от стоянки на устье Тары. Слева, близко от нас, виднеется огромный белый язык ледника. Тара здесь наверху совсем маленькая речка, мы перебрели ее и тянемся правым берегом круто вверх. Едем узким ущельем, прорезанным водным потоком. Ниже, на выходе из ущелья, на последней ровной площадке перед подъемом на перевал, мы минуем стоянку – заброшенный сюда невесть когда голубой строительный вагончик, у которого стоит большой серебристый джип.
– Кто это? – интересуюсь я у Толи.
– Это из Кош-Агача хозяин стоянки приехал. У него здесь большое стадо яков пасется – полторы тысячи голов!
И правда, мы уже раньше заприметили большое стадо яков, пасущееся высоко над нашими головами. Картина вокруг величественная. Огромные серо-охристые скалы высятся над ущельем речки. Вершина горы над истоками Тары аккуратно обрезана, словно ножом для сигар, как у столовых гор Аризоны или Южной Африки. Скалы облегает могучий белоснежный ледник с выпуклым линзообразным телом. Ниже скал спускаются в нашу сторону широкие изумрудные поляны с рассыпанными по ним светлыми гладкими валунами.
Алтайские яки (Д. Запылихин, 2016 г.)
Ниже огромного стада пасущихся яков, совершенно отдельно от всех остальных, на расстоянии метров трехсот от основного скопления животных стоит огромный мохнатый черный бык. Его короткие мощные ноги, как колонны, упираются в каменистую почву. Длинный спутанный мех плотным занавесом спускается от толстого брюха до самой земли. Над огромной лохматой башкой большим перевернутым вверх коромыслом торчат два острых рога. Тело быка длинное, над огромной спиной выпирает характерный ячий горб. Хвост пушистый и длинный, тоже падающий до земли. Бык смотрит на нас, не моргая. Он наклонил рогатую голову и таращится исподлобья, вполоборота, стоя к нам боком и отчасти даже задом.