Во время обучения мы прошли целый курс, на котором кадетов натаскивали говорить на диалекте врага. Сейчас эти уроки здорово пригодились.
— Ну, хорошо… — Видимо, последние сомнения солдата рассеялись. — Езжайте в часть, мы вас проводим, — сказал он и запрыгнул вместе с товарищами в рашер.
Наш фарноход тронулся с места. Улизнуть не получалось — рашер мог двигаться гораздо быстрее, чем мы, и был неплохо укомплектован оружием. Оставалось только послушно следовать за врагами в надежде на счастливую случайность.
Зловоние окружающих отходов не давало дышать. В поисках спасительного глотка свежего воздуха я аккуратно раздвинул мешки. Кроме возможности не задохнуться просвет позволил мне видеть, что происходит снаружи.
Когда мы проезжали мимо столовой, я увидел группу солдат, кричащих на кого-то. Это был повар. В разорванной робе он стоял на коленях посреди беснующихся врагов, опустив глаза в землю. Грязь и кровь смешались на его лице. Моё сердце сжалось. В бессильной злобе я сглотнул едва не вырвавшийся стон и крепко стиснул зубы. Территория нашей разбомблённой части уже кишела Крысами.
Пока мы ехали, резко потемнело и начался сильнейший ливень. С каждой минутой вражеских бойцов попадалось всё больше. Минут через двадцать пути показался вражеский пропускной пункт. Когда мы приблизились к КПП, сидящий за рулём капитан Хорецан резко затормозил и вывалился за борт фарнохода. Неспособный бежать, он покатился к стоящим в карауле солдатам. Весь испачканный превратившейся в месиво землёй, пилот походил на жуткого слизняка, рождённого магией ливня.
— Жабы! Там второй! — вопило чудище. — Им нужна Ласточка!
Не ожидая резкого торможения, Шандар качнулся вперёд и не смог помешать побегу. Пока солдаты поняли смысл криков, он вскочил и, схватив ружье, выстрелил в пилота.
— Смерть Крысам! — крикнул Шандар, первым же выстрелом размозжив голову врага, а следующими уложил ещё двоих. — Беги, Вик!
Через мгновение ответные выстрелы буквально разорвали на части моего друга. Пока противники с остервенением его расстреливали, я выскочил из-под мешков, держа в руках гранаты. Одна из них полетела в группу солдат на КПП, другая — в рашер. Послышались вопли раненых. Я воспользовался суматохой и бросился прочь.
Солдаты рванулись за мной, стреляя вслед. Клубы дыма и сплошная стена дождя помогли мне остаться живым. Я бежал, то и дело поскальзываясь на мокрой траве. Достав последнюю гранату, я швырнул её в преследователей. Под покровом окутавшего их марева, я развернулся в перпендикулярном направлении и понёсся вглубь воинской части.
Мне показалось, что преследователи отстали, но я продолжал ползти. Было совершенно не понятно, как действовать дальше. Что может в одиночку ещё не обстрелянный боец во вражеском тылу, да ещё и на территории, которая кишит вооружёнными до зубов солдатами? Связаться со своими с помощью Ока я не решался — наверняка перехватят. И я полз вперёд…
Чтобы не наткнуться на патрули, пришлось свернуть в сторону от скопления построек. В этой части военной базы лес был гуще. Множество поваленных деревьев мешали передвигаться — видимо, не так давно здесь прошёл мощный ураган. Ветки цеплялись и больно хлестали по лицу. Тоненькая столовская роба превратилась в лохмотья, пальцы окоченели. Склизкая грязь, облепив всё тело, лезла в глаза и противно скрипела на зубах.
Я двигался вперёд, не в силах ни о чём думать. В голове продолжал звенеть грохот разрывающихся снарядов. Руки до сих пор чувствовали тело Одди, из которого по капле вытекала жизнь. Перед глазами стояла картина ужасной смерти Шандара… Сколько же бед произошло за такое короткое время. Проклятая война!
Стоп! Какое-то внутреннее чутьё заставило меня замереть на месте. Я всмотрелся вперёд, пытаясь понять, что подсознание приняло за опасность. Сквозь пелену дождя я увидел еле заметное облачко пара.
«Силовой барьер! — догадался я. — Ещё бы пара дюймов, и конец…»
Раньше мне уже приходилось видеть такую защиту. Это невидимое силовое поле было способно не только испарить пару капель дождя, но и расплавить толстый металл. Тяжело дыша, я отполз в сторону.
«Что же они так оберегают внутри части? Или у них тут всё так охраняется?»
За невидимым ограждением я заметил купол здания, вдоль которого прохаживались два караульных. Озираясь по сторонам, я двигался вдоль опасного барьера и минут через пять наткнулся на дорогу, которая вела внутрь охраняемой территории. На обочине я остановился, изучая обстановку. Из-за поворота появился рашер, несущийся прямо к таинственному зданию.
«Смена караула?» — мелькнуло предположение.
Я отпрыгнул подальше от дороги и прижался к стволу, чтобы слиться с деревом. Этот порыв чуть не погубил меня. Ствол огромной ели, поваленной ураганом, чудом держался, зацепившись за ветки соседнего дерева. Чуть сильнее дунет ветер — и меня расплющит в лепёшку. Боясь дышать, я замер, дожидаясь, когда вражеский транспорт уедет.
Подъехав к невидимому ограждению, рашер остановился. Из него выпрыгнули офицер и два солдата. Офицер отключил участок силового поля, чтобы пройти на охраняемую территорию. И тут меня осенило. Я подтолкнул едва державшийся ствол, отбежал в сторону и залёг в траве. Дерево с треском повалилось, упав в нескольких ярдах от военных. Верхушка зацепилась за силовой барьер и, вспыхнув, растаяла, как свеча. Потоки дождя не дали распространиться пожару, тут же погасив появившееся пламя. Солдаты, схватив оружие, рванулись к месту происшествия.
Пока Крысы выясняли, что произошло, мне удалось обползти их и проскользнуть за барьер. Неудачно повернувшись, я слегка прикоснулся спиной к силовому полю. Этого хватило, чтобы жуткая боль пронзила всё тело. С трудом сдержав вопль, я стиснул зубы и вжался в землю.
Смена караула закончилась. Замерев в тени неосвещённого участка, я ждал свою жертву. Слой мокрой грязи позволил мне практически слиться с землёй. Когда один из караульных поравнялся со мной, я поднялся и, бесшумно подойдя со спины, резким движением свернул ему шею. Глухо захрипев, солдат упал замертво. Я наклонился, чтобы взять ружьё.
— Брось его! — услышал я бас.
Разжав ладонь, я выпустил оружие.
— Подними руки и медленно повернись…
Мне ничего не оставалось, как послушно выполнить приказ. Из рук неизвестно откуда появившегося караульного на меня кровожадно смотрело дуло лазерного ружья. Под открытым забралом его шлема я заметил кривую усмешку.
«Лёгкое нажатие на спусковой крючок, и меня нет…» — подумал я и непроизвольно зажмурился.
— Что, Жаба, допрыгалась? — процедил он.
Враг был гораздо мощнее меня и выше на целую голову. Убивать меня он явно не собирался, по крайней мере, сейчас. Он чувствовал своё превосходство, глядя на меня, как на жалкую букашку. В прямом столкновении я не имел шансов, а улизнуть, находясь под прицелом, было невозможно. Караульный вытащил из кармана какой-то брелок и нажал кнопку. Вой сирены заглушил шум ливня.
В отчаянии я прыгнул на соперника, поднырнув под дуло ружья. Луч лазера сверкнул где-то над самой головой, и я почувствовал неприятный запах палёных волос. Выбив ружьё, я опрокинул противника на землю. Схватившись, мы перекатывались с места на место. Он так крепко сдавил меня, что кости затрещали. Обожжённая спина горела, словно кто-то скрёб по ней абразивом. Я понимал, что долго сопротивляться не смогу, и попытался направить наши «перекаты» поближе к силовому барьеру. Не подозревая подвоха, соперник поддался на уловку. В двух футах от невидимой преграды я перестал сопротивляться и обмяк, делая вид, что выбился из сил.
— Тебе конец, червяк! — Оседлавший меня верзила что есть мочи надавил на шею — от боли чуть не выскочили глаза.
Неожиданно выгнувшись всем телом, я схватил караульного за грудки и дёрнул на себя. Не ожидая такой прыти от обессиленного соперника, тот подался вперёд, попав под воздействие смертоносного поля. Из шлема, словно из котелка при варке пищи, послышался булькающий звук. Через мгновение послышался хлопок, будто рядом что-то лопнуло. Шлем отскочил в сторону, и ошмётки почерневшей крови забрызгали всё вокруг. Вместо головы на плечах караульного теперь торчал только тёмно-бурый холмик.
Выбравшись из-под всадника без головы, я вскочил и побежал обратно к ангару. Несколькими выстрелами сломал замок и открыл ворота. Затащив внутрь тело караульного со свёрнутой шеей, забаррикадировал дверь.
Это был склад. На стеллажах в огромном количестве лежали оружие и боеприпасы. Обследуя хранилище, я наткнулся на ящики с программируемыми бомбами и гранатами. В голове сразу созрел план…
С улицы послышался топот сбежавшихся на рёв сирены солдат. Раздались гулкие удары в забаррикадированные ворота. Кто-то громко заорал:
— Не стрелять! Иначе всё тут взлетит на воздух! Подгоните фарноход и выдерните тросом двери!
На одном из снарядов я включил таймер, выставив задержку времени в полчаса. Активированную бомбу завалил другими, а пару умных гранат засунул в карман.
Оставалось найти, где находится Ласточка. На неизвестной территории, да ещё при такой низкой видимости, это было проблематично. Времени оставалось в обрез, фарнолёт мог улететь, не дав возможности выполнить задуманное.
Я лихорадочно соображал, как вырваться наружу. Решение пришло, когда я заметил люк, ведущий на крышу.
Убитый караульный имел примерно такую же комплекцию, как у меня. Я стянул с него форму, спрятал тело за ящиками и, переодевшись, кинулся к лестнице. Оставив люк открытым, выбрался на крышу и спустился на землю с противоположной от входа стороны.
— Кто такой? — В спину уткнулся ствол пистолета.
«Проклятье… оцепление…» — поднимая вверх руки, я незаметным движением опустил забрало шлема и повернулся.
Солдат прочитал фамилию на бирке моего кителя и опустил оружие.
— Болсун, ты, что ли? А мы уж думали, тебя того… — он изобразил характерный жест, проведя рукой по своей шее, — вместе с Колином. Чего молчишь? Да ты ранен…