– Вы спасёте Вову? – спросила Наташка и шмыгнула носом. – Он хороший. Иногда только дерётся, если я его не слушаю. А так хороший.
– Мы знаем, что Вова хороший и, конечно, его спасём, он же наш друг, – заверил девочку Андрей.
– Спасём и скажем, чтобы больше не дрался, – добавила Оксана.
Наташка вытерла кулачком слёзы и благодарно улыбнулась.
Младшая Вовкина сестрёнка была девочкой смышлёной, однажды уже помогла в расследовании[27], и к её рассказу Андрей отнёсся серьёзно. Получалось, что нетерпеливый Наташкин брат, в связи с отсутствием конкретных результатов в поисках Инги, решил взять дело в свои руки и воплотить в жизнь план «шмона» в гримёрках ансамбля «Шесть братьев».
Вчера вечером он ушёл в Дом культуры, наказав сестрёнке, если не вернётся сегодня до вечера, бежать к дяде Андрею.
Наташка послушно ждала весь день, поглядывала на часики, которые ей подарил на день рождения дядя Николай. Ближе к вечеру забеспокоилась, даже поплакала. Не помогло – Вовка не пришёл. Оставался невыясненным вопрос, что считать вечером. Мамы дома не было, ушла рано утром на свои многочисленные работы и вернуться обещала только на следующий день, посоветоваться не с кем. К тому же Вовка запретил маме рассказывать.
В восемь часов Наташка вышла во двор и спросила у лузгающей на скамейке семечки тёти Глаши, уже вечер или нет? Тётя Глаша насыпала Наташке в карман семечек и сказала, что, конечно, вечер и маленьким девочкам спать пора.
Услышав это, Наташка со всех ног бросилась к дяде Андрею, от волнения забыв даже спасибо за семечки сказать.
– Переночуешь у нас, – распорядился Андрей, поднимаясь, – домой поздно одной идти. Мама не будет волноваться?
– Нет, она только утром придёт.
– Ну и хорошо.
Андрей направился в прихожую.
– Ты куда? – спросила Оксана.
– Прогуляюсь до «скорой», сегодня Прудков на линии без бригады, на резервной машине. Посоветуюсь с ним.
– Я с тобой!
– А ребёнок?
– Я не ребёнок, – заявила Наташка, – я уже в третий класс перешла! Я тихонечко посижу, вас подожду.
– Ну вот что, не ребёнок. Ванная знаешь где, умойся и ложись. – Оксана показала девочке на единственную в их комнате кровать.
– А вы где спать будете?
– А мы, – вздохнул Андрей, – сегодня вряд ли спать будем.
С бывшим капитаном милиции Александром Ивановичем Прудковым супруги, а тогда ещё жених и невеста, познакомились при чрезвычайных обстоятельствах. Во время расследования взрыва на железнодорожной станции Андрей столкнулся с бандой «цеховиков», возглавляемой хитроумным шахматистом по прозвищу Ферзь.
Прудков с риском для жизни помог Андрею вырвать Оксану из лап опасного бандита[28]. Ещё у Андрея была уверенность, что именно Прудков перестрелял в гараже банду Ферзя, но эту уверенность он предпочитал держать при себе. Знакомство переросло если не в дружбу, то в крепкие товарищеские отношения.
Сейчас Андрей не без оснований рассчитывал на опыт и специфическую подготовку бывшего оперативника. В милиции у того была репутация хорошего сыщика, и расстался с органами он отнюдь не «по несоответствию»[29]. Допрашивая негодяя-педофила, Прудков сорвался, и подследственного вынесли из допросной вперёд ногами. Учитывая героическое прошлое – во время срочной службы Прудков участвовал в событиях на Даманском[30] и был награждён медалью – дело возбуждать не стали, тихо уволили по собственному желанию. Теперь Прудков работал водителем на «скорой», отпустил благообразную бородку, был со всеми предельно вежлив и доброжелателен, но вся «скорая» знала, что бывшего мента лучше не доставать.
Прудков оказался на подстанции, школьника Вовку он хорошо знал и к судьбе мальчика был небезразличен. Быстро вникнув в ситуацию, предложил план, который Андрей с Оксаной после непродолжительного обсуждения одобрили.
В двадцать три сорок пять около Дома культуры завода резинотехнических изделий остановился автомобиль «скорой помощи» с включённой мигалкой. Ко входу пошли втроём, впереди Андрей с Оксаной в белых халатах, с ящиком-укладкой, за ними Прудков с любимым оружием водителей «скорой» – импровизированной дубинкой из толстого отрезка электрического кабеля в свинцовой оплётке.
Свет в вестибюле и в окнах Дома культуры не горел, дверь была заперта изнутри. Андрей долго звонил и стучал и, уже потеряв надежду, собрался искать то самое окно в мужском туалете, со свёрнутой щеколдой, когда в фойе обозначилось движение.
Подошедший не сразу попал ключом в замочную скважину, с третьей попытки ему это удалось, замок со скрежетом провернулся, дверь приоткрылась. В проёме, загораживая проход, стоял неопределённого возраста мужичок в трениках с пузырящимися коленками, домашних шлёпанцах и тельняшке. Небритая физиономия с красным носом хронического алкоголика выражала крайнее неудовольствие. Когда мужичок открыл рот, шибануло такой смесью перегара, чеснока и гнилых зубов, что Оксана невольно сделала шаг назад.
– Ч… чё надо?
– У нас вызов. – Андрей помахал квитком вызова. – Черепанова, двенадцать, Дом культуры, женщине плохо.
Сторож – а это, несомненно, был он – икнул.
– Я не в… выз… вал!
Он сделал попытку закрыть дверь. Андрей подставил ногу.
– А вы и не женщина, мы не к вам приехали, дайте пройти.
– Н… не дам!
– Почему?
– Н… н… нет никого.
– Мы проверим, если нет – сразу уедем.
– Н… не… велено!
Прудков отодвинул Андрея плечом.
– Дайте я с ним поговорю.
Разговор был предельно коротким и без слов. Через мгновение Прудков уже втаскивал бессознательное тело в фойе. Оксана ойкнула и зажала рот рукой. Андрей с интересом наблюдал за работой профессионала.
– Пару минут подождите, я показания сниму.
Усадив сторожа у стены, Прудков похлопал его по щекам. Мужичок открыл глаза, посмотрел на водителя мутным взглядом.
– Т… ты… кто?
Взяв «электродубинку» за концы, Прудков легко надавил на выступающий острый кадык сторожа. Тот захрипел.
– Жить хочешь?
Мужичок закивал головой, с испугом глядя на мучителя.
– Мальчишка где? – Прудков ослабил давление на шею сторожа.
– Ка… какой мальчишка?
– Который в комнаты ансамбля залез?
Сторож отчаянно замотал головой.
– Не… не было… ни… никакого мальчишки.
– Я проверю. Если врёшь – вернусь и убью.
Сторож снова замотал головой.
– Не вру! Во… вот те крест! – Он сделал попытку перекреститься.
– Ладно, сиди тихо, будешь шуметь – убью.
Прудков засунул сторожу в рот сделанный из газеты кляп, перевернул на живот, связал сзади руки предусмотрительно прихваченной бельевой верёвкой, согнул в коленях ноги, притянул их верёвкой к рукам. Сторож замычал, Прудков ткнул его дубинкой под рёбра, мычание прекратилось.
– Он не задохнётся? – забеспокоилась Оксана.
– Носовое дыхание свободное, – авторитетно заявил водитель. – Пошли.
– Нас не посадят? – спросила Оксана.
– Мелкое хулиганство и незаконное проникновение, – весело отозвался Прудков. – Вам, учитывая хорошие характеристики, условно дадут.
– А вам?
– А я живым не дамся. Буду отстреливаться до последнего…
– Да ну вас! Пойдёмте, я знаю, где комнаты ансамбля.
Глава 14
«В городе Феодосия, на берегу Чёрного моря, расположена фабрика мягких игрушек, которая дарит радость детям по всему Советскому Союзу. Из её цехов выходят миллионы плюшевых медвежат, зайчиков, слоников и других любимых игрушек, которые завоёвывают сердца малышей. Особой любовью пользуются феодосийские плюшевые мишки. Они стали символом детства для многих поколений советских ребят. Мишки из Феодосии – это не просто игрушки, это верные друзья, с которыми дети играют, спят и делятся своими тайнами».
В гулких тёмных коридорах звуки шагов казались оглушительными, хорошо, что, кроме связанного сторожа, в здании никого не было. Оксана уверенно шла впереди, Андрей подсвечивал ей дорогу мощным ручным фонарём из комплекта оснащения реанимационных бригад. Замыкал процессию Прудков с таким же фонарём и дубинкой в руках.
Ансамбль «Шесть братьев» занимал несколько комнат на первом этаже. Большинство использовались как гримёрные, в одной, самой большой, хранились инструменты и реквизит, ещё одну Клава приспособила под свой личный кабинет. Все двери заперты, но Оксана по пути забежала в комнату сторожа и сняла висевшие на гвоздиках ключи.
– От Клавиного кабинета только ключа нет, – сказала девушка. – Она никогда не сдаёт. Завхоз с ней ругался, даже директору докладную писал. Но директор с Клавой боится связываться.
– Обойдёмся без ключа, – успокоил поисковую группу Прудков.
В гримёрках и кладовой Вовку не обнаружили. Впрочем, Андрей и не рассчитывал найти здесь связанного мальчика с кляпом во рту. Надеялся, что остались следы, по которым можно узнать, что произошло и где искать. Отгонял дурные мысли о самом плохом варианте.
У Клавиной двери Прудков несколько секунд поколдовал набором отмычек, реквизированных в своё время у вора-домушника.
– Прошу!
– Ловко! – одобрил Андрей, заходя в кабинет.
Комната больше походила на будуар, чем на рабочее помещение. Туалетный столик с ящичками и полочками, заставленными импортной косметикой, большое зеркало-трельяж, удобный диванчик с подушечками и мягкими игрушками, изящный секретер с гнутыми ножками, явно не отечественного производства.
Андрей порылся в ящиках секретера, но ничего интересного не нашёл. Оксана подошла к диванчику и взяла в руки плюшевого мишку с одним глазом.
– Понравился? – спросил Андрей.
– Кажется, я знаю этого мишку. Нет правого глаза, и на левой передней лапке шов подшит нитками другого цвета.