опущенных киносеансов, дружеских вечеринок и тихих семейных ужинов с Оксаной. Тем более что на банкете по поводу защиты доцент Салеев, известная язва, подняв бокал с коньяком, заметил, что при всём уважении к проделанной молодым коллегой работе он, Салеев, ещё не считает Сергеева учёным. Поскольку в выписанном высшей аттестационной комиссией дипломе значится «кандидат». Вот когда будет «доктор», тогда конечно…
Время близилось к семи, и в административном крыле здания было тихо, руководители всех рангов ушли домой. Андрей тоже давно бы ушёл, рабочий день заканчивался в пять, но в семь тридцать он должен встретить Оксану, а от «скорой» до Дома культуры ровно двадцать минут ходу. Дополнительные два часа Андрей посвятил делу нелюбимому, но обязательному – проверке карт вызовов. Слегка болела голова, то ли от расшифровки врачебных почерков коллег-невропатологов, то ли от безграмотных диагнозов доктора Внуковского. Зато стопка непросмотренных карт сильно похудела. Андрей вернулся за стол, чтобы закончить проверку.
Знакомые лёгкие шаги в коридоре Андрей узнал сразу, он ни с какими бы другими их не спутал. Сергеев поднялся навстречу, увидел милое раскрасневшееся лицо любимой супруги в обрамлении каштановых волос, святящиеся счастьем зелёные глаза, и невысказанный упрёк застрял в горле. Они договаривались, что, несмотря на обещание командира оперативного отряда ежедневно выделять двух комсомольцев для сопровождения Оксаны, девушка не будет после работы уходить, не дождавшись Андрея. В общежитие из Дома культуры они теперь шли вчетвером.
– Андрюша, Света нашлась! – закричала Оксана, подошла к мужу, прижалась, положила голову на плечо. – Я так переживала!
Андрей зарылся носом в шелковистые волосы, вдохнул знакомый аромат, обнял, погладил худенькую спину, нежно поцеловал в щёку.
– Ну видишь, всё хорошо. Где она была?
– У неё аппендицит, в больнице, операцию сделали, скоро уже выпишут.
– Откуда ты узнала?
– Её мама пришла ко мне на работу. Света попросила, знала, что я волнуюсь.
– «Скорую» они не вызывали? Я по справочному не нашёл.
– Нет, её из дома сосед увёз в больницу на своей машине. Пойдём домой?
– Подожди десять минут, я проверку закончу. Несколько карт осталось.
В коридоре снова раздались шаги. На этот раз тяжёлые, мужские. Зашёл Прудков.
– Хорошо, что я вас обоих застал. Надо посоветоваться. Третий день хожу за Клавой – всё без толку. Один маршрут: квартира, Дом культуры, гастроном, квартира. Прямо образцовая многодетная мать. Надо что-то другое придумать.
После спасения Вовки у «следствия» конкретных улик против Клавы и ансамбля не прибавилось. Не считать же уликой одноглазого мишку. Мальчик не видел, кто его схватил и бросил в люк. А слова и подозрения, как известно, к делу не пришьёшь. Поэтому бывший сыщик Прудков решил тряхнуть стариной и последить за Клавой. Авось что-нибудь выгорит. Но не выгорало, а время уходило, Инга уже который день как пропала.
– Всё-таки зря вы меня не послушали, – упрекнула мужчин Оксана. – Надо было милицию в Дом культуры вызывать.
– Да, и сейчас мы бы давали показания по поводу незаконного проникновения в государственное учреждение и избиения сторожа.
– Но мы же мальчика спасли!
– И нам бы за это дали медаль, – усмехнулся Прудков. – Андрей прав, мы бы сейчас не Ингу искали, а объяснительные писали. Хорошо, если на свободе, а не в КПЗ[31].
– И что же делать?
– Есть у меня идея, – сказал Андрей. – Одноглазый мишка нам поможет.
Глава 17
«Преступники стали хитрее, грамотнее, используют различные уловки, чтобы избежать ответственности. Иногда нам приходится идти на заведомый обман, заставляя подозреваемого нервничать, совершить ошибку, раскрыться. Но всё в рамках закона! Мы вынуждены использовать психологические методы, иногда даже провокации, чтобы добыть необходимые доказательства. И это приносит плоды, в большинстве случаев нам удаётся уличить преступника.
– Не считаете ли вы, что использование таких методов может подорвать доверие населения к органам правопорядка?
– Доверие граждан – это основа нашей работы. Мы никогда не пойдём на нарушение закона, стараемся соблюдать права человека. Все наши действия проверяются и контролируются. Мы работаем с соблюдением всех норм законодательства, чтобы достичь справедливости и укрепить правопорядок в нашем городе».
Летом, особенно в хорошую погоду, парк имени революционного поэта Владимира Маяковского пользуется популярностью у жителей города. В школьные годы Андрей с мальчишками часто прибегал сюда покататься на карусели «Пилот». За десять копеек садишься за штурвал самолёта, почти как настоящего, с пропеллером. Карусель начинает крутиться, всё быстрее, быстрее. И пропеллер у самолёта крутится всё быстрее. Если потянуть штурвал на себя – самолёт поднимается. И целых три минуты ты Чкалов или Маресьев. Однажды карусель сломалась, её починили, но самолёты больше не взлетали, просто ездили по кругу.
Чуть дальше по аллее беседка над речкой. Любимое место городских влюблённых – отсюда открывается очень красивый вид, особенно на закате. В десять вечера по выходным, а в рабочие дни в девять парк закрывается. Зайти можно, но аттракционы не работают и фонари не горят. Тёмными вечерами горожане парк не посещают, чтобы не нарваться на неприятные встречи. Хорошо, если просто без портмоне и часов домой вернёшься. А то бывает, что и не домой – прямиком в «травму». Или того хуже.
В двадцать два Прудков с Андреем засели в кустах напротив беседки. Пришли за два часа до назначенного времени, обошли всё вокруг, осмотрелись, выбрали позицию. Вовке определили место неподалёку, на пригорке, с хорошим обзором. Он должен свистом предупредить о появлении Клавы. Один свист – одна идёт. Но вряд ли она придёт одна. Скорее всего, возьмёт с собой мужа или старших сыновей. Или и мужа, и сыновей. Тогда Вовка свистит столько раз, сколько идёт людей. Прудков был вооружён пистолетом, оставшимся у него со времён службы в милиции.
– Трофейный, – пояснил он, демонстрируя Андрею изящный «Вальтер»[32]. – Брал бандита, один на один, он сначала из «Макарова»[33] отстреливался, потом второй ствол достал, но воспользоваться не успел. Свидетелей не было, ну я и оставил себе, жалко такую игрушку сдавать.
До двадцати трёх изредка проходили по аллее любители острых ощущений, сокращая путь от трамвайной остановки к ближайшим девятиэтажкам. Проходили быстро, в сторону беседки не сворачивали. После одиннадцати парк совершенно опустел. Над городом нависла ночь, но полной темноты не наступило – взошла луна и залила землю призрачным светом. С реки подул холодный ветерок, ночи здесь даже в июле прохладные, и Андрей порадовался, что по настоянию Оксаны натянул поверх рубашки свитер.
Оксана сама просилась участвовать в операции, но Прудков обсуждать это не стал. Отрезал категорично «нет» таким тоном, что дальнейшие дискуссии были бессмысленны. Оксана вздохнула и поставила на плиту чайник, чтобы заправить термосы сладким чаем. Ближе к двенадцати в термосе у Андрея с Прудковым осталось меньше половины. Второй термос вручили Вовке, и Сергеев надеялся, что мальчик не замёрз. Тем более ему выдали осеннюю куртку Андрея. Куртка была велика, рукава пришлось подогнуть, смотрелся в ней Вовка забавно и вначале надевать отказывался. Но Прудков сказал:
– В засаде любая мелочь важна, тем более одежда. Куртка тёмная, это ночью хорошая маскировка.
После таких слов взрослого авторитета Вовка упираться перестал.
Двойной свист раздался ровно в одиннадцать сорок три, как установил Андрей по своим «Полётам»[34] со светящимися стрелками. Прудков достал пистолет и передёрнул затвор.
На аллее показались двое и направились прямиком к беседке. Но чем ближе они подходили, тем больше Андрей убеждался, что это не Клава с мужем или сыном. Молодая пара – высокий и давно не стриженный парень и, напротив, коротко остриженная девушка расположились внутри беседки на скамейке и немедленно занялись делом, которым во всём мире по ночам занимаются молодые пары.
Прудков негромко выругался. Андрей посмотрел на часы. Время вдруг ускорилось и неумолимо приближалось к двенадцати. С минуты на минуту могла появиться Клава.
– Что будем делать? – прошептал он.
Вместо ответа Прудков приложил ко рту ладони рупором и издал пронзительный звук, что-то среднее между протяжным «ууу-у-у-у» и «и-и-и», похожий одновременно на плач, стон и мольбу о помощи.
Андрей от неожиданности вздрогнул. Шуршание и звуки поцелуев со стороны беседки прекратились. Прудков подождал с полминуты и повторил ночную серенаду, на этот раз ещё громче и протяжнее. Со стороны беседки послышался быстро удаляющийся топот. Парочка кинулась наутёк, натягивая на ходу одежду.
– Что это было? – спросил Андрей.
– Никогда не слышал, как выпь на болоте кричит?
– Нет.
– Мы на границе такими криками нарушителей пугали. Очень эффективно действует.
– Как бы Вовка не напугался, – озабоченно произнёс Андрей.
Прудков усмехнулся:
– Нашего Вовку таким не проймёшь. Однако где же Клава с подельниками?
Вопрос этот уже более часа беспокоил Андрея. По его расчётам, сама Козлова или кто-то от неё должны были явиться заранее, минимум за час, чтобы разведать обстановку…
Предложение Андрея поставить Клаву в ситуацию цейтнота, вынудить быстро и необдуманно действовать, тем самым подтолкнуть к совершению ошибки, долго обсуждалось и было одобрено с уточнениями и оговорками.
Идея заключалась в том, чтобы вернуть в кабинет Козловой одноглазого мишку с привязанной к лапке запиской. В записке потребовать немедленно вернуть мишкину хозяйку Ингу, иначе уже на следующий день прокурору станет известно, во-первых, о готовящемся вооружённом захвате самолёта, во-вторых, о том, кто убил помощника осветителя.