– Вот-вот. А в Крыму не может быть убийств.
– Не будешь возражать, если я с судебным экспертом поговорю?
– Настырный ты, – усмехнулся Грачёв. – Поговори, только вряд ли он тебе правду скажет.
– Всё же попробую. Мне очень важно понять, ошибаюсь я или нет. Составишь протекцию?
– Позвоню ему завтра.
Глава 25
«В мире криминалистики, где каждый след, каждая деталь может стать ключом к разгадке, работу судебных медиков трудно переоценить. Судебные медики – немые свидетели, которые могут рассказать о том, что произошло на месте преступления, о механизме убийства, о времени и причинах смерти, типе оружия, которое было использовано, могут установить личность жертвы по останкам. Их заключения – это не просто констатация факта смерти, а сложная и кропотливая наука, требующая глубоких знаний анатомии, физиологии, патологии, а также владения специальными методами исследования. Судебные медики осматривают место происшествия, производят вскрытие тела, проводят многочисленные сложные исследования, а затем составляют медицинские документы, которые становятся важнейшими доказательствами в судебном процессе. Работа судебных медиков – это настоящее искусство раскрывать тайны прошлого, чтобы восстановить справедливость и защитить общество».
Судебный эксперт Виктор Яковлевич Худолей, желчный, худой мужчина за сорок, с длинным черепом, обтянутым пергаментной кожей, выступающим кадыком и носом хронического алкоголика, несмотря на протекцию заведующего центральной подстанцией, встретил друзей неласково.
– Некогда мне с вами разговаривать, да и незачем. Отчитываться по делу я обязан только пред прокурором и следователем. А вы кто такие? Мало ли что Грачёва знакомые. Грачёв мне не начальник.
Коля лучезарно улыбнулся и приоткрыл хозяйственную сумку, из которой показались горлышки бутылок.
– Да не нужен нам отчёт, мы пришли на знаменитого эксперта Худолея посмотреть. Ваша слава и до наших краёв докатилась, – не смущаясь, врал Неодинокий.
– Худолей этот – мужик себе на уме, – наставлял друзей перед встречей Грачёв, – но есть у него две слабости: любит лесть и дармовую выпивку. Вы с собой пузырь прихватите, а лучше два – он пьёт как лошадь. Даже я с ним тягаться не могу. Вино не берите, он только водку признаёт.
Посовещавшись, взяли с собой три «Пшеничных».
Завидев бутылки, Худолей шумно сглотнул, отчего острый кадык совершил движение снизу-вверх и обратно, выглянул в коридор и, убедившись, что никто не наблюдает, скомандовал:
– За мной.
В конце коридора он отпер дверь, за которой оказалось нечто вроде кладовки с журнальным столиком посредине и разномастными стульями вокруг.
– Посидите минут пятнадцать, я протокол закончу.
Он вышел, дверь закрылась, в замочной скважине провернулся ключ. Оказавшиеся взаперти Андрей с Николаем переглянулись.
– Как думаешь, дежурного милиционера приведёт? – спросил Андрей.
– Я думаю, стаканы принесёт, – ответил Коля, усаживаясь и выставляя водку на столик.
– Вторую не ставь пока, – посоветовал Андрей.
– Само собой.
Вслед за бутылкой на столике появились консервная банка килек в томатном соусе, полбуханки хлеба и малосольные огурцы из запасов Полины Степановны.
Через десять минут ключ в замочной скважине вновь провернулся – и на пороге возник Худолей, прижимающий к груди три гранёных стакана. Оценив натюрморт, он запер дверь изнутри, отработанным движением сорвал пробку и разлил прозрачную жидкость по принесённым стаканам, опорожнив бутылку сразу наполовину.
– За знакомство!
Не дожидаясь ответа, эксперт опрокинул в себя водку, смачно крякнул, достал худыми прокуренными пальцами несколько килек из предусмотрительно открытой банки, бросил их на толстый ломоть хлеба, облизал пальцы, откусил большой кусок своего импровизированного бутерброда и захрустел огурцом. Лицо Худолея порозовело, нос покраснел.
До дела дошли, когда в третьей бутылке осталось на один разлив. Грачёв возможности эксперта явно преуменьшил. Водку тот глотал как воду. Любая лошадь от такого количества алкоголя давно бы сдохла. Андрей начал беспокоиться, что мало взяли. Сам он через раз пропускал и до дна не допивал, основной удар принял на себя более крепкий друг Коля, но и у него речь ощутимо замедлилась.
Говорили обо всём и ни о чём конкретно, травили анекдоты, обсуждали политику, рассказывали забавные случаи из практики. Скользкой темы не касались, чтобы не спугнуть. Андрей ждал удобного момента, но неожиданно эксперт сам пришёл на помощь.
– Я знаю, зачем вы явились, – хитро прищурившись, заявил он, – мне Грачёв намекнул.
– Да, расскажите, – тут же подхватил Андрей. – Я осматривал тело упавшей с обрыва женщины. И готов поставить десять к одному, что её убили. Ударили чем-то острым под основание черепа.
Худолей разлил остатки водки, грустно посмотрел на опустевшую бутылку, оглянулся на дверь, тяжело вздохнул.
– Хорошие вы ребята. Другим бы не сказал, вам скажу. Только… – Он покачал перед носом Андрея длинным указательным пальцем с обкусанным грязным ногтем.
– Могила! – торжественно пообещал Андрей.
– Мог… гила, – повторил Николай слегка заплетающимся языком.
– Правильно ты углядел, не каждый бы заметил. – В интонации эксперта прозвучало нечто похожее на уважение. – Что-то типа длинного шила, точно в продолговатый мозг, мгновенная смерть.
– Заточка могла быть? – уточнил Андрей.
– Вполне, – кивнул головой Худолей.
– Алкоголя в крови много?
– Нет в крови алкоголя. Трезвая она была.
– Но п… почему ты в протоколе… – начал Николай.
– А потому! – неожиданно зло оборвал его эксперт. – Мне ещё пятнадцать лет здесь до пенсии работать. И вы послушайте старшего товарища, не лезьте в это дело, не ищите себе приключений на задницу.
Глава 26
«Участковый милиционер – это не просто сотрудник органов внутренних дел, это настоящий защитник порядка и спокойствия. Он главный хранитель закона на своём участке, где знает каждого жителя в лицо, следит за соблюдением правил регистрации по месту проживания, предупреждает возможные конфликты и преступления.
Участковый милиционер ведёт профилактическую работу с трудными подростками, помогает семьям, где возникают проблемы, зорко следит за любителями выпивки. Его главная задача – не дать преступлению совершиться. Он первый, кто приходит на помощь в трудную минуту, и часто от его оперативности и компетентности зависит судьба человека».
– Булочки у вас, Полина Степановна, язык проглотишь!
Андрей потянулся за третьей, мягкой, ароматной, ещё хранившей тепло духового шкафа булочкой.
– Бери, Андрюшенька, не стесняйся. Специально для вас выпекала. А почему Оксаночка не пришла?
– Фигуру бережёт.
– Мне бы её заботы! Такую фигуру ещё поискать надо.
– Потому и бережёт. Полина Степановна, а что в посёлке говорят про эту упавшую с обрыва женщину?
– Так что говорить-то? – Хозяйка пожала круглыми плечами. – Выпила лишнего и свалилась. Может, голова закружилась или к краю подошла слишком близко.
– А к кому она приехала?
– Так кто ж её знает. У нас многие «дикарями» отдыхают. Сняла у кого-нибудь койку или с компанией в палатках на берегу остановилась.
– И никто о её пропаже не заявил?
– Никто. Мне Фёдор Иванович, участковый наш, сказал. Он и в доме отдыха персонал и отдыхающих допрашивал, и на турбазе. Даже палаточников на берегу обошёл, считал количество спальных мест. Всех, кто в посёлке приезжих селит, перетряс. Везде фотографии этой бедняжки показывал. Никто её не узнал.
– Странно это, вам не кажется?
– Да что же тут странного, Андрюшенька? Даже если узнали, кому хочется себе жизнь портить. С милицией свяжешься – потом не развяжешься.
– У вас разве участковый не авторитет?
– Фёдор Иванович? Авторитет, конечно, у нас его уважают. Строгий, мимо него мышь не проскочит, но справедливый. Только заявление-то в район уйдёт, а там разные люди работают…
После судебного морга друзья заехали на центральную подстанцию «скорой помощи», к доктору Грачёву.
Взглянув на Николая, Грачёв сочувственно покачал головой.
– Вижу, что встреча прошла на высшем уровне. Сколько выкушали?
– Т… три, – запинаясь, пробормотал Неодинокий.
– Я-то половинил, – признался Андрей, – а Коля по-честному, наравне с Худолеем…
– Ясно, посидите, я сейчас.
Грачёв вышел и вернулся с двумя стаканами мутной, резко пахнущей жидкости, протянул друзьям.
– Выпить залпом, до дна!
Андрей взял стакан, с опаской принюхался.
– Что это? Пахнет как нашатырно-анисовые капли.
– Мой патентованный «отрезвитель». Вперёд, не бойтесь, ещё никто не умер. Только залпом и до дна.
Николай отважно опрокинул содержимое в рот, зажмурился, замотал головой, по щекам полились слёзы. Андрей последовал примеру друга.
Несколько минут в комнате стояла тишина, прерываемая только вздохами и стонами. Потом Неодинокий открыл глаза, посмотрел на Грачёва почти трезвым взглядом и выставил вперёд руку с поднятым вверх большим пальцем.
– Во! Действует!
– Жуткое пойло, – прокомментировал Андрей, отдышавшись, – но в самом деле действует. Может, повторим?
– Хватит, теперь лучше крепкого чая.
Он поднял трубку внутреннего телефона.
– Анюта, радость моя, сделай нам свой знаменитый чай с травками. Да-да, покрепче.
– Анюта у нас крымская татарка, – объяснил Грачёв, положив трубку. – Летом травы собирает – и такой чай делает, от любой заразы помогает.
За чаем обсудили результаты похода в морг. Подтвердилась версия Андрея, и стало понятно, почему эксперт в протоколе вскрытия не указал истинную причину смерти. Но каких-либо объяснений происшедшего друзья не получили. Кто нанёс смертельный удар и за что, осталось загадкой. Ещё во время поездки в Бахчисарай Андрей попросил Грачёва узнать, как проходят гастроли «братьев» и сопровождает ли их мать, Козлова Клавдия.