Ясность внёс пришедший под вечер участковый.
– Взяли, в Симферополе, – сообщил он, устраиваясь за столом и пододвигая поближе вазочку с клубничным вареньем. – На вокзале.
– Кого взяли, Фёдор Иванович? – с жадным любопытством спросила Полина Степановна.
– Убийцу, некого Емкужева Башира, из Тырнауза, это в Кабардино-Балкарии. Уже признался.
– За что же он Жукова убил?
– Кровная месть! – Участковый со значением поднял вверх указательный палец. – Ещё не все дореволюционные пережитки мы искоренили.
– Ах, какой ужас! Кровная месть! Какая дикость! В наше-то время! – причитала Полина Степановна. – Накладывайте, накладывайте варенье, Фёдор Иванович. Что же такое натворил бедный Жуков, что за ним убийца приехал из Тыр… Тырно…
– Из Тырныауза. Это посёлок городского типа. Там комбинат горно-обогатительный. Прапорщик убил сына мастера этого комбината, демобилизовался и уехал. Думал, здесь не найдут. Емкужев – племянник мастера, только он не один приехал, с ним был младший брат мастера, Адырхаев Айдамар. Они сегодня рано утром первым автобусом в Николаевку прибыли.
– А где же этот Айдамар? Сбежал?
– Убит. Капитан милиции, тело которого мы рядом нашли, – этот самый Адырхаев и есть. Он в Нальчике в уголовном розыске служил, он Жукова нашёл.
– Ох, Фёдор Иванович, прямо как в американском кино! А кто же капитана милиции убил?
– Так Жуков и убил. Он был не простым прапорщиком, разными хитрыми приёмами владел. Адырхаев в него три пули всадил, а он умудрился пистолет выбить и шею капитану сломал.
Полина Степановна закатила глаза и замахала руками. Слов у неё больше не было.
– Фёдор Иванович, – воспользовался паузой Андрей. – В посёлке говорят, что у Жукова уши отрезали.
– Отрезали, – подтвердил участковый. – Емкужев отрезал. Он срочную в десанте служил, выполнял интернациональный долг где-то в Африке. Вот и нахватался этой дикости от местных племён. Одно ухо за сына дяди отрезал, второе – за Адырхаева…
Когда участковый ушёл, друзья устроили совет.
– Теперь ясно, кого боялся Жуков, – начала Марина. – Но если мстители только утром приехали, значит, перелезшие забор бандиты из другой команды. Этим-то что надо было?
– Скорее всего, искали драгоценности, которые мы нашли, – ответил Андрей. – Но я думаю, что участковый прав. Они из игры выбыли. Один убит, второй, получив отпор, сбежал. Для нас сейчас другое важно – понять, насколько смерть Жукова повлияла на Клавины планы.
– Я уверен, – сказал Коля, – что убийство Жукова ей все карты спутало. Он в их команде единственным серьёзным игроком был. Остальные так, шушера. Самолёт захватить – кишка тонка!
– Согласен, – кивнул Андрей. – С тем, что Жуков был самой опасной фигурой. Это факт. Но захват самолёта они обсуждали ещё в июле, без него.
– Не факт, – заспорил Неодинокий. – Вовка не видел, кто участвовал в разговоре. Может, Жуков там был.
– Не может, – вмешалась Оксана. – Я же работала в Доме культуры в это время. Всех участников ансамбля знаю, и всех, кто к ним приходил, видела. Никакой Жуков там не появлялся.
– Таким образом, – продолжил Андрей, – с большой вероятностью мы можем предположить, что захват самолёта они без Жукова планировали. Прапорщик позже присоединился. Вовку в колодец бросили, осветителя убили, Ингу, сестру Оксаниной подруги, похитили или убили – всё без него. Вряд ли это сама Клава проделала, она у них мозговой центр. Должен ещё быть исполнитель. Или исполнители.
– Папа Козлов? – предположил Коля.
– Нет, – поморщилась Оксана. – Козлов – тряпка, подкаблучник, это всему Дому культуры известно. Вероятно, старшие братья, Пётр и Дмитрий. Хотя оба ужасные трусы.
– Вот трусы-то как раз и бывают крайне жестокими и безрассудными, – заметил Андрей, – когда чувствуют силу и безнаказанность. В парке они на меня напали смело, пять против одного.
– То есть, – подвёл итог Николай, – ты считаешь, что убийство Жукова на планы Козловых не повлияло?
– Не повлияло. Но нам смерть Жукова задачу облегчает.
– Ничего себе облегчает! – возмутился Николай. – Если у них получится в самолёт обрезы протащить, что делать будем? На амбразуру ложиться?
– Вот как раз отсутствие Жукова нам поможет незаметно для Козловых ружья обезвредить.
– Песок в стволы насыплем?
– Грубо и ненадёжно. Сработаем более тонко.
Глава 40
«На состоявшемся в марте внеочередном пленуме ЦК КПСС обсуждался вопрос повышения эффективности пенитенциарной системы в нашей стране. Сегодня у нас в гостях заместитель начальника ИК-4 по политико-воспитательной работе, подполковник Мезенин Вадим Трофимович.
– Вадим Трофимович, расскажите, как проходит процесс перевоспитания осуждённых в вашем учреждении?
– Наша задача не просто обеспечить пребывание осуждённых в месте заключения в течение установленного судом срока. Мы должны вернуть в общество полноценных граждан. Для решения этой непростой задачи мы используем целый ряд факторов. Во-первых, это трудотерапия. Заключённые обязаны работать, что способствует развитию трудовых навыков и дисциплины. Во-вторых – идеологическое воспитание. Осуждённым преподаются принципы коммунистической идеологии и морали, которые помогают им осознать свои ошибки и стать законопослушными гражданами. В-третьих – психологическая помощь, которая способствует реабилитации оступившихся граждан и возвращению их в социалистическое общество. Ну и наконец, заключённым, показавшим хорошее поведение, может быть предоставлено условно-досрочное освобождение, что даёт им возможность вернуться домой до истечения срока наказания.
– Вадим Трофимович, насколько эффективна ваша работа по перевоспитанию преступников?
– Конечно, есть закоренелые рецидивисты, которые возвращаются к нам снова и снова. Но таких единицы. Большинство выходят на свободу, как говорится, с чистой совестью, полноценными советскими гражданами».
Когда в прошлом году поздним вечером на выходе из Дома культуры Клаву грубо схватил и прижал к стене здоровенный мужик с гнилыми зубами и дурным запахом изо рта, её чуть кондратий не хватил. С трудом узнала в этом страшилище бывшего красавца-любовника, лихого налётчика Пашу Пианиста. А когда узнала, ещё больше испугалась. Потому что встреча с Пашей в Клавины планы совершенно не входила. Знакомый прокурор, которому Клава не забывала приносить контрамарки на концерты не только «Шести братьев», уверял, что Павлу Лопатину досрочка[64] не светит и отбывать ему ещё два года минимум. А через два года Клава будет так далеко, что никакой Пианист её не достанет. И не потребует назад отданные на сохранение ценности. Без них-то кому Клава вместе со своими оболтусами за границей нужна?
Иллюзий по поводу продолжения там концертной деятельности она не испытывала. Если уж дремучей советской публике ансамбль поднадоел, что говорить про избалованную западную! Инструменты они в самолёт, конечно, возьмут, в чехлах сподручно оружие проносить. А как прилетят – за ненадобностью выбросят. Камушков и монет золотых, Пашей у ювелиров экспроприированных, им на всю жизнь хватит и ещё останется.
Ну, то есть совсем не вовремя встреча с бывшим любовником приключилась. По телику недавно рассказывали, что в тюрьме ворюги и убийцы исправляются, выходят на свободу другими людьми. Ага, держи карман шире! Говорят же, что горбатого могила исправит. Бандитом Паша был, бандитом и остался, только ещё злее стал. Так об стену её шибанул, даже язык прикусила!
В тот раз Клаве удалось выкрутиться. Заверила дружка старинного, что всё в целости-сохранности, у неё в кабинете спрятано, обещала сбегать и вынести. Паша собирался с ней зайти, отговорила, наврала, что сторожа строгие, увидев его, ментов вызовут.
Пианист на улице остался, Клава вернулась в Дом культуры. Там уже все по домам разбежались, а вечно пьяный сторож даже не проснулся. Хорошо, телефон работал, Клава набрала ноль два, наряд вызвала.
Ментов долго не было, она начала беспокоиться, что Паша не дождётся, дверь выломает. Но обошлось. Только машина с мигалкой подъехала, сразу стрельба началась.
Клава потом в газете прочитала, что Паша во время погони в речку прыгнул и утонул, а тело не нашли. Но она Пианиста слишком хорошо знала, чтобы поверить. У него, как у кошки, семь жизней, а может, и все восемь.
Поэтому вызвала братца на подмогу. Удачно совпало, что Сёмка решил из армии увольняться. Как потом оказалось, правильно сделала, что вызвала. Муженёк – тюфяк, на него никакой надежды. И парни хоть и взрослые, а с матёрым бандитом не справятся.
Этим летом заметила: явился не запылился живёхонький Пашка Пианист. Караулил её у Дома культуры. Хорошо, вовремя углядела. Продолжения ждать не стала, умотала на следующий же день со всем ансамблем, якобы на внеплановые гастроли.
Бежали как с пожара, кое-что нужное забыли взять. Пришлось вернуться на пару дней, чтобы уже окончательно собраться и двинуть сперва в Крым, потом дальше, в Турцию. Без билета.
Пианист и в Крыму их отследил. Вот тут как раз братец пригодился, Пашкиного подельника пристрелил и самого Пашку пуганул. А что Пианист с ней, Клавой, сделать намеревался, про то Лидка знает, да не расскажет уже никому. Пашка Лидку за неё, Клаву, принял.
Вроде хорошо всё складывалось, но только Сёмки больше нет. Достали его злопамятные абреки.
Как быть? Без Сёмки самолёт захватывать? А если парни не справятся? На словах-то они храбрецы, а как до дела дойдёт, могут за мамкину юбку попрятаться. Одной ей не совладать.
Тут ещё новая напасть – муженёк намылился в милицию пойти, сдаваться. Пока братец жив был, он его боялся, теперь осмелел.
А что, если…
Пришедшая в голову мысль вначале показалась дикой, но чем дольше Клава её обдумывала, тем больше ей мысль нравилась.