Все сорвалось. Почти — взрыв двигателя, подготовленный специалистами «Нарвала», должен был уничтожить все улики. В конце концов, из сложившейся ситуации еще можно было выйти с минимальными потерями покинуть систему, поработать над другим способом легализации на Сибириаде.
Если бы не этот кретин.
— Господин Переш! Господин Переш! Эти… эти… они переписали данные с бортнавигатора! Там… там была копия…
В голове капитана в одно мгновение промелькнули все последствия той безграничной глупости, которую допустил этот жадный ублюдок. Значит, он все же сохранил в памяти бортнавигатора сведения о находке. Сведения, которые теперь неизбежно станут достоянием общественности — если запись попадет на планету. Стоит информации всплыть — и на этом все. Федерация тут же наложит лапу на добычу ценнейшего сырья, а он, Переш, останется не у дел.
— Стало быть, господин Переш… уж не господин ли Лайон Переш, более известный в определенных кругах как капитан Хук?
— Приятно осознавать, что ты известен даже рядовому офицеру Флота, — буркнул Хук, с ненавистью вглядываясь в чуть заметную на обзорном экране точку. — Башер, боевая тревога. Всем стрелкам занять свои посты, пусковые установки — доложить о готовности.
Итак, надо менять планы, менять на ходу, не имея и нескольких минут на подготовку. Единственно верным казался путь вообще не допустить, чтобы сведения, столь неосмотрительно сохраненные Адаричем, достались кому бы то ни было. А это значит — уничтожить к чертовой матери этот штурмовик, разнести его на молекулы вместе с «черным ящиком». На Сибириаде базируется всего лишь три звена легких истребителей, сюда они доберутся не скоро, так что несколько часов у «Нарвала» есть. Сменив имя и идентификационный код, корабль ни на йоту не утратил своей огневой мощи — Переш был уверен, что штурмовик не сможет оказать достойного сопротивления. Правда, в прошлый раз эта стерва сумела продержаться достаточно долго — к ней успела подойти помощь. Сейчас это не повторится.
Он включил передатчик:
— Именно так, леди. Имею честь представиться, капитан Лайон Переш. Как ни банально это звучит, вы влезли не в свое дело, и я вынужден принять меры. Не могу сказать, что сожалею…
Ему хотелось сказать нечто иное. Может быть, немного пафосное — например, что люди, случайно или намеренно перешедшие дорогу капитану Хуку, как правило, живут недолго и умирают болезненно. Но не стал. Вместо этого коротко кивнул помощнику — и «Нарвал» содрогнулся, выпустив из своих пусковых установок серию из шести ракет по далекой цели. Из них четыре — ЭМ-подавители. Менее всего Хук сейчас желал, чтобы штурмовик сумел покинуть поле боя. Капитан Шелест, или теперь, видимо, лейтенант-коммандер Шелест не лишена отваги, но она также и не круглая дура. Вполне может сообразить, что атака спровоцирована в первую очередь упоминанием о записях с погибшей яхты. И ей хватит ума понять, что спасение этих записей важнее гордости или иных, в изобилии придуманных человечеством чувств.
На пульте загорелись индикаторы, свидетельствующие о том, что пусковые установки перезаряжены.
— Пуск! И готовьтесь к отражению ответной атаки. Маршевый — торможение 90 % мощности. Идем на сближение. Стрелкам — огонь по готовности, без приказа. Приготовиться к выбросу водяного щита.
Снова толчок, снова шесть ракет унеслись к цели. Боекомплект «Нарвала» был достаточно велик, чтобы дать еще десяток залпов, хотя ММТ существенно уступал штурмовику класса «Мантикора» как по емкости ракетных бункеров, так и по совокупной мощности залпа. Другое дело, что одиночный корабль, явно находящийся не на боевом патрулировании, вряд ли загружен полностью. Скорее всего, боекомплект «Мантикоры» стандартный для мирного времени — 36 ракет. Немало, но вполне преодолимо.
— Ракеты, пуск! Водяной щит, пуск!
Еще один залп, третий. Через несколько секунд сработают ЭМ-подавители первой волны, и Шелест потеряет шанс спасти и свою шкуру, и нечто гораздо более ценное — запись в «черном ящике» штурмовика. Забавно, что она не знает, насколько ценна эта запись. И не догадывается — ей попросту не хватит фантазии.
— Отстреливаю имитаторы!
Взвыли импеллеры, уводя «Катрину» в сторону от траектории полета ракет. Один из выпущенных с борта «Наутилуса» снарядов купился на обманку, чуть изменив траекторию движения — это было достаточно, чтобы больше о ракете не думать.
Когда два корабля ведут маневровый бой, как правило, это происходит на не слишком больших скоростях — запаса топлива в ракете вполне хватит на разворот и заход на новую атаку. Совсем иное дело, когда один из кораблей прет вперед на полной мощности маршевого — даже не слишком шустрый малотоннажник разгонится до 50 тысяч километров в час, а то и больше, — ракета, получив столь значительную прибавку к собственной скорости, просто не сумеет изменить траекторию больше чем на пару градусов. Топлива не хватит, да и перегрузки возрастают многократно, вплоть до полного разрушения конструкции. С другой стороны, скорость полета ракеты такова, что сбить ее — задача из области фантастики. Ни человек, ни компьютер попросту не успеют среагировать. Тут уж одна надежда — на имитаторы, да еще выпущенные задолго до подхода ракеты к цели.
«Наутилус» интенсивно тормозился — еще немного, и он сможет полноценно задействовать импеллеры, а его ракеты начнут не просто мчаться вперед, словно обычные болванки, а начнут маневрировать, преследуя цель с настойчивостью маньяка-убийцы и уклоняясь от огня турели штурмовика. В другое время Катя могла бы попробовать банально удрать — маршевый двигатель «Мантикоры» позволял ей развить скорость, недоступную для ММТ. Но, разогнавшись до 70–75 тысяч километров в час, маневрировать «Катрина» тоже не сможет, экипаж размажет по стенкам — никакие гравикомпенсаторы не спасут. А преследователь методично расстреляет удирающий корабль это на встречном курсе ракеты немногого стоят, а вот посланные вдогонку…
Да и не дело это для военного корабля — спасаться бегством от какого-то там пирата.
Поэтому Катя сознательно бросила корабль в ближний бой. Жаль только, что ракетные бункеры пусты, в наличии лишь по одной шестизарядной кассете на пусковую установку. Для борьбы с ММТ достаточно — если речь идет не о пиратском корабле. «Катрина», лихорадочно выплевывая имитаторы (запас которых тоже не безграничен), пошла на сближение с противником. Тот тоже пока что был в известной степени лишен маневренности — слишком высока скорость, — и Шелест тут же воспользовалась этим, выпустив шесть реактивных снарядов в сторону цели.
И тут же взвыла от огорчения — интенсивно тормозящийся ММТ опять плюнул в «Катрину» стаей ракет, а затем выпустил облако водяных брызг — не менее пяти кубометров, веером, прямо по курсу. Капли тут же превратились в ледяные осколки, образовав практически непреодолимую для ракет преграду. Эффективная система защиты, правда, использовать ее можно лишь на больших скоростях, когда компьютеры наведения не успевают обработать поступающую информацию и адекватно скорректировать траекторию атаки.
— Все шесть ракет уничтожены, — доложила Снежана. — Мы имеем одно попадание, падение мощности лобового щита — 40 %. Зафиксирован подрыв ЭМП, нашему ГР-приводу труба. Запас имитаторов — 60 штук. Вторая волна ракет на подходе.
— Маршевый — 10 % мощности, — сообщила Катя. — Пять имитаторов на левый борт.
Астероидный пояс системы Росс-154 располагался очень близко к планете, колонизированной людьми. Не настолько близко, чтобы можно было рассчитывать добраться до атмосферы, уйти под прикрытия парочки устаревших, но все-таки достаточно эффективных оборонительных спутников, но вести бой в самом поясе было куда легче, чем в свободном пространстве, где вооружение пиратского корабля обещало ему существенные преимущества. А вот присутствие каменных обломков давало Кате возможность сыграть на маневренности — при всех своих достоинствах ММТ все же был транспортным кораблем, имеющим достаточно большую массу. Капитану Перешу придется осторожничать, делая ставку в первую очередь на своих стрелков.
Вопрос лишь в том, сколько необходимо продержаться. Истребители гарнизона прибудут через несколько часов, да и то лишь в том случае, если они уже пошли на взлет (может, Дитрих тот еще ублюдок, но Устав знает и тревогу, несомненно, поднял), так что рассчитывать на них не стоит. Разве что кто-то из пилотов решится повторить трюк с внутрисистемной пульсацией, тогда помощь вполне может прибыть буквально вот-вот. Среди пилотов Флота хватает сорвиголов, только вот службу на тихих и спокойных планетах обычно несут те, кто доброй схватке предпочитает добрую выпивку, а высшему пилотажу в пространстве гимнастику в постели.
— Отходим к астероидному полю…
— Попадание ракеты в щит на 11 часов, — прервала капитана Снежка. — Падение мощности лобового до 33 %, левого — до 70 %. Одна ракета ушла на имитаторы, остальные промах. На подходе третья волна.
— Еще пять имитаторов на левый борт, маршевый — 20 % мощности, приготовиться к смене курса!
Взвыли гравикомпенсаторы, гася перегрузку, но мощности их уже не хватало. Катя ощутила, как навалившаяся тяжесть выдавливает из легких воздух, заставляет трещать ребра и замирать сердце. Где-то из недр корабля донесся грохот, один из индикаторов на панели управления сменил цвет с зеленого на желтый. Маневрирование на текущей скорости становилось опасным и для экипажа, и для самой «Катрины».
— На сканере астероид, ориентировочная масса около миллиона тонн. Дистанция — семьсот километров.
— Укроемся за ним, — решила Катя, доводя мощность маршевого до 30 %. — Три имитатора назад по курсу, два на левый борт.
— Выполнено… ракеты уходят! Все… нет, не все, только пять. Одна преследует… Лена!
— Пытаюсь поразить цель!
Орудие выплеснуло сноп огненных лучей, затем еще один. Катя покачала головой — вряд ли из этого что-то выйдет, слишком быстро движется ракета. И точно — через пару секунд кормовой экран затянуло сеткой голубых разрядов, мощность щита в результате прямого попадания упала до 37 %.