— Какие намерения?
— Как, по-вашему, многие ли итальянцы знают о железной короне? Даже императоры Священной Римской империи частенько забывали возложить на себя итальянскую корону. Этот жест Наполеона символизирует, что он хочет восстановить древнее Итальянское королевство, то, которое окончилось с Ардуино д’Ивреа.
— Но Наполеон — император Франции.
— Нет, Марио, Наполеон — император французов, а не Франции. Но будет ли он королем Италии? Кто знает, что нас ожидает? Простите, что заставил вас приехать сюда, но мне хотелось, чтобы вы глубоко прониклись духом событий, при которых будете присутствовать. Я имею в виду коронацию Наполеона. Так что когда увидите кардинала Фабрицио Руффо, сможете рассказать ему обо всем более осмысленно, как об увиденном изнутри.
— Вы придаете очень большое значение внутреннему духовному осмыслению. Не так ли, падре Арнальдо?
— Да, но я не уверен, что можно разгадать намерения Наполеона, наблюдая только за одними военными кампаниями. Кто знает, хватит ли у него смелости отправиться в Рим?
— Может быть, он поедет туда, когда станет властелином всей Европы? Как вы думаете, падре Арнальдо?
— Да, полагаю, Наполеон направится в Рим лишь после того, как сможет назвать себя законным преемником Цезаря, Августа и Траяна, то есть владыкой мира.
Марио с сомнением покачал головой.
— Пойдемте, маркиз. У меня хорошая новость. Приехала Арианна с Серпьери и маленьким Марко. Они ждут нас на вилле Даметти-Бонетти. Я обещал Марко показать железную корону. Идемте.
Падре Арнальдо и Марио прибыли на виллу Даметти-Бонетти около полудня. Приняла их графиня Бонетти, дама лет шестидесяти, седая, однако крепкая и энергичная, со светлыми, ясными глазами.
— Я знала, что вы приехали, монсиньор. И рада познакомиться с вами, маркиз. Арианна и граф Серпьери гуляют в парке. Они повели маленького Марко полюбоваться на ланей.
В той части парка, что лежала за домом, несколько слуг накрывали столы для обеда. Предполагалось, что это будет не торжественный прием, а дружеская встреча. Падре Арнальдо и Марио выбрали столик под большим буком. Слуга принес им напитки. Марио все время хотелось задать падре Арнальдо вопрос, мучивший его, и наконец он отважился.
— Монсиньор Дзола, можно спросить вас?
— Конечно, пожалуйста.
— Я немало слышал о графе Серпьери, но не знаком с ним лично.
— Он был большим другом графа Джулио Венозы и, стало быть, друг Арианны. Маленький Марко очень любит его. Он — полковник республиканской, вернее, теперь уже королевской армии.
Марио с волнением слушал падре Арнальдо. После разговора с Арианной маркиз не переставал задаваться вопросом, был ли в ее жизни мужчина после смерти Джулио. Единственный, кто, судя по всему, неизменно оставался рядом с нею, был Серпьери. По-видимому, у них сложились близкие отношения, раз уж маленький Марко так сильно полюбил его. Марио собрал все свое мужество и задал священнику еще более деликатный вопрос:
— Вы полагаете, Арианна могла бы выйти за него замуж?
Падре Арнальдо медленно поднял на Марио свои темно-синие глаза, желая увидеть, как тот будет реагировать.
— Будьте искренни, Марио. Вы в самом деле хотите это знать?
Но тут в глубине парка появилась Арианна под руку с высоким мужчиной лет тридцати с копной рыжих волос и пышными бакенбардами. Он был в форме полковника армии Цизальпинской республики. Рукава его мундира украшали широкие позолоченные нашивки.
— А вот и наша прекраснейшая дама со своим кавалером. — сказал падре Арнальдо.
Арианна и Серпьери о чем-то мирно беседовали. Маленький Марко бегал вокруг, подражая, по всей видимости, ланям, которых только что видел. Потом он взял Серпьери за руку и что-то шепнул ему. Серпьери подхватил его на руки. Потянувшись к матери, мальчик поцеловал ее в щеку.
Марио почувствовал себя лишним. Он воочию увидел сценку из счастливой семейной жизни. Ребенок вел себя с Серпьери как с родным отцом. Между Серпьери и Арианной, несомненно, были очень близкие отношения, как между братом и сестрой… или между супругами. При чем же тут он? Он явился в их мир незваным и пытается разрушить его. Ему захотелось встать и уйти, никого больше не беспокоя. Но было уже поздно, Арианна заметила гостей.
— Падре Арнальдо! Марио! Приехали! Как я рада! — и она поспешила им навстречу.
И Марио вновь увидел удивительную легкость ее движений, какая восхитила его еще на Тремити. Прошло десять лет. Перед ним предстала уже не девочка, а пленительная женщина в полном расцвете красоты. В ней не ощущалось ни малейшей скованности или неловкости, как у других дам. Она выросла среди скал, с самого детства была закалена, натренирована и поэтому не утратила полетности своих движений.
Арианна села рядом с ними, а вскоре подошли и Серпьери с Марко. Полковник рассматривал Марио с не меньшим любопытством, чем тот его. Но никто из них не спешил к сближению. И только падре Арнальдо сумел сломать лед.
— Так вот, дорогая, я все устроил, — сказал он, обращаясь к Арианне. — Архиепископ разрешил. Сегодня вечером пойдем в Сан-Микеле на вечернюю молитву. После службы церковь опустеет, и мы сможем спуститься в крипту.
— А можно взять с собой Марко?
— Конечно, у меня специальное разрешение для него.
— Хорошо, — улыбнулась Арианна и обратилась к Серпьери: — Вам надобно знать, Томмазо, что маркиз — необыкновенный человек, к тому же герой войны. Мне было бы очень приятно, если бы вы подружились.
— Да, я много слышал о Руффо, — сказал Серпьери, усаживаясь напротив Марио. Он положил ногу на ногу и продолжал: — Мне было бы приятно…
Но Марио не стал слушать его. Серпьери неосмотрительно начал сближение. Он сразу же постарался принизить его. «Я много слышал о Руффо», — как бы намекнул он, что маркиз всего лишь тень кардинала. Он дает понять, что Марио тут посторонний и мешает им с Арианной остаться наедине. Маркиз принял брошенный ему вызов.
— Все это дело прошлого, — заговорил Марио. — Скажите лучше, что происходит в городе Наполеона?
— Милан принадлежит миланцам! — возразил Серпьери. — Наполеон задержится здесь только для того, чтобы упрочить нашу свободу.
— Вы так полагаете, полковник? У меня серьезные сомнения на сей счет. Впрочем, время все расставит по своим местам.
Арианна молча слушала их, глядя то на одного, то на другого. Мужчины ничем не лучше женщин, подумала она. Внешне сохраняют видимость любезности, но их слова — как удары острых клинков.
Улицы в Павии узкие, как в любом средневековом городе.
Выйдя из кареты, монсиньор Арнальдо Дзола и его спутники направились к церкви Сан-Микеле пешком. Марио шел впереди с падре Арнальдо, а Арианна с Серпьери и мальчиком следовали за ними. Они вышли на небольшую площадь к храму, фасад которого выложен из светло-желтого песчаника. Марио обратил внимание на то, что храм украшало множество скульптур из песчаника, но время разрушило их, некоторые утратили первоначальную форму, от иных почти не осталось и следа. Однако в целом церковь восхищала необыкновенной красотой.
— Нет, это не постройка эпохи лангобардов, — пояснил падре Арнальдо. — Но некогда тут стояла церковь, посвященная святому Михаилу-архангелу. Арианна, иди-ка посмотри, — позвал он, помолчав немного. — Тут видна прямая связь между здешней церковью и твоей родиной. Согласно преданию, святой Михаил появился на горе Гаргано, и в тот же день лангобарды сумел и одолеть сарацинов в Сипонто. С тех пор они стали считать архангела своим святым покровителем. Дай мне твой медальон.
Арианна, немного смутившись, сняла медальон и протянула падре. Видишь, тут по кругу написано «Гунтруда, божьей милостью королева лангобардов», а в центре барельеф. Это святой архангел Михаил, поражающий дракона. То же самое изображение, что и на портале главной церкви. Видишь широкие крылья?
Арианна кивнула.
— Мама, а что такое дракон? — спросил Марко.
— Это чудовище из Апокалипсиса.
Марио заинтересовался медальоном Арианны.
— Можно посмотреть поближе? — попросил он.
— Конечно, — ответила Арианна. — Его нашел Сальваторе в подземелье аббатства на Сан-Никола на Тремити, а падре Арнальдо обнаружил, что это подлинная печать лангобардской королевы Гунтруды, супруги Лиутпранда.
— Того самого, что похоронен в Чьель д’Оро? — уточнил Марио, обращаясь к падре Арнальдо.
— Того самого, — подтвердил священник. — Возможно, вместе с ним захоронена и королева.
— Я вспоминаю стариннейший храм, посвященный святому Михаилу на острове Гаргано, — проговорил Марио. — Я бывал там с отцом, еще мальчиком. И там тоже изображена такая фигура. Очень странно, — он с удивлением взглянул на Арианну.
Падре Арнальдо открыл одну из боковых дверей, и они вошли в церковь — просторную, с тремя нефами.
— А где же хранится железная корона?
— Немного терпения. Надо пройти в ризницу.
Двое каноников ожидали их в глубине церкви. Они приветствовали падре Арнальдо и повели всех в узкий вестибюль. Там один из священников большим ключом открыл массивную дверь. И как только все вошли, сразу же запер ее изнутри. Теперь они оказались в старинной ризнице. На мраморном алтаре под стеклянным колпаком лежал какой-то предмет. Гости осторожно приблизились к алтарю. Падре Арнальдо снял крышку с футляра, и все увидели корону итальянских королей: золотой венец высотой в несколько сантиметров.
— Корона состоит из шести золотых пластин, соединенных шарнирами, — пояснил падре Арнальдо. — Они образуют кольцо диаметром пятнадцать сантиметров. Пластины, как видите, украшены множеством драгоценных камней и эмалей, составляющих узор в виде цветущей ветви. А по кругу лежит простая железная полоска. Предание гласит, будто она выкована из гвоздей, снятых с креста, на котором был распят Иисус Христос. Их обнаружила святая Елена, мать императора Константина. Она передала гвозди своему сыну, когда тот принимал христианскую веру. Константин вручил их папе Григорию Великому, который велел выковать из гвоздей эту полоску для короны. Папа пожелал отправить ее в подарок ланго-бардской королеве Теоделинде.