Однако произнося эти слова, Арианна призналась себе, что поступает по-мужски. Ведь это мужчины находят оправдание всем своим поступкам, даже самым постыдным. Якобы ими двигали интересы семьи, родины или некая высшая справедливость. А сейчас она, Арианна, точно так же пытается спрятать за благородными мотивами свою раненую гордость, нежелание терять независимость, стремление жить ради своего удовольствия, потребность в самоутверждении: я, мол, и сама способна заработать состояние, превзойти любого мужчину…
Марио настаивал:
— Я могу позаботиться о твоем сыне, о его будущем, обо всех людях, которые окружают тебя. Зачем препятствовать нашему счастью, зачем?
— Нет, — прервала она его страстную речь, — я больше не хочу быть содержанкой.
— Ну что за глупости! — воскликнул Марио. — Я хочу жениться на тебе. У меня достаточно средств, чтобы помочь близким тебе людям. Сами по себе деньги не делают нас счастливыми. Прошу, подумай о том, что ты нужна мне!
— О, об этом я уже думала, думала многие годы…
Марио склонился к Арианне. Если он сейчас не остановит ее, все опять закончится обвинениями, слезами и в итоге она его снова выставит. Он закрыл ей рот поцелуем. Сердце Арианны вздрогнуло и едва не остановилось. В устремленном на нее взгляде Марио читалась такая отчаянная мольба, что у нее не осталось сил для сопротивления. Голова ее безвольно запрокинулась, и Марио привлек ее к себе со всем пылом страсти. Он жадно впился поцелуем в полу-раскрывшиеся губы, а потом стал как безумный целовать ее щеки, шею, грудь…
Арианна задыхалась от волнения. В ушах стоял шум, какой слышен, когда приложишь к уху морскую раковину, и сквозь этот шум пробивались гулкие удары ее сердца. Томление от близости с Марио, от его поцелуев все нарастало, становилось немыслимым. Казалось, уже ничто и никогда не сможет разъединить их. Так жаждущий не может оторваться от кувшина с водой. Перед ее мысленным взором вдруг предстал отец, утомленный работой в поле. О да, в жару он пил вот так же жадно. Именно это мимолетное воспоминание вдруг рассеяло чары любви.
Нет, опомнилась Арианна: если она последует за Марио, то так и останется дочерью крестьянина. Неважно, что он женится на ней. По сути дела, он и его мать всего лишь снизойдут до этого брака. А она не нуждается в таком снисхождении. Она — графиня Веноза. Арианна вся напряглась, и губы ее похолодели. Марио растерялся и разжал объятия. «Нет, — мелькнула мысль у Арианны, — я не вернусь назад даже из любви к тебе». Но как произнести это вслух? И потому она сказала другое:
— Прости, любимый. Я не могу отправиться с тобой. Во всяком случае сейчас.
Марио ухватился за последние слова.
— Я буду ждать тебя! — воскликнул он, целуя ее руки. — Сколько времени потребуется, чтобы закончить твои дела?
— Не знаю, Марио, не знаю. Тебе надо ехать, любовь моя.
ПОКУШЕНИЕ
Первые жаркие дни мая навевали сонливость. Но Мария Луиза не любила спать после обеда. «Это привычка неаполитанцев», — с презрением повторяла она. С тех пор как Граффенберг нашла прибежище на вилле Россоманни, ее терзало беспокойство. Сколько же непредвиденных и зловещих событий произошло в последние месяцы!
На троне в Неаполе восседал теперь Иосиф Бонапарт, королева бежала в Палермо, а мать Марии Луизы перебралась в Баварию.
— Ты не можешь ехать вместе со мной! — категорично заявила мать. — Твое место возле мужа, тебе следует вернуться к нему и позаботиться о своих интересах.
Наверное, мама права, да только она, Мария Луиза, не знает, что ей делать тут, в этой глухомани, вдали от мира, к которому она привыкла. Да, на вилле Россоманни ее встретили с должным почтением. Но вскоре она почувствовала себя всеми забытой: никто не разговаривал с ней, у всех в этом доме были свои заботы. Общаться она могла только со своей горничной Сибиллой.
Впрочем, сегодня Мария Луиза твердо решила разрушить однообразие своей жизни. Дождавшись, пока маркиза удалится в свою комнату, она приказала Джузеппе оседлать лошадь. Галопом понеслась она к дому своего мужа. Интересно, как выглядит его жилище? Она слышала, будто Марио велел расширить старый охотничий домик, превратив его в настоящую виллу с обширной библиотекой. Там-то он и проводил большую часть времени, принимая своих управляющих и друзей. И любовниц, со злобой подумала она.
На виллу Россоманни Марио приезжал лишь изредка, чтобы навестить мать. Прибытие законной жены не изменило его привычек. И с этим ничего нельзя было поделать. Слишком долго Мария Луиза пренебрегала мужем, все ждала, что он будет умолять ее приехать к нему, да так и не дождалась. Сегодня она решила отправиться к нему без приглашения и без предупреждения.
«Парусник» — прочитала Мария Луиза на большом камне, врытом на площадке перед домом. Необычное название показалось ей вполне подходящим. Ведь и сам дом казался каким-то странным, будто высеченным из горной породы в ложбине у холма, разделявшего озера Варано и Лезина. И пейзаж вокруг дома Марио совсем не походил на сад в имении маркизы. Большое поле, однообразие которого нарушали купы молодых ясеней, каштанов, вязов и кусты разноцветных роз. Она и не подозревала, что ее муж любит розы. Впрочем, что она вообще знает о нем! Она жила в королевском дворце, а он предпочитал уединение в провинции.
Миновав колоннаду, она вступила в дом и остановилась, пытаясь понять, есть ли кто поблизости, но кругом — ни звука. Лестница в глубине пустынного вестибюля манила пройти наверх. Поднявшись по ее ступенькам, Мария Луиза оказалась в большой круглой комнате, увенчанной стеклянным куполом. Из комнаты расходились три коридора с огромными окнами в конце каждого, а из окон открывались чудесные виды на озеро или море.
И в самом деле парусник, подумала Мария Луиза. Дом походил на судно, готовое выйти в плавание, такое в нем рождалось ощущение простора и свободы. Так вот почему Марио выбрал для уединения это место! Видимо, родительский дом подавлял его огромными размерами, навязывал жизнь — такую же, как у людей его круга. А здесь он мог, как мальчик, воображать себя моряком, плыть, куда глаза глядят, и не ощущать себя женатым человеком. Стало быть, пока он остается здесь, у нее, Марии Луизы, нет мужа.
Но она отнюдь не собирается пускать здесь корни. Она желает лишь получить все полагающееся ей как жене, вот что следует понять Марио. Она свернула наугад в коридор, глядя вдаль, на водную гладь за окном, и сразу узнала озеро Варано, потому что на противоположном берегу виден был на холме Роди-Гарганико. Именно там предлагала ей поселиться маркиза. Она хотела бы сплавить невестку из своего дома, это ясно. Но старуха забыла маленькую деталь — скоро все будет принадлежать ей, Марии Луизе. Маркиза уже стара, больна и потому вынуждена будет уступить ей место. Она выгонит эту развалину отсюда, заставит ее убраться в Роди-Гарганико. Затем уговорит Марио переехать в Неаполь. Ведь она еще молода! Что ей тут делать — смотреть каждый день с утра до вечера на море и год за годом изнывать от скуки в доме, лепившемся к скале, словно гнездо чайки?..
В этом доме-паруснике все, казалось, было погружено в сон. Длинная юбка Марии Луизы шуршала по полу, словно опавшие листья. Женщина замедлила шаги, чтобы подобраться к мужу неслышно. Она собиралась застать его неожиданно, может быть, в самый интимный момент, например с одной из его любовниц. То-то забавно будет посмотреть на его растерянность, усмехнулась она. Сумеет ли он сохранить свою невозмутимость?.. Впрочем, все это, конечно, детские шалости, мимолетные развлечения в ее нынешнем мрачном существовании.
Кто бы мог подумать, что она, любимица королевы, будет вынуждена бродить, словно кошка, лишь бы разогнать скуку, по загородному дому мужчины, старательно избегающего ее! И нет рядом ни матери, ни королевы, которые посоветовали бы, как поступить, как заставить мужа не отвергать ее. Нет, она решительно не понимала этих Россоманни. Муж чуждался ее, свекровь смотрела с подозрением, от мрачного взгляда ее зеленых глаз Марии Луизе становилось не по себе. Голос маркизы звучал резко, женский такт был ей несвойственен, она любого могла взять за горло.
Ничего, положение изменится. Еще как изменится!
И тут Мария Луиза услышала странный смех. Смех звучал все громче, постепенно переходя в громкое всхлипывание. Смеялась и плакала какая-то женщина. Женщина, которая находилась где-то совсем рядом. Она направилась в сторону приоткрытой двери. Послышался всплеск воды, и смех внезапно умолк. Подкравшись к двери, Мария Луиза заглянула в щелку. В кресле спиной к ней сидел какой-то мужчина, она видела только его руку, лежавшую на подлокотнике.
Это Марио?.. Сердце ее сильно забилось. Нет, она не помнит, какие у него руки, длинные или короткие пальцы или, может, толстые, как эти. Когда-то она, наверное, знала, как выглядит ее муж, но потом забыла. Одним словом, она не узнавала эту руку.
А на ковре перед сидящим в кресле мужчиной стояла на коленях темноволосая девушка в длинном голубом платье, совершенно мокром, плотно облепившем ее тело. Рядом с ней виднелось бронзовое ведерко для льда, в таких ведерках обычно держат бутылки с белым вином. Но на сей раз из ведерка, похоже, выплеснули воду — возможно, для того, чтобы охладить пыл этой юной особы? Она, очевидно, устроила истерику, не хочет примириться с тем, что надо уходить.
Но ей и впрямь придется уйти. Марио может сколько угодно развлекаться со своими любовницами, но только не здесь, не в доме своей жены.
— Как ты можешь так обращаться со мной! — вдруг воскликнула девушка. Мария Луиза вздрогнула и невольно отступила от двери. — Ты должен уважать меня!
Мужчина не ответил. Он поднял руку и безвольно уронил ее, как бы говоря: «Ах, брось все это!»
— Я не могу больше без тебя жить! Ох, не перебивай меня. Ты не представляешь, как настрадалась я за последние годы, — продолжала говорить девушка на вульгарном неаполитанском диалекте, который Мария Луиза едва могла понять. Ах, разве на таком языке говорили при дворе! Нет, там итальянский звучал музыкальнее, благозвучнее. — Ты столько раз обещал прийт