— Но разве это причина для беспорядков? От такого известия народ мог даже обрадоваться, пуститься петь и танцевать, если люди устали от Наполеона!
— Не забудьте, маркиз, что в толпе всегда найдутся провокаторы, подстрекающие к бунту. Кое-кто с нетерпением ждет, когда же вернутся австрийцы. Именно таким людям на руку неразбериха и беспорядки. Уже собрался сенат…
— Сегодня? В воскресенье? — в недоумении воскликнула Арианна.
— Да, сегодня. Стало известно, что вице-король Евгений Богарне подписал перемирие с австрийским генералом Бельгардом. По этому случаю Мельци д’Эрил отправил послание в сенат. Сам он не может выступить, мучает подагра. А тем временем народ подстрекают радикалы — граф Федерико Конфалоньери, Луиджи Порро, Лабертенги, начальник полиции Джакомо Луини и генерал Доменико Пино…
— Да, но что же было в послании Мельци д’Эрила? — спросил Марио, заметив, что Каттанео отвлекся от сути.
Тот был возбужден, у него дрожали руки.
— Д’Эрил предлагает сенату выбрать и направить в Париж делегацию для начала мирных переговоров. Он также считает необходимым созвать коллегию и назначить королем Евгения Богарне.
— Хитер старик, — усмехнулся Марио. — Подписав перемирие с Евгением Богарне, австрийцы фактически признают королевство. А назначить его королем — отличнейший ход. Это возможность вернуть независимость Итальянскому королевству. А что, народ не одобряет предложение Мельци? Не желает видеть Богарне королем?
— Именно так, маркиз. Кое-кто из сенаторов специально распространил новости еще до заседания. И у здания сената немеденно собрался народ. Видели бы вы, маркиз, что там творится! Я смешался с толпой и послушал, что говорят. Когда приехали сенаторы, их стали оскорблять, свистеть, угрожать. Одному только Карло Верри аплодировали. Он попытался успокоить собравшихся на площади. Но ничего не вышло. Там все вопили кто во что горазд. Кто-то кричал: «Не хотим Евгения королем! Он убийца». «Он увел наших сыновей умирать в Россию!» — возмущались женщины в трауре. «Хватит французов! Не хотим французского короля! Не нужны нам расшитые золотом фраки, что сидят там, внутри! Все они сообщники Наполеона». Я слышал, какая-то женщина воскликнула: «Да с нас уже кожу содрали, чтобы вести свои войны!» Верри попробовал утихомирить их, но тщетно. И тут граф Конфалоньери, размахивая зонтом, отодвинул его и стал подниматься по лестнице в палаццо. Толпа последовала за ним. Войдя в зал, Конфалоньери сорвал со стены полотно Аппиани с изображением Наполеона. А потом стал швырять в окно все, что попадалось под руку. Между тем сенаторы решили потихоньку ретироваться. Они едва смогли добраться до своих карет, преследуемые толпой. А в самом сенате распоясавшиеся бунтовщики разнесли всю мебель, все украшения, уничтожили или растащили картины. Просто больно смотреть, во что превратился дворец…
В эту минуту слуга доложил, что прибыл граф Серпьери со своим эскадроном. Они уже вошли во двор.
— Хорошо, впусти его, — распорядился Марио.
Едва войдя, Серпьери повалился в кресло со стоном:
— Все погибло…
— Не следует терять спокойствия, — остановил его Марио. — Сейчас обдумаем, что делать.
— Что происходит, граф? — спросила Арианна. — Почему вы тут со своим эскадроном? Кто сейчас должен охранять сенат?
— Охранять сенат! — воскликнул Серпьери. — Да в городе практически не осталось солдат! В городе можно найти разве что два десятка драгунов под командованием начальника полиции Джованни Виллы. А войска генерал Пино отправил в Варезе, в Сеете Кален-де и в другие города поблизости от Милана. Пино сговорился с австрийцами, причем, похоже, уже давно. Мог ли вице-король Евгений заподозрить, что командующий его армии выроет ему могилу? Представьте себе, — вскипел Серпьери, вскакивая с кресла, — Пино присвоил себе все высшие отличия! Он — дивизионный генерал, глава тайной военно-политической ложи… И он — предатель!
— Это правда, сегодня утром сенат охраняло всего пять человек, — добавил Каттанео, — пятеро против тысячной разъяренной толпы. Понятно, что солдаты отошли от входа во дворец и встали, подпирая стенку, как статуи. Стража сделала вид, будто ничего не замечает.
— А где же были вы, Серпьери? — спросил Марио.
— В Меленьяно. Меня послал туда Пино. Когда я узнал о беспорядках, поднял свой эскадрон и бросился сюда. Почему я должен подчиняться изменнику? Мои солдаты пойдут со мной, они и преданы мне.
— Тогда нужно спрятать солдат на вилле. Вы согласны, граф?
— Пожалуй, а потом посмотрим, что делать, — согласился Серпьери, снова опускаясь в кресло.
— Вы двое, — обратился Марио к Каттанео и Джованни, — позаботьтесь о том, чтобы солдат накормили, разместили на ночлег, и, самое главное, предупредите всех слуг: когда будут выходить в город за покупками — никому ни слова о том, что у нас люди графа Серпьери. Прошу тебя, Джованни, растолкуй всем как следует, я на тебя полагаюсь. А ты, Анджело, побеспокойся о нашей охране. Объясни, какое сложилось положение, и предупреди, чтобы были наготове. Увидите, что кто-то подходит к ограде виллы, немедленно доложите мне. Бунтовщики не должны ворваться в наш дом, понятно?
Когда слуги покинули комнату, Марио подсел к Арианне и обнял ее за плечи:
— Не бойся, дорогая, они не войдут сюда. Если толпа двинется на штурм дома, я прикажу стрелять. Не возражаете, граф Серпьери?
— Нисколько, особенно, если мишенью окажется Пино. А пока не найдется ли у вас какой-нибудь одежды попроще? Форма мне уже ни к чему. Хочу смешаться с толпой, понять, что происходит.
— Хорошая мысль, — согласился Марио. — Попросим у одного из наших слуг одолжить вам свою одежду, а Джованни добудет пару фальшивых усов. Так будет спокойнее — вас никто не узнает.
Серпьери поднялся и протянул руку Марио:
— Спасибо, генерал, спасибо от всего сердца. Вы настоящий вождь, никогда не теряете спокойствия.
— Просто у меня есть небольшой опыт, — усмехнулся Марио. — Некоторое время пришлось иметь дело с разбойниками и каторжниками. Меня не пугает кучка миланцев, подстрекаемых горячими головами вроде Конфалоньери. Единственное, чего он добьется, — ускорит прибытие австрийской армии, которая разместится тут и уже больше не уйдет. Итальянского королевства больше нет.
— Да, — согласилась Арианна. — Народ встретит австрийцев с облегчением. После русской кампании, в которой погибло двадцать пять тысяч наших молодых мужчин, и потери еще двадцати тысяч в Испании народ вспоминает времена Марии Терезии как благоденствие.
Никого не душили налогами, и сыновья наши не умирали на чужбине… Сейчас в Милане не осталось семьи, в которой никто не погиб в сражениях. Именно бесконечные войны и погубили Наполеона.
Серпьери удалился, качая головой.
— Что же нам делать? — спросила Арианна, едва граф закрыл за собой дверь.
— Попробуем вернуться в Апулию. Отправимся тем же путем, каким прибыли сюда. Он самый безопасный.
— Я тоже поеду с вами, — заявил Марко, вставая.
— Нет, ты вернешься в колледж. И останешься там, пока волнения не утихнут. Только там ты будешь в надежном укрытии.
— Я мог бы остаться в Милане, если не хотите взять меня с собой. Мне интересно посмотреть, что здесь произойдет.
— Ни за что на свете! — воскликнула Арианна. — Немедленно отправляйся в Швейцарию. У тебя есть письмо о том, что ты там учишься, это позволит беспрепятственно покинуть город. Неужели ты забыл, что твоего отца убили повстанцы? Он тоже предпочел остаться в Милане. Считал, что не может бежать, потому что его здесь держали дела…
— Почему я не могу поступить, как мой отец? — настаивал Марко.
— Не возражай, — сказала Арианна. — Мне достаточно и одной потери по вине Наполеона… А тебе необходимо закончить учебу. На следующей неделе ты все равно должен был вернуться в колледж. Теперь ты уедешь на несколько дней раньше.
— Но почему я не могу поехать с вами?
— Потому что твоя мама права, тебе надо закончить учебу, — вмешался Марио. — А потом можешь приехать к нам хоть навсегда. Мы пока поживем некоторое время в Апулии. Когда политическая обстановка изменится, мы сможем путешествовать по всей Европе. Особенно важно это для тебя, ты должен знакомиться с разными городами, с красивыми девушками. Знал бы ты, как великолепны бывают шведки, а француженки так просто прелесть! Поцелуй маму и начинай собирать вещи. Отправишься завтра, первым же дилижансом. С тобой поедут наставник и двое охранников.
Смирившись, Марко обнял мать со словами:
— Хорошо, мама, я сделаю, как вы хотите, только не сердитесь.
— Я хочу, чтобы ты остался жив, сын мой. А войной предоставь заниматься дуракам.
20 апреля 1814 года Арианна сидела в своей гостиной, у окна, выходившего в сад, и с тревогой прислушивалась к шуму, доносившемуся от здания сената. День выдался мрачный — с самого утра низкие, тяжелые тучи нависли над городом, хлестал ливень, но разъяренные толпы словно не замечали непогоды.
Арианне казалось, что весь город вновь охвачен каким-то безумием. Она вспоминала, как при поддержке народа из Италии были изгнаны австрийские войска. Многие аристократы, поддерживавшие короля, были тогда убиты. Бунтовщики умертвили и ее Джулио. Еще не все тела были захоронены, а на улицах и площадях Милана уже праздновали победу, люди плясали от радости.
Много ли времени миновало с тех пор, как толпа восторженно приветствовала наполеоновскую армию и сторонников Бонапарта? Теперь эти же люди хотели свергнуть вице-короля Евгения Богар-не и его сенаторов, которых они презрительно называли «расшитые фраки».
А Серпьери все еще мечтал о единой Италии! Об Итальянском королевстве! Страна оказалась на грани экономического краха.
Независимость Итальянского королевства висела на волоске, а толпа требовала новых жертв, чтобы немедленно, прямо здесь же, на улице, свести счеты с «расшитыми фраками». Будто бы вновь пролитая кровь могла хоть как-то искупить все перенесенные лишения и страдания военных лет. На вой ослепленной яростью толпы наверняка отзовется какой-нибудь новый авантюрист, который встанет во главе бунтовщиков, но лишь затем, чтобы опять ввергнуть людей в рабство.