— Нет, еще нет. Скажи Дженнаро — пусть приготовит двуколку, поедем покатаемся, сделаем круг по острову и спустимся в порт, там будем ждать Марио. Приведи Дарио, возьмем с собой.
Арианна села в двуколку.
— Дай-ка мне сына и возьми поводья.
Дженнаро задумчиво посмотрел на нее:
— Синьора, может, лучше и мне поехать с вами?
— Нет, не нужно, напротив, дай-ка мне еще одну лошадь, потому что если мальчик устанет, Марта отвезет его домой, а я верхом поеду в порт.
— Но зачем брать еще одну лошадь? — возразила Марта. — Если Дарио расплачется, отвезем его домой, а потом отправишься встречать Марио.
— Нет, лучше не оставляй его. Ну что с тобой? Неужели ты тоже тревожишься? Но ведь не первый же раз я сажусь верхом на лошадь.
— Нет, это я так…
— Поехали!
Лошадь шла медленным шагом. Погода стояла хорошая, теплая. Арианна спокойно посматривала по сторонам.
— В любую погоду люблю наш остров, — неожиданно произнесла она.
— Я тоже. Однако летом он чудеснее. А осенью наводит тоску. Предпочитаю Торре ди Милето и осенью, и зимой.
— Ты хочешь сказать, что надо укладывать вещи?
— Да, мне кажется, следовало бы. Маркиза больна, лучше собраться всем вместе. Уехали бы вы раньше, не пришлось бы тебе переживать этой ночью. И ты могла бы всегда быть рядом с мужем, не так ли?
— Ладно, скажу Марио, что надо вернуться на материк.
— И для Марио это лучше, — продолжала Марта. — Там ему легче вести дела…
— А теперь объясни мне, что тебя так беспокоит? Становишься такой ворчуньей, когда нервничаешь.
— Может, просто старею, — пошутила Марта.
— Нет, не то. Объясни, в чем дело?
— Меня очень напугало то, как ты вела себя ночью. Мы с тобой пережили немало горестей, но еще никогда ты не была так взволнована. Даже в самые трудные моменты у тебя всегда хватало сил посмеяться над бедой.
— Все это давно прошло. — вздохнула Арианна и, склонившись к ней, поцеловала в щеку. — Прости меня.
Она взглянула на Марту, та не шелохнулась. Опустив поводья на колени, она задумчиво смотрела вдаль. Лицо у нее было печальное.
— Мне кажется, ты что-то скрываешь от меня, — вдруг заговорила она.
— Нет, ничего особенного. Мы с Марио впервые разлучаемся. И мне страшно. Может, потому, что однажды пришлось расстаться с ним так надолго.
— Нет, ты сказала не все, — настаивала Марта.
— Знаешь, ночью я не могла понять, что тревожит меня. А теперь я думаю, это Граффенберг внушает мне страх. Да, она! — воскликнула Арианна и испуганно взглянула на Марту.
— Отчего вдруг? — удивилась Марта.
— Марио случайно встретил ее в Милане, и она угрожала ему.
Они подъехали к Кала дель Спидо.
Мальчик заплакал.
— Что случилось, сокровище мое? Мама везет тебя посмотреть на козочек. Сейчас увидишь свою любимую Девочку. Марта, дай-ка его мне.
Она взяла сына, прижала к груди, покачала, но он рвался из рук и плакал. Тогда она остановила лошадь.
— Отвези его домой, наверное, он проголодался. Не выношу, когда он плачет, ты же знаешь.
— Ну что ты, дети часто плачут по пустякам, выражая так свой протест. Но если хочешь, отвезу его к Фаустнне.
— Да, так будет лучше, — согласилась Арианна, передавая Марте поводья, и, выйдя из двуколки, пересела верхом на другую лошадь. — Отвези его домой, а мне хочется проехаться немного.
— Куда ты поедешь?
— К Скале альбатросов. Попрощаюсь. Ведь завтра мы уедем…
— Но зачем же так далеко? — встревожилась Марта. — Поезжай лучше прямо к причалу…
— Не волнуйся. Прогуляюсь и вернусь, заеду за тобой. Будь готова.
Арианна пришпорила лошадь. Марта проводила ее взглядом, ей почему-то не хотелось возвращаться домой. Между тем малыш уснул, не выпуская пальчик изо рта. Они находились в тени, можно не спешить назад. Марта опять посмотрела в ту сторону, куда уехала Арианна. Сейчас она ясно видела ее. Сначала Арианна двигалась по сосновой роще до середины острова, а потом вдоль поля. Тут она поехала шагом, чтобы поднимать меньше пыли. Дождя не было уже два месяца, и на полях в глубине острова после уборки урожая все было выжжено зноем.
Пожалуй, лучше подождать ее здесь, подумала Марта. И вдруг она услышала конский топот и громкие мужские голоса. Из сосновой рощи, которую только что миновала Арианна, появились пятеро всадников, и это были не местные жители. Они галопом скакали в сторону Марты.
Она растерялась. Что делают эти люди, тут, на острове, и почему мчатся к ней? Марта инстинктивно накрыла подолом платья ребенка, чтобы он походил на мешок, лежащий на коленях. Лошади приближались, и она взяла в руки поводья и хлыст. Подъехав к двуколке, всадники загородили дорогу, и один из них спросил:
— Не скажете ли, добрая женщина, где Арианна?
— На острове нет человека с таким именем, — ответила Марта. — А вы кто такие?
Лица незнакомцев были скрыты прядями волос, их невозможно было рассмотреть.
— Поехали! — приказал голос с сильным немецким акцентом.
«Граффенберг!» — ужаснулась Марта. Это она! Теперь никаких сомнений нет. Она в мужском платье. Только она одна могла назвать молодую маркизу Россоманни просто по имени, так, как обращаются к слугам. А это означало, что она не признавала Арианну женой своего бывшею мужа. Между тем пятеро всадников удалились галопом в том же направлении, куда уехала Арианна.
Марта задрожала, словно в лихорадке, взглянула на мальчика, лежавшего на коленях, на всадников, удалявшихся в туче пыли. Инстинкт подсказывал, что Арианне угрожает опасность, но разум требовал отвезти ребенка домой. Она прижала мальчика к себе и хлестнула лошадь. От тряски Дарио проснулся и заплакал, но Марта не обращала на это внимания. Нужно как можно быстрее добраться до дома, позвать на помощь, поехать за Арианной. Быстрее, как можно быстрее!
Фаустина и Дженнаро стояли в дверях.
— Возьми мальчика! — крикнула Марта. — Отнеси в дом и запрись! Никого не впускай! А ты, Дженнаро, поедешь со мной. Быстрее!
Слуга догадался: случилось что-то страшное. Он быстро передал малыша жене и уже на ходу вскочил в двуколку. Марта хлестала лошадь изо всех сил, какие только у нее были.
— Куда? — спросил Дженнаро, выхватывая у нее поводья.
— К Скале альбатросов! — крикнула Марта.
Двуколка, грохоча, подпрыгивала на неровной дороге.
— Держитесь крепче! — крикнул Дженнаро. — Дайте мне хлыст! Держитесь!
Марта в отчаянии уцепилась за сиденье, глядя вперед. Вот они уже в сосновой роще. Еще немного, и они примчатся к ней, Арианне, думала она. Пусть она, дорогая, покружит подольше, поводит их за собой… Наконец они выехали на дорогу, ведущую к Скале альбатросов. И Марта увидела всадников. Они окружили Арианну и бешено хлестали ее лошадь. Та громко ржала, крутилась на месте, вставала на дыбы. Арианна, вцепившись в седло, громко кричала. Но всадники подступали все ближе, все больше оттесняя ее к обрыву. Лошадь упиралась, волчком кружилась на месте, то и дело вскидывая передние ноги, становясь на дыбы. Арианна закричала еще громче. Тут всадники разомкнули круг, и лошадь Арианны, вырвавшись из него, как безумная понеслась к отвесной скале и взлетела на ее вершину.
Дженнаро соскочил с двуколки и бросился к обрыву. Марта словно окаменела. Она видела, что всадники направляются теперь в ее сторону и остановились неподалеку. Их лошади зло били землю копытами. Дженнаро добежал до обрыва и уцепившись за сосну, растущую на самом краю, глянул вниз. Схватился за голову и помчался обратно.
Марта услышала, как один из всадников произнес:
— Свое получила!
Она быстро обернулась в ту сторону. Это была Граффенберг. Немка взглянула на Марту и разразилась злорадным смехом. Повернула лошадь и не спеша удалилась, помахивая хлыстом. Остальные всадники последовали за ней.
Дженнаро вскочил в двуколку. Потрясенный, он схватил поводья и хлыст. На нем лица не было.
— Поехали, позовем на помощь. Нужно скорее кого-то позвать, рыбаков, лодки… — повторял он и хлестал лошадь.
Теперь Марта уже не держалась за сиденье. Ее трясло и бросало во все стороны, ее могло даже выбросить из коляски и переломать ей все кости, но это уже не имело никакого значения. Арианна погибла. Арианна погибла, значит, и для нее все кончено. Арианна знала, предчувствовала, что скоро погибнет, знала об этом еще ночью, думала Марта. А она не услышала ее кринов о помощи!
Она же знала, Арианна знала! Она перешла реку, ее дочь!
А Дженнаро все повторял:
— Она мертва, мертва, лежит на камне. Марта, на камне!
Да, она все знала. Давно знала, Арианна распростерта на камне, лежит, раскинув руки, с лицом, обращенным к небу. Они примчались к дому Дженнаро остановил лошадь, и Марта, шатаясь, спустилась на землю.
— Что нам делать, синьора? — едва сумел выговорить Дженнаро, оставаясь в двуколке.
Фаустина вышла на порог с ребенком на руках. Мальчик плакал. Марта взяла его и, не говоря ни слова, унесла в дом. Фаустина бросилась к мужу, и они понеслись к морю. Марта, прижимая ребенка к груди, вышла на террасу, села, прильнула к мальчику щекой и принялась баюкать его: «Умерла твоя мама, умерла, сыночек мой…» Вскоре, а может быть, и много времени спустя — Марта не помнила этого — она услышала голос Марио:
— Арианна, где ты? Где ты, любовь моя? Я вернулся, где ты?
— Где Арианна? — спросил вошедший на террасу падре Арнальдо.
Марта посмотрела на священника невидящими глазами. Он встревожился, подошел вплотную, взял мальчика на руки:
— Что случилось, Марта? Что произошло? Где Арианна, где она?
— Ее убили, — прошептала она, как бы отвечая себе самой.
Падре Арнальдо глянул в ее безумные глаза и медленно опустился на стул.
— Марта, где Арианна? — крикнул снизу Марио. — В доме нет ее. Куда она делась?
Марта, словно сомнамбула, направилась к маркизу. Он бросился к ней навстречу, подхватил, видя, что она едва держится на ногах, и снова закричал:
— Где Арианна?