Успокойся, Сальваторе, успокойся, заклинал он себя. Он осмотрелся и только теперь заметил, что воздух в этой крохотной пещере теплый и к тому же свежий, а не затхлый. Его глаза, привыкшие к темноте, могли теперь осмотреть и самые дальние углы. Но вдруг его охватило ужасное волнение. Взяв лампу, нож и палку, он быстро пополз к выходу, желая убедиться, что его никто не разыскивает. Он ни с кем не намерен делить свою находку!
Добравшись до проема, пробитого в стене, он некоторое время постоял, затаив дыхание, прислушиваясь. Нигде ни души, никакого шума, ни единого звука. Он вернулся, уселся, расставив ноги, и на какое-то мгновение закрыл глаза, как делают дети, когда пытаются представить звездное небо, потом стремительно запустил руку в ящик и достал из него первый же попавшийся камень. Отряхнул от пыли и поднес к свету, но камень рассмотреть не удавалось.
Он потер его о штаны и заметил металлический блеск, затем сильнее потер о шерстяную рубашку и снова посмотрел: вроде бы кусок какого-то желтоватого металла.
— Золотой самородок! — воскликнул Сальваторе.
Он положил его на землю возле лампы и опять полез в ящик. Извлек оттуда второй такой же кусок и тоже очистил, только еще поспешнее, не так тщательно. Этот драгоценный камень выглядел иначе — желтый, гладкий, прозрачный и блестящий. Он достал еще четыре камня, так же наскоро почистил их и положил возле лампы. Все разной формы и окраски: фиолетовый, три розовых — прозрачные и очень красивые, а последний отливал зеленым цветом.
Не веря своим глазам, Сальваторе собрал их в ладони, поднял высоко над головой и закричал:
— Золото, изумруды, топазы, рубины! Я богат, богат, богат! — и со смехом сбросил их обратно на другие камни, еще утопавшие в пыли.
Он закрыл ящик. Нет, легенда — не вымысел! Сокровище на Тремити существует, существует! И забыв, что во весь рост тут не встать, он вскочил, сильно ударившись затылком о свод. Со стоном упал он на колени и схватился за голову, ощупывая, но увидев ящик, тут же забыл про боль.
Нельзя оставлять сокровище на виду. Это опасно! Он быстро сгреб землю, засыпал находку, уложив сверху крупные камни, замел свои следы и осмотрелся: все в порядке, все лежит как прежде. Взяв лампу и инструменты, он ползком вернулся в проход, ведущий в пещеру под островом Кретаччо.
Спускаясь по лестнице, он перепрыгивал через ступеньки. Снится ли ему все это или происходит наяву? На последней ступеньке он замер и обернулся. Поставив лампу на землю, сжал руки, словно хотел удержать сам себя от мучительного желания вернуться и еще раз увидеть свое сокровище, но в то же время он чувствовал, что у него не хватает сил снова смотреть на драгоценные камни.
Он стиснул голову руками, словно пытаясь помешать собственному рассудку покинуть ее. Подобрав лампу, нож и палку, бросился по туннелю и, примчавшись а пещеру, остановился ив пороге. чтобы перевести дыхание. Потом на цыпочках подошел к Арианне — посмотреть, спит ли она. Девушка стонала во сне, пытаясь повернуться на больной бок. Сальваторе стоял не шелохнувшись и любуясь ею. Может быть, теперь, когда на него неожиданно свалилось богатство, он может позволить себе любить такую красивую женщину, как она? Но для нее свет в окошке — маркиз.
Тем лучше, а то жена не простила бы!
Он подошел к своей соломенной подстилке, все еще не веря в свое приключение, и опустился на нее. Достал из кармана камень, который как бы случайно сунул туда. Впрочем, сейчас-то он понимал, что сделал это вполне осознанно: ему хотелось убедиться, что все произошедшее — не сон. Он держал в руках невероятную драгоценность, гладил, ласкал ее и смеялся про себя, чтобы не разбудить Арианну, но все же никак не мог сдержать смех, никак.
Он, должно быть, сходит с ума, решил он, тараща глаза. Тогда он встал на колени и, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце, зашептал молитву, понятную одному только Господу, но не ему самому, не соображавшему, что он говорит.
После молитвы Сальваторе немного успокоился. В этот предутренний час он поверил в собственное счастье. Растянувшись на соломенной подстилке, он принялся подсчитывать свое состояние. Оно, по всей видимости, должно быть огромным.
Он попробовал грубо прикинуть, сколько же камней в ящике и в какую сумму их можно оценить, но не сумел, так как не знал, вообще не представлял себе их стоимости. Однако какое это имеет значение? Он богат, богат, как король! Ему хотелось смеяться, смеяться и кричать, но нельзя. Он должен усмирить свой восторг.
Тогда он убавил огонек лампы и уселся на подстилке. Нет, он вовсе не сумасшедший, конечно, нет. Он просто счастливый человек! А кто же может уснуть, когда его ждет впереди такое огромное счастье?
ФРА ГУАРДИАНО[19]
Проснувшись, Арианна осмотрелась и опять увидела над собой то же распятие, какое явилось ей в бреду.
— Сальваторе! — позвала она.
— Я тут, тут. Наконец-то вы проснулись!
Целыми днями он ни на шаг не отходил от девушки, слышал, о чем она бредила, видел, чем лечили ее монахи, наблюдал, как она постепенно приходит в себя. Недавно щеки ее опять порозовели, дыхание стало ровным.
— Я совсем ослабела, Сальваторе. Что случилось со мной? Где мы? Знаешь, я думала, всё это снится, а оказывается — нет. Я хочу сказать, что сейчас уверена: все это наяву, потому что я наверняка проснулась. Где я?
— Вы были ранены, Арианна, не помните?
Да, теперь она вспомнила. Вспомнила про несостоявшееся свидание с Марио и как приходил Анджело, а потом вдруг появились какие-то монахи в черных масках. Припомнила, как испугалась, и один из них наступил на ее руки, когда она ухватилась за уступ, и она полетела в пропасть. Больше ничего не осталось в памяти.
— Я спас вас. И теперь мы в тайном убежище. Я сразу же привел сюда падре Арнальдо. Вы были тяжело ранены. Потом пришли наши, настоящие монахи и стали лечить вас.
— А Марио?
— Не знаю, ничего не знаю о маркизе. Может быть, падре Арнальдо что-нибудь известно, надо подождать его.
— А мама и братья?
— Ну, ваша матушка и ваш отец по совету падре Арнальдо пустили слух, будто вы сбежали с каким-то парнем на материк. Но люди думают, что вы убежали со мной.
— Невероятно! А твоя жена? — спросила Арианна, глядя на него.
— О ней тоже позаботился падре Арнальдо. Он велел ей не беспокоиться, сказал, как только появится возможность, я приеду за ней.
— Выходит, никто не знает, где мы?
— Никто. Падре Арнальдо никому не доверяет даже монахам. Кроме фра Кристофоро и фра Дженнаро. И я с ним согласен. Никому нельзя говорить, ведь вас хотели убить. А меня, если найдут, повесят. Я пырнул ножом негодяя, который столкнул вас. Он испустил дух.
Арианна необычайно разволновалась.
— Думаешь, они искали меня дома?
— Да, солдаты искали вас дома, и ваша матушка так и сказала, что вы сбежали на материк. И меня искали. Обшарили весь остров пядь за пядью, пока не убедились, как говорит падре Арнальдо, что я тоже удрал туда.
— А что за люди напали на меня? Ты знаешь, кто это был?
Он помолчал. Он сомневался, нужно ли говорить девушке, что это офицер, который сопровождал ее на бал к маркизе.
— Нет, не знаю. Он был в маске.
— Но разве ты не сказал, что убил негодяя, который столкнул меня?
— Да, но я не видел его лица.
— Солдат?
— Забудьте обо всем, синьорина. Скоро придет фра Кристофоро и принесет вам поесть и попить, — он посмотрел в ту сторону, откуда мог появиться монах.
— Хочу посоветоваться с тобой, Сальваторе.
— Слушаю вас, синьорина, — отозвался он, садясь на стул у ее изголовья.
Сколько тревожных ночей провела на этом стуле Марта, пока девушка бредила. Да и все другие — фра Кристофоро, фра Дженнаро, падре Арнальдо, — все отдали бы бог знает что, лишь бы облегчить ее страдания. Только вчера жар спал и девушка поела впервые за долгое время, а потом ей дали снотворное. И когда она уснула, все тоже разошлись по своим постелям. А они с Мартой постоянно сменяли друг друга у ее изголовья, по очереди отдыхая на соломенной подстилке.
Он взглянул на девушку — бледная, лишь глаза иногда загораются.
— Как предупредить Марио, где я?
Он сразу же нашелся:
— Об этом позаботится падре Арнальдо. Возможно, он уже сообщил маркизу.
В этот момент в конце туннеля появился огонек. Сальваторе облегченно вздохнул. Это пришел фра Кристофоро.
— Значит, нашей больной уже лучше? — спросил монах.
За ним следовал и фра Дженнаро.
— Сегодня можете поесть кое-что посущественнее.
— Спасибо большое, — поблагодарила Арианна, — а что сейчас — день или ночь?
— День, день. Ты долго спала, дорогая.
Фра Дженнаро между тем принялся накрывать на стол — расстелил скатерть и достал из корзины большой каравай хлеба, миску с домашними макаронами под соусом и еще глиняный горшочек с голубцами. А кроме того, фруктовый пирог и два небольших кувшина — с водой и вином.
— Смотрите, какие замечательные кушанья мы вам приготовили! — радостно воскликнул фра Дженнаро. — Просто королевский обед!
— Боже, какие запахи! — восхитился Сальваторе. — Представляю, как это вкусно!
Он немедля уселся за стол.
Фра Кристофоро принес Арианне подушку.
— Давай-ка помогу тебе немного подняться. Подошло время обеда. Буду кормить с ложечки, как в детстве. Помнишь? Ты обычно сердилась, что я слишком много еды кладу тебе в рот. «Я же не лошадь, — жаловалась ты, — все, что остается, доедай сам!» И я охотно жертвовал собой, — с улыбкой добавил фра Кристофоро.
— «Ты должна есть, ведь Христос смотрит на тебя!» Разве не так вы говорили мне в детстве? — напомнила она, указывая на распятие, висящее над ней.
Монах снова улыбнулся и принялся с ложечки кормить девушку.
— А падре Арнальдо когда придет? — поинтересовался Сальваторе.
— Скоро, — ответил фра Кристофоро. — Он обедает дома вместе с Мартой. Днем, стараясь не вызывать подозрений, он подольше остается в аббатстве и даже бывает на Сан-Домино. Но обещал обязательно заглянуть сюда. Нам нужно кое-что обсудить с ним после обеда.