Он нежно дотронулся ладонями до ее лица, и прикосновение его было совсем легким, почти воздушным. Не стоило никакого труда выскользнуть из его ладоней, нисколько не удерживавших ее. Напротив, его прикосновение, как ни странно, только усиливало ощущение свободы. Джулио склонился к ней и посмотрел прямо в глаза, как бы гипнотизируя ее, нижняя губа его чуть-чуть дрожала.
— Почему? Потому, — отвечал Джулио, — что твои глаза — это две голубые жемчужины, рожденные морем, а солнце одарило их своими искорками. В них нежность лепестков розы и сияние алмаза. Это глаза богини, рожденной из пены морской, озаряющей благословенным светом душу моря.
Чем больше он говорил, тем больше удивлялась она. Отчего он обращается к ней такими высокими словами, какими поэты взывают к музам? Почему у него трепещут губы, дрожит голос, а глаза пылают каким-то волшебным блеском? Нет, это уж слишком!
Ее пугало такое бурное проявление чувств, хотя и сдерживаемое рамками приличий. Его руки все так же нежно, ласково и трепетно прикасались к ее щекам. Она опустила глаза и в растерянности отступила от графа. Джулио расстелил плащ на траве среди кустов, желая укрыться от ветра.
— Иди сюда, Арианна, присядем здесь. Расскажу тебе сон, который мне приснился недавно и в гатором ты найдешь ответ на свой вопрос.
Она села рядом с ним, сложив руки на коленях и опустив на них голову, как слушала, бывало, фра Кристофоро, когда тот рассказывал сказки.
— Однажды, — заговорил Джулио, — я лежал вот так же на земле, смотрел на ласточек и незаметно уснул. И приснился мне сон, будто ко мне подходят какие-то три странные женщины. Я пугаюсь, я не хочу смотреть на них, отворачиваюсь, а они приближаются, вот уже рядом, и все трое зовут меня. «Взгляни на меня, Джулио, — просит первая, и я слышу голос матери, — посмотри в будущее, взгляни, что я тебе дарю». А я не хочу ни смотреть, ни слышать, но вдруг вижу — стада коров, отары овец, шахтеры, множество судов, вижу оливковые рощи, поля пшеницы и загорелых жнецов с серпами, морской берег, холмы и зеленую долину с бесконечной дорогой, уходящей к горизонту. Удаляясь по ней, женщина снова говорит голосом матери: «Выберешь меня, получишь все это!» А потом танцует другая женщина, рядом с нею маленькие дети — кудрявый белокурый мальчик и темноволосая девочка с глазами как у газели. Но вот уже они идут по цветущему лугу к мраморному дворцу в окружении чудесного сада, звучит чудесная музыка. Женщина взмахивает плащом… Детей больше нет, а на спине она держит тяжелый мешок.
«Выбери меня — не пожалеешь!» — просит женщина и уходит. Тут начинает танцевать третья незнакомка. Движения ее легкие, грациозные. Она выбегает, босоногая, из моря и поднимается на холм. Волосы развеваются на ветру, длинные пряди застилают глаза, но она все равно стремится вверх. Порыв ветра опять ворошит ее волосы и захлестывает ими лицо. Оно все в слезах. И я понимаю — ей обидно, что никто не видит ее удивительной красоты. Женщина поворачивается ко мне с просьбой: «Выбери меня, и я подарю тебе любовь!»
Когда граф закончил рассказ, Арианна некоторое время молчала. Потом посмотрела ему в глаза:
— И кого же ты выбрал?
Джулио опустил голову ей на колени:
— Первые две женщины не предлагали мне ничего нового, все это я уже познал, и все это хотя бы отчасти выглядело иллюзией. И я выбрал третью женщину, обещавшую мне любовь, к тому же она нуждалась в человеке, который помог бы показать всему свету ее красоту. И теперь, встретившись с тобой, я точно знаю: третья женщина — это ты.
Арианна поднялась и, протянув ему руку, сказала:
— Вставай, Джулио, пойдем домой.
РАЗДУМЬЯ АРИАННЫ
Она придирчиво оглядела себя в большом зеркале с позолоченной рамой, всматриваясь, нет ли где-нибудь хоть незначительного дефекта. Взяла красивую баночку. Нет, это не пудра, не грим, которыми можно оттенить ее природный нежный цвет лица, хотя Джулио и объяснял, что на расстоянии даже самая ухоженная кожа выглядит бледной. Она слегка подалась вперед и тонким перышком, легкими, как поцелуй возлюбленного, касаниями стала подкрашивать коричневым тоном свои соски, желая сделать их темнее.
Потом сбросила халат и, глядя в зеркало, внимательно осмотрела свое тело. И обнаженная тоже очень хороша. Прав Джулио, уверяя, что она бесподобна.
До встречи с ним Арианна никогда прежде не проводила столько времени у зеркала и не умела ценить собственную красоту. Наоборот, сравнивая себя с Лелой и ее подругой Анджелиной, не на шутку расстраивалась. Сестра и Анджелина были очень похожи: обе толстушки, невысокого роста, с черными курчавыми волосами. Они восхищались одна другой, сравнивали и щипали друг друга, выясняя, у кого крепче грудь. Иной раз, не полагаясь на зрение, поскольку каждая утверждала, будто у нее грудь полнее, а талия тоньше, они брали ленту и принимались измерять груди, талию, бедра, ляжки, да, да, даже ляжки, потому что слышали от соседок, будто эта часть тела тоже весьма ценится мужчинами.
Арианна смотрела на их старания и выступала судьей, отдавая предпочтение то одной, то другой девушке. Потом, возбужденные и довольные своими фигурами, они принимались рассматривать и ее, сравнивая, разумеется, с собой. Она слишком отличалась от них. Волосы светлые и гладкие, совсем как у козочки, кожа уж чересчур белая и нежная. Шея и руки чересчур длинные, как у паука. Грудь слишком маленькая, а мужчинам не нравится маленькая грудь. А уж ноги, ноги-то какие тощие! Подруг каждый раз что-нибудь не устраивало в ее фигуре.
И она мало-помалу поверила, что сложена на редкость плохо. Настолько поверила, что даже не решалась раздеваться, а только издали смотрела, как Лела и Анджелина забавляются перед зеркалом. Они рассматривали себя, обменивались комплиментами, ласкались и озорно смеялись. Она вспомнила, что именно Анджелина показала ей, как целуются мужчина и женщина, потому что из подруг она первая нашла себе жениха.
Молодые люди встречались тайком в скалах, у моря или в сосновой роще. Потом она, взволнованная, прибегала назад и показывала девочкам, как обнимала и целовала своего жениха. Леле недостаточно оказалось одних рассказов, сгорая от любопытства, она хотела немедленно обучиться всем премудростям любви. Тогда они прятались в комнате Арианны и, стоя перед зеркалом, Анджелина одной рукой обнимала Лелу за талию, другой прижимала затылок и целовала ее. Целовала долго, крепко прижимаясь губами, так что Лела в конце концов не выдерживала и со смехом отталкивала ее:
— Даты задушишь меня так!
— Нравится? — спрашивала Анджелина.
— Нет, не нравится. У тебя слюна какого-то странного вкуса.
— Потому что моя, а будь это слюна твоего жениха, наверняка понравилась бы, — лукаво объясняла Анджелина. — Спорю, что понравилась бы.
Арианна стояла в дверях на страже, как бы кто не вошел случайно. Увидела бы только мать, чем они занимаются, набросилась бы на них с метлой. А однажды она вдруг сказала:
— Я тоже хочу научиться. Покажи, как это делается.
— А тебе-то зачем? — удивилась Анджелина. — Тебе еще рано учиться, все равно не найдешь жениха, ты ведь совсем девчонка еще, посмотри на себя. У тебя нет зада, нет грудей, и вообще на козу похожа.
— Нет, я найду жениха! И не такого мужлана, как твой. Мой жених будет с материка, интересный, нарядный и богатый, — и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Слезы ручьями текли по ее щекам. Она пошла в хлев, взяла своего гнедого и вихрем умчалась в лес. Боже, как она ненавидела этих кривляк в такие моменты!
В тот же вечер Лела, сожалея о том, что наговорила Анджелина, попробовала показать Арианне, как целуются жених и невеста. Хоть и без особого желания, Арианна все же подошла к зеркалу, встала в нужную позу, и Лела поцеловала ее. Но она сразу же отстранила сестру.
— Если так целует парень, то мне это нисколько не нравится.
Лела рассмеялась:
— Нет, совсем не так. Когда целует парень, это гораздо лучше! А что же тебе не понравилось?
— Не знаю. Не нравится, и все.
И в самом деле, она ничего не почувствовала. Вернее, если разобраться, ощутила язык сестры в своем рту, и ей стало неприятно. Нет, не противно, потому что все же это сестра, а именно неприятно. И она не понимала, почему подруга Лелы с таким восторгом рассказывала о поцелуях жениха. Но Лела возразила:
— Уверяю тебя, целоваться с парнем — совсем другое дело.
Арианна резко повернулась к ней:
— А ты откуда знаешь?
— Знаю.
— Значит, и ты пряталась с кем-то в кустах?
— Но, Арианна, что ты такое говоришь! Знаю, потому что мне рассказывала Анджелина.
— Не сочиняй. Знаешь, потому что кто-то из парней целовал тебя.
— Говорю тебе, нет.
— Не откроешь, кто это был, расскажу маме.
— Ты с ума сошла!
Арианне хотелось отомстить. Лела обидела ее, встав на сторону своей подруги. Прежде, когда они бывали вдвоем, сестра нахваливала Арианну, восхищалась ее волосами, цветом глаз. А с тех пор как на Сан-Домино появилась Анджелина, Лела изменила свое мнение. Теперь подруги важничали перед ней и твердили, что она дурнушка. Марта старалась разубедить Арианну, но та не верила. Она так разительно отличалась от всех девушек на Тремити.
— Я сейчас же пойду и скажу маме, — пригрозила Арианна.
Лела схватила ее за руку.
— Дорогая, не надо, прошу тебя! — стала она умолять со слезами на глазах. — Я все расскажу тебе.
— Ну так кто же это?
— Антонио. Мы обручились с ним.
— И ты ходила с ним в кусты?
— Только раз. И сразу же убежала. На днях Антонио придет к папе просить моей руки, а иначе больше не пойду с ним. Клянусь тебе.
Обо всех подобных детских играх Арианна рассказывала Джулио, и тот от души смеялся. Ему нравилось слушать девушку, и он подробно расспрашивал о забавах с подругой и сестрой на Тремити. А потом подвел ее к зеркалу и, трогая и поворачивая, наглядно показал, что все измышления подруг неверны. Это у деревенских девушек всегда короткие и толстые ноги, а грудь их нравится только крестьянам и морякам. А у нее, Арианны, ноги длинные, тело гибкое, стройное, таз узкий, бедра красивые и груди нормальной величины.