Он не спеша направился к ней по шелковому ковру, лежавшему в центре комнаты. Маркиза светилась улыбкой и явно была довольна собой. Но Арнальдо знал, что доверять ей нельзя. Раз она послала за ним, значит, у нее какая-то более важная причина, чем просто желание выслушать очередной деловой доклад.
— Вам, должно быть, жарко? — поинтересовалась маркиза, вставая. Обойдя стол, она величественно вышла навстречу и протянула ему обе руки, он поцеловал их. — Садитесь, — предложила маркиза, указывая на кресло. — Велю принести вам что-нибудь прохладительное. Что вам угодно? Белое холодное вино или какой-нибудь фруктовый напиток? А может, ни то ни другое, а сангрию? Из уважения к моему испанскому происхождению.
— Спасибо, маркиза. Выбираю испанское вино.
Он заметил, что в ушах у женщины сверкали серьги с крупными изумрудами, подчеркивавшими цвет ее глаз. Падре положил ногу на ногу, и край сутаны приподнялся ровно настолько, чтобы показать прекрасно начищенные ботинки.
— Я пригласила вас потому, что должна принять некоторые решения и мне нужна ваша помощь.
— То немногое, что в моих силах, я всегда готов сделать для вас.
— Но речь пойдет не о смене управляющего или пересмотре контракта на рыбную ловлю. Пришло время более важных решений. Моему сыну Марио двадцать пять лет.
— Я слышал, он вернется сюда.
— Да, приедет на следующей неделе. Я постаралась, чтобы он приехал. Поговорила с его генералом, и тот направил Марио сюда инспектировать гарнизон на Тремити. Но это только предлог. На самом деле мне хотелось, чтобы он пожил тут, так как я намерена восстановить добрые отношения со знатью Апулии. И Марио должен быть рядом со мной. В сентябре я отпраздную день моего рождения.
— Я не знал, что ваш сын уже нашел невесту.
— Нет, это я искала ее. И нашла.
— Маркиза, а вам не кажется, что хотя бы вот это юноша мог бы сделать самостоятельно? Не считаете ли вы, что он сам способен выбрать себе невесту?
— Ах, глупости! Так делают только крестьяне. К тому же Марио, по-моему, вовсе не собирается жениться. Пока учился, он успел объездить пол-Европы. Побывал в Париже, Лондоне, совсем недавно в Вене. Он ни разу не намекнул, что ему понравилась какая-нибудь девушка. Так что приходится самой думать за него.
— Но к чему такая спешка, почему обручение непременно в сентябре?
— Вам известно, что происходит во Франции?
— Конечно, маркиза.
— Так вот, падре, я очень и очень обеспокоена. Революция, несмотря на всю свою ярость, а может быть, именно вследствие этой ярости, продолжает порождать в Европе все новых и новых сторонников. Простой народ готов к восстанию, готов убивать королей и аристократов. И священнослужителей тоже, разумеется. В Неаполе королева Мария Каролина после того, как революционеры гильотинировали во Франции ее сестру Марию Антуанетту, вне себя от гнева и страха. Она стала подозрительной и не доверяет даже супругу — королю Фердинанду. Кроме того, ей нужны деньги, много денег, для войны. А я богата, падре Арнальдо, богата и одинока. Я — Хозяйка Даунии, после смерти мужа я отдала все силы этой земле. Но, повторяю, я одинока, и сейчас это одиночество опасно. Мой сын должен помочь мне. Для этого нужен политический брак. У королевы есть близкая подруга — графиня Матильда фон Граф-фенберг. Марио женится на ее дочери. Таков мой план.
Прелат[10] внимательно слушал маркизу.
Он с восхищением смотрел на эту удивительную женщину. Она вдовствовала уже почти пятнадцать лет, своего единственного сына она сначала отправила учиться, а потом определила в австрийскую военную академию. Желая сохранить свою независимость и власть, она не отвечала на ухаживания ни одного из многочисленных претендентов на ее руку. Никому не хотела показать, что ей свойственны земные желания и женская слабость. Она понимала, что ей, как молодой женщине, одинокой вдове, необходимо защищать свой маркизат. Теперь же она почувствовала, что годы берут свое, и желала передать хоть частицу власти сыну. Но не хотела и рисковать, дабы не потерять всё из-за ошибочного брачного союза.
— А я чем могу помочь вам, маркиза? — с улыбкой спросил Арнальдо.
— Вы должны помочь мне убедить сына в справедливости моего плана. Должны подготовить его к этому браку.
— Но разве не лучше было бы, чтобы это сделал кто-нибудь из его друзей, кто-то, кому он вполне доверяет?
— Конечно, лучше. Но я не нашла такого человека! Марио приедет сюда с одним своим другом. Говорят, он очень хороший художник. Его зовут Аппиани[11]. Вам следует показать Марио его владения. Когда он приедет, я скажу ему, чтобы он целиком положился на вас. А вы не должны ни на минуту оставлять его одного.
— Маркиза, уверяю вас, что постараюсь сделать всё наилучшим образом. Однако знаю по опыту, что молодые люди обычно предпочитают принимать решения сами. С другой стороны, Марио — человек умный и рассудительный. Советую вам поговорить с ним откровенно, поделиться своими тревогами и честно попросить о помощи.
— Конечно, конечно, я так и сделаю. Но я не хотела бы услышать от него «нет», которое потом трудно будет превратить в «да». Вы должны подготовить почву. И уверяю вас, если удачно справитесь с моим поручением, получите большое вознаграждение. Кстати, сколько лет вы уже в изгнании на Тремити?
Он задумчиво посмотрел на нее.
— Около шестнадцати, маркиза. Вы хорошо знаете это.
— Долгое изгнание, слишком долгое, вам не кажется?
Еще бы ему не казалось! Первое время он вообще думал, что сойдет тут с ума. После жизни в блестящем Неаполе ему пришлось прозябать на этих крохотных островах, управляя древним монастырем, в котором жили всего-то шестеро дряхлых монахов. Конечно, мучительно чувствовать себя отверженным.
— Церковь очень сурово обошлась с вами. Вернее сказать — весьма жестоким оказался архиепископ. Однако прошел уже немалый срок. Люди меняются.
Он грустно улыбнулся:
— Некоторые не меняются, маркиза. Если только не происходит какое-либо чудо. А время чудес, мне думается, отошло в прошлое.
— Да нет, чудеса еще по-прежнему случаются. Только теперь их совершает не всемилостивый Бог. Их творят деньги. Уверяю вас, деньги многое могут, и в церковных делах тоже, а особенно в наши дни. Революция смягчила и старых прелатов. Революция гильотинировала и многие моральные принципы.
Он не понимал, надо ли принимать слова маркизы как предложение или же только как обещание помочь. Он почувствовал, что от волнения у него вспыхнуло лицо. Получить прощение и иметь возможность уехать с Тремити? Ах, конечно, если бы маркиза захотела использовать свое влияние и всю свою власть… И плата за это совсем небольшая. Раз уж маркизе так важен этот брак сына, он поможет ей.
— Кстати, — добавила маркиза, — как поживает ваша подопечная? Как ее зовут? Ах да, Арианна. Как она поживает? Выросла? Похорошела, не так ли? Сколько ей лет?
— Шестнадцать.
— Как летит время! Вот и она на выданье. А вы думали об этом, падре?
— Нет, маркиза. Я считаю, она еще ребенок.
— И ошибаетесь. В таком возрасте она уже не ребенок, она — женщина. К тому же мне говорили, будто она очень миловидна.
— Не берусь судить об этом. Я люблю ее как дочь. Вы же знаете, маркиза, что эта девушка, можно сказать, смысл моей жизни.
— И любя так сильно эту девушку, вы не считаете, что нарушаете обет священнослужителя?
— Как вы можете так думать, маркиза!
— Боже мой, иадре, я и не думаю вовсе. Вы хороши собой. Она, судя по тому, что говорят другие, да и вы сами, весьма привлекательная девушка. Чего же удивляться, если бы между вами возникло взаимное чувство.
Это была явная ловушка. Он покачал головой.
Маркиза, улыбаясь, поднялась с кресла.
Пойдемте в сад. Погода чудесная, и вечер такой спокойный.
И все же вам и в самом деле следовало бы подумать о замужестве Арианны. Особенно ежели, как я надеюсь, вас простят. Вам придется изменить жизнь. У вас не будет больше возможности уделять ей столько времени. Вы должны найти ей хорошую партию, и я могла бы помочь вам. Хотите, я и в самом деле займусь этим?
— Маркиза, мне кажется, это преждевременно. Все, что я хотел бы сейчас, лишь помочь Арианне покинуть Тремити, дать ей возможность повидать мир, выйти в свет.
— Знаете, падре, мне пришла в голову одна мысль. Прием по случаю моего дня рождения. Ну конечно! Ваша Арианна будет моей фрейлиной. Ей шестнадцать лет, она мила. Приведите ее с собой. Представим как вашу племянницу. В сущности, вы ведь монсиньор. Разве, назначая вас настоятелем аббатства, архиепископ не дал вам этого титула? Конечно, так и сделаем. Ее будет сопровождать ваша кузина, как ее зовут?
— Марта.
— Да, Марта, вдова, кажется, то ли полковника, то ли генерала. Не так ли? Славная женщина. Она понравилась мне. Хорошо, вот так ваша Арианна начнет выходить в свет. И кто знает, может, найдет себе жениха.
— Спасибо, маркиза, большое спасибо! — падре Арнальдо просиял от радости.
Маркиза очень удивилась, заметив это.
Он походил на мальчика, которому пообещали давно желанный подарок.
— А о ее наряде не беспокойтесь. Скажите Марте, чтобы связалась с Мирандой. Расходы беру на себя. Я хочу, чтобы ваша Арианна выглядела как можно лучше.
Они шли по саду. Под кронами деревьев царил приятный полумрак, который местами прорезали редкие лучи солнца. Священник чувствовал, как его буквально переполняет радость.
— Монсиньор Дзола!
Услышав давно забытое обращение, он вздрогнул:
— Да, маркиза?
— Мне кажется, вы не совсем откровенны и не полностью доверяете мне. Отчасти — вы должны признать это — ваше изгнание стало более тяжелым, потому что вы сами захотели этого. Вы же категорически отказались переехать жить сюда, ко мне в палаццо. Однажды я предложила вам это, помните? Поселились бы вы здесь, и мне удалось бы смягчить архиепископа, но вы…