ЭЛЕОНОРА
Он увидел их издали, но узнал только Анджело и Луку. С ними ехал еще кто-то, тоже верхом. В плаще с капюшоном, среднего роста, нет, пожалуй, немного ниже. И какая-то особенная посадка в седле. Женщина. Определенно женщина. Марио удивился, кто же это мог быть? Анджело и Лука двигались ему навстречу. Всадница следовала за ними.
— Она не пожелала ехать с Филиппо, когда тот отправился в Тре-вико, — сказал Анджело. — Забилась в угол. А подходили к ней — кричала. Отказалась от еды. И заявила, что никуда не уедет без вас. Попросила достать мужскую одежду. Переоделась и успокоилась. Я поинтересовался, умеет ли она ездить верхом, ответила, что умеет. Ездит и в самом деле очень неплохо.
Марио подъехал ближе и вспомнил ее. Накануне, когда они поздно ночью проезжали с Анджело по виа Толедо, он увидел, как несколько мужчин волокли какую-то женщину, срывая с нее одежду. Та сопротивлялась, а мужчины гоготали во все горло.
— Давала якобинцам, потаскуха? Теперь и нам дашь, сколько душе угодно!
Кто-то содрал с женщины платье, и обнажились огромные груди. Их вид еще больше распалил мужчин. В ужасе женщина громко закричала. Тогда кто-то подскочил к ней с кинжалом и заорал:
— Замолчи, шлюха! Не заткнешься — горло перережу!
И тут как раз подъехал Марио. Мужчины остановились. Это оказались лаццарони из бригады Эджидио Паллио, которые восстали против кардинала, но потерпели поражение. И теперь бродили повсюду, убивая, насилуя и грабя. Марио понимал, что находится в опасности, однако рассчитывал на трусость подлецов. Не сходя с лошади, он приказал:
— Хватит, расходитесь, не то велю арестовать всех.
Человек с кинжалом шагнул навстречу.
— Мой генерал, она же якобинка, я уверен. Их вожди всех шлюх превратили в своих сторонниц.
Но Марио повторил спокойно, почти дружелюбно:
— Ладно, кончайте, идите домой, оставьте ее. Не ввязывайтесь в неприятности.
В ответ человек покачал головой. Но через минуту нападавшие удалились. Анджело усадил женщину на свою лошадь. И тогда Марио велел ему позаботиться о том, чтобы она покинула Неаполь и нашла укрытие в надежном месте.
— Почему не выполнили мой приказ? — подъехав ближе, обратился он к женщине.
— Я и не подозревала, что числюсь в вашей армии, — с еле заметной улыбкой ответила она.
В самом деле, подумал Марио, ведь она женщина. И почувствовал себя неловко. Он, оказывается, забыл, что с женщинами надо разговаривать по-другому. Тот же вопрос, заданный подобным тоном солдату, вызвал бы совсем иную реакцию. Возможно, заставил бы задрожать от страха. А она не испугалась. И от нее нельзя требовать повиновения.
— Вы рисковали, — сказал он более мягко.
— С вами я почувствовала себя в безопасности.
У нее были пухлые губы и спокойная улыбка. Она умело подвела свою лошадь ближе к Марио.
— Генерал, отныне и навсегда я ваша раба. Обещаю.
— А где мой багаж? — обратился Марио к Анджело.
— Он отправлен прямо в Роди-Гарганико. А все необходимое в дорогу — в Тревико.
— У вас, синьора, есть что-нибудь с собой?
— В этом свертке все мое состояние, — ответила женщина по-прежнему спокойно.
Уже светало. Марио пришпорил коня, и они двинулись в путь. Миновали несколько сел. Иногда люди узнавали Марио и выходили из домов, приветствуя его. Мужчины пожимали ему руку. Предлагали угощение — еду и вино. Марио вежливо благодарил, но не мог задержаться — необходимо было засветло добраться в Тревико.
Около полудня они остановились на тенистой поляне передохнуть и поесть. Анджело и Лука расстелили скатерти прямо на траве. Еды было в изобилии. Женщина ушла поискать воду, чтобы вымыться и переодеться. Вернулась она, перекинув плащ через руку. Марио рассмотрел ее.
Высокого роста, с очень черными, коротко постриженными по французской моде волосами, в золотистой шелковой блузке, юбка спускалась ниже колен. Марио поразили ее огромные груди. Когда женщина двигалась, они поднимались и опускались, плавно колыхаясь. Он со смущением заметил, что женщина пристально смотрит на него, и отвел взгляд. Потом снова взглянул на нее:
— Прошу вас, синьорина…
— Элеонора. Элеонора де Кристофорис.
— Подойдите, Элеонора. Садитесь сюда. Мы ждем вас.
Женщина опустилась на землю напротив генерала. Во время еды при движении рук в разрезе кофточки то обнажались, то прикрывались полные груди, и Марио все время посматривал на них. Женщина, видимо, заметила его интерес и села иначе, вытянув ноги на траве. Теперь Марио мог рассмотреть и их. Слишком толстые икры, подумал он. Однако в целом фигура у нее неплохая, привлекательная. От нее веет силой, здоровьем, жизнелюбием. Она с удовольствием ест и пьет. И несомненно, любит жизнь.
— Как вы намерены поступить со мной? — вдруг спросила Элеонора, глядя генералу прямо в глаза.
— Думаю, для вас было бы лучше некоторое время находиться подальше от Неаполя. Хотите, можете погостить у меня в Термоли.
— А я не скомпрометирую вас?
— Каким образом?
— Я имела в виду… Я ведь сочувствовала республиканцам.
— Насколько мне известно, вас никто ни в чем не обвиняет. Вы не входили в правительство. Не участвовали в военных действиях. Не сделали ничего…
— А моя дружба со Скипани…
Марио на минуту задумался и продолжил:
— Хорошо. Скажите мне честно, с кем у вас были отношения, которые можно посчитать опасными?
— Только со Скипани, моим большим другом, — ответила Элеонора.
— Видите ли, мне совершенно безразлично, чем вы занимались со Скипани и другими мужчинами. Я хочу знать ваши связи только для того, чтобы трезво оценить положение. Чтобы защитить вас, мне нужно понять, от чего защищать. Ну так что же?
— Ноу меня со всеми сложились хорошие отношения. Я дружила с Роккаромаио, а он из ваших приверженцев. Потом я…
Марио оказался в затруднении. Роккаромано поначалу сражался в Каяцио и в Капуе против французов, а потом захватил королевское казино в Кьятамонте, то самое, где Казанова демонстрировал свою сексуальную мощь князю Франкавилле, и устроил там настоящий гарем. Он сделался республиканцем, но не покинул виллу, а проводил все дни в пирах и оргиях. Элеонора, значит, участвовала в них. Потом, узнав о приближении Армии святой веры, Роккаромано написал кардиналу Руффо, прося его о прошении. И согласился сражаться за короля простым солдатом.
— Но я устала от него. Он заставлял меня… — Элеонора замолчала. — Я устала от него. Поэтому убежала в Неаполь. Явился генерал Скипани и взял меня к себе.
— А до Роккаромано какие еще у вас были связи? Это правда, что рассказывают про генерала Шампионне?
— Не знаю, я всего лишь была знакома с ним.
— А еще раньше, до Роккаромано?
— Все, что было раньше, не имело никакого отношения к политике. Я дружила с Миммо Ферруцци. У нас сложилась веселая компания, и мы прекрасно развлекались. Без всякой политики.
Марио в этом не сомневался. Миммо Ферруцци — известный жуир. Невероятно богатый, он сделал все возможное, чтобы растратить свое состояние на роскошные пиршества. Сначала ему благоволили при дворе, но потом он впал в немилость. Какие отношения сложились у него с Элеонорой? Была ли она его возлюбленной, официальной любовницей или только одной из хористок? А с Роккаромаио?
Кто же на самом деле эта женщина? Марио вспомнилась жена. Мария Луиза, конечно, смогла бы ответить на подобный вопрос. Хоть и молодая, она располагала несметной информацией о личной жизни многих дам. Конечно же, она рассказала бы ему обо всех любовниках Элеоноры. Вроде Шампионне, например. Что Элеонора имела в виду, когда заявила: «Я всего лишь была знакома с ним»? Всего лишь однажды занималась с ним любовью?
Марио вдруг обнаружил, что женщина весьма заинтересовала его, настолько, что он даже разволновался. С чего бы это, черт побери? Так уж ему важно знать, чем она занималась с Роккаромаио? И почему он считает, будто и Роккаромаио, и Ферруцци распутники? И противно ли ему прошлое Элеоноры, либо, напротив, его привлекает эта женщина, проведшая почти всю свою жизнь в пиршествах и оргиях?
— Вот и всё, — заключила Элеонора, устремив на него безмятежный взгляд.
Маркизу хотелось побольше расспросить ее, узнать подробности. Нездоровые подробности, подумал он и поднялся.
— Как вы полагаете, можем двигаться дальше? Или хотите еще отдохнуть?
Элеонора осмотрела свою одежду, взглянула на плащ, лежавший на траве, и покачала головой.
— Мне больше невмоготу спать на земле. Я вся грязная. Мне хочется принять ванну, лечь в нормальную постель. Хотелось бы, чтобы меня немножко приласкали, поиграли бы со мной.
Марио уловил ее взгляд, который не смог сразу разгадать. Он не понял, то ли Элеонора крайне наивна, то ли чересчур развращена. Пожалуй, скорее наивна, решил он и протянул ей руку, желая помочь подняться. И его снова взволновало плавное колыхание ее груди. В его жизни слишком много войны и слишком мало женщин, подумал он. Чего же тут удивляться. В сущности, сегодня у него первый день отпуска.
И он со смехом повлек женщину к лошадям.
Они приехали в Тревико уже затемно. На небольшой средневековой площади их ждали. Увидев Вито Берлинджери, Марио соскочил с седла и обнял друга. Вито был высоким сильным мужчиной, словно вырубленным из цельного ствола дерева.
И при этом умел быть очень нежным.
Берлинджери разглядывал женщину, и Марио представил ее:
— Элеонора де Кристофорис. У нее случились неприятности при разгуле анархии в Неаполе, и я предложил ей свое гостеприимство.
Вито Берлинджери весьма галантно помог Элеоноре сойти с лошади. Маркиз припомнил, что Вито всегда пользовался у женщин исключительным успехом. Поначалу Марио объяснял его амурные победы мужественным, суровым обликом. Потом понял, что Вито отличала и другая черта, наверное, более существенная. Вито умел как-то особенно разговаривать с женщинами — мягко, проникновенно. Прекрасный пол просто млел от его речей.