Бинабик махнул рукой.
– Идите, я вас догоню.
Его друзья даже не пошевелились, когда он снова повернулся к своей бывшей невесте.
– Я останусь, – сказал он. – Слудиг ни в чем не виноват, и ты проявила огромную доброту, когда ему помогла, но я останусь, чтобы исполнить волю моего народа. Я уже достаточно сделал в борьбе с Королем Бурь… – он посмотрел на запад, где луна спряталась за чернильными тучами. – Пусть теперь другие забирают мою ношу. Давай мы с тобой отправимся вместе со стражами в погоню за моими друзьями так, чтобы они смогли спастись.
На лице Сискви появился страх.
– Будь ты проклят, Бинбиникгабеник, уходи! Я не хочу смотреть на то, как тебя убьют! – Ее глаза наполнились сердитыми слезами. – Ну, теперь ты доволен? Я все еще тебя люблю, хотя ты разорвал мое сердце на куски!
Бинабик сделал к ней шаг, снова схватил ее за руки и притянул к себе.
– Тогда пойдем со мной! – сказал он, и в его голосе появилась безумная надежда. – Я не хочу снова с тобой расставаться. Давай уйдем вместе, и плевать на нарушенную мной клятву! Ты сможешь увидеть мир – даже в эти темные времена, за пределами наших гор есть вещи, которые наполнят тебя восторгом!
Сискви высвободила руки и повернулась к нему спиной, казалось, она плачет.
Через долгое мгновение Бинабик обернулся к своим друзьям.
– Что бы ни произошло, – сказал он вестерлинге, и на его лице появилась странная, неуверенная улыбка, – останемся мы здесь или убежим, будем сражаться или сдадимся, первым делом нам необходимо пойти в пещеру моего наставника.
– Почему? – спросил Саймон.
– У нас нет моих гадальных костей и других необходимых вещей. Скорее всего, их бросили в пещеру, которую я делил с моим наставником Укекуком, поскольку мой народ никогда не решится уничтожить то, что принадлежало Поющему. Но, что еще важнее, мне нужно взглянуть на свитки, иначе я не смогу найти Скалу Прощания.
– В таком случае идем туда, тролль, – прорычал Эйстан. – Я понятия не имею, как твоей подружке удалось выманить отсюда стражников, но не сомневаюсь, что они вернутся.
– Ты прав. – Бинабик поманил Саймона. – Идем, друг Саймон, нам снова предстоит спасаться бегством. Похоже, такова природа наших отношений.
Он махнул рукой Сискви, и она молча повела их вверх по тропе.
Они шли по главной тропе назад, но буквально через несколько эллей Сискви неожиданно остановилась и шагнула в сторону на такую узкую тропинку, что ее было бы трудно разглядеть даже в свете дня. Узкий проход, шедший по широкой стороне Минтахока вверх под острым углом, скорее, небольшое ущелье между скалами. И, хотя там имелось множество опор для рук, в темноте идти по нему получалось невероятно медленно, и Саймон не раз больно ударялся о камни щиколотками.
Тропинка уходила вверх, несколько раз пересекла по спирали главную тропу, потом резко свернула назад, продолжая вести их в прежнем направлении. Бледная Седда скользила по небу в сторону темных очертаний одного из соседей Минтахока, и Саймон спросил себя, как они смогут видеть хоть что-то под ногами, когда она исчезнет окончательно. Он поскользнулся, замахал руками, восстановил равновесие и тут же напомнил себе, что они взбираются по узкой тропе по склону очень темной горы. Ухватившись за опоры, он остановился и закрыл глаза, сразу погрузившись в настоящий мрак. За спиной у него натужно дышал Эйстан. Саймон по-прежнему чувствовал слабость, которая постоянно преследовала его в Икануке. Он бы с радостью лег и уснул, но это было пустое желание. Через мгновение он сотворил знак Дерева и снова двинулся вперед.
Наконец они оказались на ровном участке, плоской площадке перед входом в маленькую пещеру в глубокой впадине на склоне горы. Саймону показалось знакомым что-то в расположении луны и очертаниях горы, а когда сообразил, что Кантака некоторое время назад привела его в темноте в это самое место, серо-белая тень выскочила из входа в пещеру.
– Соса, Кантака, – тихонько позвал Бинабик, и через мгновение его повалила на землю огромная гора меха. Спутники тролля смущенно стояли рядом, пока его облизывал окутанный паром язык волчицы. – Муканг, подружка, – с трудом выговорил, наконец, тролль. – Хватит! Я уверен, что ты храбро охраняла дом Укекука. – Он поднялся на ноги, когда Кантака, дрожа от радости, отошла на несколько шагов. – Похоже, приветствия друзей представляют для меня гораздо более серьезную опасность, чем копья врагов. – Бинабик ухмыльнулся. – Нам нужно поскорее войти в пещеру, Седда спешит на запад.
Выпрямившись во весь рост, он вошел внутрь, Сискви не отставала. Саймону и остальным пришлось пригнуться, чтобы пройти в низкий проход. Кантака, которая твердо решила не оставаться снаружи, молнией промчалась мимо ног Саймона и Эйстана, чудом не повалив их на пол пещеры.
Они немного постояли в темноте, наполненной мускусным запахом волчицы и другими, совсем незнакомыми. Бинабик высек искры из огнива, и вскоре появился крошечный язычок пламени, который уверенно разгорелся на конце промасленного факела.
Пещера Поющего оказалась невероятным местом. За маленьким входом закругленный потолок уходил высоко вверх, в далекие тени, которые не мог разогнать свет факела. Стены напоминали улей с множеством углублений, казалось, выбитых в камне пещеры. И в каждой нише что-то находилось. В одной – всего лишь засушенный цветок, другие были заполнены палочками, костями и горшками. Но в большинстве так плотно лежали свернутые свитки из шкур, что некоторые из них свешивались наружу, точно жалобно протянутые руки нищих.
Недельное пребывание Кантаки в пещере не прошло бесследно. Посередине, рядом с широкой ямой для костра, проступали детали когда-то сложной картины, выложенной маленькими цветными камешками. Очевидно, волчица использовала ее, чтобы чесать спину, поскольку на полу виднелись отчетливые отметки, говорившие о том, что она там валялась. От картины осталась лишь часть рун, которые шли по ее границе, и что-то белое под небом с вращавшимися красными звездами.
Впрочем, и в других местах имелись следы волчицы. В дальнем конце пещеры она соорудила гнездо, стащив туда огромное количество одежды. Рядом лежало несколько сильно погрызенных предметов, включая останки свернутых свитков с незнакомыми Саймону письменами, а также посох Бинабика.
– Лучше бы ты погрызла что-нибудь другое, Кантака, – сказал тролль и с хмурым видом поднял посох.
Кантака склонила голову на один бок, смущенно заскулила и направилась к Сискви, которая заглядывала в ниши и рассеянно оттолкнула большую голову волчицы. Та плюхнулась на пол и принялась с грустным видом чесаться. Бинабик поднес посох к свету факела и обнаружил, что следы от зубов не слишком глубокие.
– Она его жевала, скорее, из-за того, что ее успокаивал запах Бинабика, чем по какой-то другой причине. – Тролль улыбнулся. – К счастью.
– А что ты хочешь найти? – нервно спросил Слудиг. – Мы должны уйти отсюда, пока еще темно.
– Да, ты все верно говоришь, – сказал Бинабик, засовывая посох за пояс. – Идем, Саймон, поможешь мне с поисками.
К ним присоединились Эйстан и Слудиг, и они вместе с Саймоном снимали свитки, до которых тролль не мог дотянуться. Они были сделаны из тонкой выделанной кожи, так щедро смазанной жиром, что выскальзывали из рук. Казалось, покрывавшие их руны выжжены раскаленной кочергой. Саймон передавал их один за другим Бинабику, тот быстро просматривал и бросал в одну из быстро увеличивавшихся в размерах куч.
Глядя на скалистый улей и несметное количество свитков, Саймон с восхищением подумал о том, сколько напряженного труда было вложено, чтобы создать такую библиотеку, и вдруг понял, что она не уступает архиву отца Стрэнгъярда в Наглимунде и мастерской Моргенеса, заполненной тяжелыми томами, хотя эти книги написаны на кусках шкур огнем, а не чернилами.
Наконец возле Бинабика выросла горка из дюжины или около того свитков, которые его заинтересовали. Он их сначала расправил на полу, а потом сложил вместе в один тяжелый сверток и отправил его в свой рюкзак, оставшийся у входа в пещеру.
– Ну, теперь мы можем идти? – спросил Слудиг.
Эйстан тер руки, пытаясь их согреть, он снял свои грубые перчатки, чтобы помочь со свитками.
– Только после того, как мы вернем все это на места. – Тролль показал на огромную гору оказавшихся ненужными свитков.
– Ты спятил? – возмутился Эйстан. – Зачем тратить драгоценное время?
– Потому что они очень редкие и ценные, – спокойно ответил Бинабик, – и, если мы оставим их на земле, они очень быстро придут в негодность. «Тот, кто не приводит домой свое стадо ночью, отдает даром баранину», так говорим мы, кануки. Это будет быстро.
– Кровавое Дерево! – выругался Эйстан. – Помоги-ка мне, друг Саймон, – проворчал он, наклонившись к горе свитков, – иначе мы тут проторчим до самого рассвета.
Бинабик показал Саймону, как заполнить пустовавшие ниши наверху, Слудиг нетерпеливо за ними наблюдал, а потом тоже решил помочь. Сискви спокойно перебирала содержимое ниш, пока около нее не образовалась собственная кучка свитков, которые она свернула и засунула под куртку, но вдруг она неожиданно обернулась и что-то быстро проговорила на кануке. Бинабик сразу же прошел мимо горы спутанного меха и остановился около нее.
Сискви протянула ему свиток, плотно завязанный черным кожаным ремешком, который удерживал его не только посередине, но и с обоих концов. Бинабик взял его и прикоснулся двумя пальцами ко лбу в жесте почтения.
– Это узел Укекука, – прошептал он Саймону. – Совершенно точно.
– И пещера тоже Укекука, – озадаченно проговорил Саймон. – Почему тебя так удивил его узел?
– Потому что он говорит о важности документа, – объяснил Бинабик. – Кроме того, раньше я его не видел. Значит, мой наставник прятал документ от меня или составил его перед тем, как мы отправились в путешествие, в котором он погиб. Насколько мне известно, такой узел используется только для того, что обладает огромным могуществом посланий и заклинаний, предназначенных лишь для определенных глаз. – Он снова, задумчиво нахмурившись, прикоснулся пальцами к узлу, Сискви не сводила заблестевших глаз со свитка.