«Пожалуйста, ответь мне, – сказала незнакомка. – Я прихожу к тебе во второй раз. Не пытайся игнорировать меня снова! Пожалуйста, забудь наши древние обиды, какими бы они ни были оправданными. Слишком долго злая воля стояла между нашим домом и Руяном Ве. Теперь у нас общий враг. Мне нужна твоя помощь!»
Ее голос едва слышно звучал у него в голове, словно эхо в очень длинном коридоре, тем не менее от нее исходила могучая сила – как от валады Джелой, но в некотором смысле более глубокая и гладкая, и в ней отсутствовала поддержка, которая отчетливо исходила от женщины-ведьмы. Эта женщина отличалась от Джелой так же сильно, как сам Саймон отличался от лесной женщины.
«У меня более нет той силы, какой я обладала прежде, – взмолилась женщина. – И то немногое, что у меня есть, потребуется для борьбы с Тенью на Севере – и ты должен о ней знать. Тинукеда’я! Дети Сада, пожалуйста, отзовитесь!» – на этой жалобной ноте голос женщины начал увядать.
Наступили долгие мгновения молчания, но, если ответ и прозвучал, Саймон его не услышал. Внезапно золотые глаза посмотрели на него, словно увидели в первый раз. В музыкальном голосе появилась нотка подозрения и тревоги.
«Кто ты? Смертное дитя?»
Охваченный тревогой Саймон застыл и ничего не ответил. Лицо в зеркале продолжало смотреть на него, потом он почувствовал, как что-то потянулось к нему через туман, рассеянная, но могущественная сила, подобная лучам солнца, спрятанного за тучами.
«Скажи мне, кто ты?»
Саймон попытался ответить, и вовсе не потому, что у него возникло такое желание, – просто он не мог не попытаться, когда столь убедительные слова эхом звучали в его сознании. Однако что-то ему мешало.
«Ты путешествуешь в местах, что не предназначены для тебя, – сказал голос. – Тебе здесь не место. Кто ты?»
Саймон пожал плечами, но обнаружил, что нечто мешает ему ответить столь же надежно, как пальцы, сжимающие горло. Лицо перед ним стало расплываться и испускать мертвенно-бледный свет, искажая облик красивой старой женщины. Волна холода накатила на Саймона, казалось, его внутренности превратились в черный лед.
Послышался новый голос, резкий и вызывавший дрожь.
«Кто он? Смутьян, который во все вмешивается, Амерасу».
Первое лицо исчезло окончательно, а из серых глубин зеркала начало подниматься серебряное сияние, затем появилось лицо, сплошной сияющий металл, лишенное выражения и неподвижное. Он уже видел его на Дороге Снов и сейчас ощутил все тот же мерзкий ужас. Он знал имя Утук’ку, королевы норнов, и не мог отвести взгляд в сторону. Его держали смертельной хваткой. Глаза Утук’ку оставались невидимыми в черных глубинах маски, но он чувствовал их взгляд на своем лице, как ледяное дыхание.
«Дитя человеческое вмешивается не в свои дела. – Каждое слово было резким и холодным, как сосулька. – Как и ты, внучка. Таких, как вы, не ждет ничего хорошего, когда придет Король Бурь».
Существо в серебряной маске рассмеялось, и Саймон почувствовал, как ледяные молоты начали бить по его сердцу. Ядовитый холод неумолимо поднимался вверх, от пальцев к рукам и плечам. Скоро он доберется до его лица, точно смертельный поцелуй серебристых, сверкающих, точно наст, губ…
Саймон уронил зеркальце, а потом и сам стал падать на землю. Казалось, она находилась в лиге от него, и падение будет бесконечным. Кто-то кричал. Он кричал.
Слудиг помог Саймону подняться на ноги, и теперь он стоял, раскачиваясь и тяжело дыша. Он чувствовал себя неуверенно, но отказался от помощи Слудига. Тролли собрались вокруг и о чем-то тихо переговаривались, они были явно смущены.
– Что случилось, Саймон? – спросил Бинабик, пробиваясь к нему. – Ты ранен? – Сискви, продолжавшая держать Бинабика за руку, смотрела на странного чужеземца, словно рассчитывала прочитать болезнь в его глазах.
– Я видел несколько лиц в зеркале Джирики, – ответил Саймон, которого безудержно трясло. Сискви протянула ему плащ, и Саймон с благодарностью взял его из ее рук. – Одно из них принадлежало королеве норнов. И она также меня видела, так мне кажется.
Бинабик заговорил с остальными троллями, энергично жестикулируя руками. Они повернулись и ушли обратно к костру. Крепкий Сненнек погрозил копьем небу, словно дразнил врага.
Бинабик пристально посмотрел на Саймона.
– Расскажи мне все, – попросил тролль.
И Саймон рассказал ему обо всем, что произошло, начиная с того момента, как он взял в руки зеркало. Когда он описывал первое лицо, Бинабик сосредоточенно нахмурился, но, когда Саймон закончил свой рассказ, тролль лишь покачал головой.
– Королеву норнов мы все прекрасно знаем, – поворчал Бинабик. – Именно ее лучники стреляли в меня в Да’ай Чикизе, и я не забыл об этом подарке. Но относительно второй женщины у меня большие сомнения. Ты утверждаешь, что Утук’ку назвала ее своей внучкой?
– Да, мне так кажется. И королева норнов назвала ее как-то еще. Имя, но я не могу вспомнить. – После того как Саймон начал рассказывать, то, что он видел, перестало казаться ему столь очевидным, как прежде.
– В таком случае, это кто-то из правящих домов, ситхи или норнов. Если бы Джирики был сейчас с нами, он бы моментально понял, кто это и что ее слова означают. Ты также утверждаешь, что она о чем-то кого-то просила?
– Да, мне так показалось. Но, Бинабик, Джирики сказал мне, что теперь оно стало обычным зеркалом! Что его магия исчерпана, и только в том случае, если я захочу с ним связаться… но я не пытался! Не пытался!
– Успокойся, Саймон, сейчас это необходимо. Я не сомневаюсь в твоих словах. Вероятно, Джирики сам неправильно понял природу могущества зеркала – или, что вполне возможно, многие вещи изменились с тех пор, как мы с ним расстались. В любом случае, я советую тебе оставить зеркало или хотя бы не использовать его больше. Но это всего лишь совет. Зеркало подарили тебе – и ты сам должен решать, как с ним поступить. Только, пожалуйста, помни, оно может навлечь опасность на всех.
Саймон посмотрел на зеркало, которое лежало лицом вниз на камнях. Он взял его, стер пыль, не заглядывая, а потом спрятал в карман плаща.
– Я не оставлю его, – заявил Саймон. – Это подарок. Кроме того, когда-нибудь нам понадобится помощь Джирики. – Он погладил его и почувствовал, что рамка была еще теплой. – Но до тех пор я не стану им пользоваться.
Бинабик пожал плечами.
– Это твое решение, – сказал он. – А теперь вернемся к огню, тебе нужно согреться. Завтра с рассветом мы выезжаем.
Они рано встали и вскоре после полудня добрались до озера Голубой грязи, оно раскинулось у подножия Сиккихока и казалось темно-синим зеркалом, плоским, как то, что лежало в кармане Саймона. Озеро питали два водопада, стекавшие с покрытых льдом вершин. Шум падающей воды был низким и звучным, точно дыхание богов.
Когда отряд пересек последний перевал над озером, и спокойный рокот воды усилился, тролли повели баранов на поводу. Ветер стих. Дыхание баранов и троллей облачками поднималось вверх. Саймон видел страх на лицах всех троллей.
– Что не так? – нервно спросил он, ожидая в любое мгновение услышать рев гигантов.
– Я думаю, они надеются, что Бинабик ошибся, – сказал Слудиг. – И они найдут здесь спрятавшуюся весну.
Саймон не заметил ничего необычного. Окружавшие их горы покрывал снег, на многочисленных деревьях листьев еще не было. На вечнозеленых деревьях тоже лежал снег, и они казались копьями, укутанными в вату.
Многие тролли подносили тыльную сторону ладони к груди, как если бы то, что они увидели, говорило более красноречиво, чем любые слова, произнесенные Бинабиком или его наставником Укекуком. Они пришпорили своих скакунов и двинулись дальше по узкой тропе, и Саймон со Слудигом последовали по следам копыт в речную долину. Порыв ветра принес новое облако снега с Сиккихока.
Они остановились в огромной пещере на северо-западном берегу озера. Пещеру окружали утоптанные тропинки, массивные каменные жаровни, полные замерзшего пепла, указывали на поколения троллей, разбивавших здесь свой лагерь. Очень скоро веселое пламя костра – самое большое с тех пор, как они покинули Минтахок, ярко пылало на берегу озера, а когда наступила ночь, и на небе начали зажигаться звезды, пламя начало отбрасывать гигантские тени на каменистые склоны гор.
Саймон сидел рядом с костром и натирал маслом сапоги, когда к нему подошел Бинабик. По просьбе тролля Саймон натянул сапоги, взял горящую ветку из костра и последовал за ним в темноту. Они прошли вдоль подножия горы около фарлонга, потом по берегу озера, пока не оказались возле другой пещеры, высокий вход в которую почти полностью скрывали ели. Изнутри доносился странный свистящий звук. Саймон с беспокойством нахмурил брови, но Бинабик только улыбнулся и жестом предложил ему следовать за собой, отодвинув посохом низкую ветку, чтобы высокий Саймон мог войти, не касаясь факелом деревьев.
В пещере сильно пахло животными, но запах был знакомым. Саймон поднял факел повыше, чтобы свет добрался до дальней части пещеры, – на них смотрели шесть лошадей, которые нервно заржали. Пол пещеры устилала сухая трава.
– Как все хорошо получилось, – сказал Бинабик, входя в пещеру вслед за Саймоном. – Я опасался, что лошади могли сбежать или что им не хватит пищи.
– Это наши лошади? – спросил Саймон, осторожно подходя к ним. Ближайшая кобыла фыркнула и отступила на шаг, а Саймон протянул к ней руку, чтобы она ее понюхала. – Да, похоже, это они.
– Конечно. – Бинабик рассмеялся. – Мы, кануки, никогда не убиваем лошадей. Мой народ поместил их сюда, где они находились в безопасности, когда всех нас отвели наверх. Кроме того, мы используем это место для наших баранов, когда им приходит время рожать или погода становится слишком холодной. Теперь, друг Саймон, тебе больше не придется ходить пешком.
Погладив ближайшую лошадь, которая, пусть и неохотно, стерпела ласку, но не стала отодвигаться в сторону, Саймон почти сразу заметил серо-черную кобылу, на которой приехал сюда из Наглимунда. Он направился к ней, жалея, что ему нечем ее угостить.