аговорил Фиколмий и сделал новый глоток из чаши. – Ты же понимаешь, в чем проблема. Невесту Утварта украли, и он поклялся, что не женится до тех пор, пока вор не умрет.
– Умрет, – повторил за ним Утварт.
Джошуа поморщился.
– Я не крал ничьей невесты. Воршева пришла ко мне, когда я покинул ваш лагерь. Она умоляла меня забрать ее с собой.
Фиколмий с грохотом опустил чашу на стол, пролив темное пиво в огонь, который зашипел, словно удивился.
– Будь ты проклят, неужели твой отец не сумел произвести на свет ни одного нормального мальчика? Какой мужчина станет прятаться за спиной женщины или позволит ей делать то, что она пожелает? Ее цена невесты была назначена! И все согласились!
– Кроме Воршевы.
Марк-тан вскочил с табурета и уставился на Джошуа так, словно принц был ядовитой змеей, его руки с выступавшими венами дрожали.
– Вы, жители городов, настоящая зараза. Наступит день, когда мужчины из племени Свободных тритингов отправят вас в море и сожгут ваши гнилые города в чистом пламени.
– Тритинги уже пытались, – спокойно глядя на него, сказал Джошуа. – Именно так мы с тобой встретились. Или ты забыл про неприятный факт нашего союза – против твоего собственного народа?
Фиколмий снова сплюнул, на сей раз даже не пытаясь попасть в огонь.
– Это был шанс увеличить мою силу. И он сработал. Сегодня я непререкаемый господин всех Высоких тритингов. – Он уставился на Джошуа, словно бросал ему вызов, вынуждая возразить. – Кроме того, договор я заключил с твоим отцом. Для жителя каменных городов он был могучим мужчиной. Ты же лишь его бледная тень.
Лицо Джошуа ничего не выражало.
– Мне надоели разговоры. Убей меня, если хочешь, но не утомляй болтовней.
Фиколмий прыгнул вперед, его огромный кулак врезался в висок Джошуа, и тот упал на колени.
– Гордые слова, червяк! Мне бы следовало прикончить тебя собственными руками! – Марк-тан навис над принцем, его широкая грудь тяжело вздымалась. Где моя дочь?
– Я не знаю.
Фиколмий схватил Джошуа за потрепанную рубашку и рывком поставил на ноги. Утварт, наблюдавший за ними, раскачивался из стороны в сторону, в глазах у него застыло мечтательное выражение.
– И тебя это не волнует, верно? Клянусь Громовержцем травы, я мечтал, как раздавлю тебя – столько раз мечтал! Говори, где моя Воршева, похититель детей. Ты хотя бы на ней женился?
Висок Джошуа кровоточил от удара. Он спокойно посмотрел Фиколмию в глаза.
– Мы не хотели жениться…
От нового удара голову Джошуа отбросило назад, из носа и верхней губы потекла кровь.
– Как же вы потешались над старым Фиколмием, сидя в вашем каменном доме, – прошипел марк-тан. – Ты украл мою дочь, сделал своей шлюхой и не заплатил ни одной лошади! Вы смеялись, так ведь? – Он влепил Джошуа сильную пощечину, и в воздухе рассыпались жемчужины крови. – Ты решил, что можешь собрать мой урожай и безнаказанно сбежать? – Марк-тан снова его ударил, но, хотя из носа Джошуа снова потекла кровь, он был мягче, с какой-то дикой симпатией. – Ты умный, Безрукий. Умный. Но Фиколмий тоже не мерин.
– Воршева… не… шлюха.
Фиколмий толкнул Джошуа на дверь фургона. Принц стоял, опустив руки и не пытаясь защищаться, когда марк-тан нанес ему еще два удара.
– Ты украл то, что принадлежало мне, – прорычал Фиколмий, так близко придвинувшись к принцу, что его борода прижалась к окровавленной рубашке Джошуа. – И как тогда ты ее назовешь? Для чего ты использовал мою дочь?
Джошуа, несмотря на синяки, ссадины и кровь на лице, сохранял поразительное спокойствие. Но сейчас, казалось, оно распалось на части, и на нем появилось невыносимое страдание.
– Я… плохо с ней обращался. – Он опустил голову.
Утварт вытащил меч из резных, украшенных бусинами ножен, и выступил вперед. Острие звякнуло о потолочную балку.
– Позволь мне его убить, – выдохнул он. – Медленно.
Фиколмий поднял голову и яростно прищурился. По его лицу тек пот, когда он перевел взгляд с Утварта на Джошуа и поднял кулак с крупными костяшками над головой Джошуа.
– Разреши мне, – взмолился Утварт.
Марк-тан с такой силой ударил три раза в стену, что закачалась и зазвенела сбруя.
– Хотвиг! – проревел он.
Дверь фургона открылась, и вошел Хотвиг, который толкал перед собой стройную женщину. Они остановились на пороге.
– Ты все слышала! – прорычал Фиколмий. – Ты предала свой клан и меня… ради этого! – Он толкнул Джошуа в плечо, тот ударился о стену и сполз на пол.
Воршева разрыдалась. Сильная рука Хотвига упиралась ей в спину, когда она наклонилась, чтобы прикоснуться к принцу. Джошуа медленно поднял голову и рассеянно на нее посмотрел, хотя глаза у него уже начали заплывать и закрываться.
– Ты жива, – только и сказал он.
Она попыталась освободиться от руки Хотвига, он схватил ее сильнее и прижал к себе, не обращая внимания на ногти, царапавшие его руки, и успев отклониться в сторону, когда она потянулась к глазам.
– Хранители рэнда поймали ее на внешнем пастбище, – проревел Фиколмий и не сильно ударил дочь, разозлившись, что она сопротивляется. – Успокойся, вероломная сука! Мне следовало утопить тебя в Амстрейе, когда ты родилась. Ты еще хуже матери, а она была самой мерзкой коровой из всех, что я знал. Зачем ты тратишь слезы на этот кусок дерьма? – Он пнул Джошуа носком сапога.
На лице принца снова появилось серьезное выражение, он мгновение с холодным интересом смотрел на марк-тана, а потом повернулся к Воршеве.
– Я рад, что ты в безопасности.
– В безопасности! – Воршева пронзительно рассмеялась. – Я люблю мужчину, которому не нужна. А тот, который меня хочет, будет использовать, как племенную кобылу, и избивать всякий раз, когда я поднимусь с колен! – Она принялась вырываться из рук Хотвига и повернулась лицом к Утварту, который опустил меч острием вниз. – О, я тебя помню, Утварт! Я убежала, чтобы спастись от тебя, урод, насилующий детей или овец, если тебе не удается поймать ребенка! От мужчины, который любит свои шрамы больше, чем когда-либо сможет полюбить женщину. Да я скорее умру, чем стану твоей невестой!
Помрачневший Утварт молчал, но Фиколмий фыркнул с угрюмым весельем.
– Клянусь Четырехногим, я уже почти забыл про зазубренный кинжал, которым природа наградила тебя вместо языка, дочь. Может, Джошуа для разнообразия получил удовольствие от моих ударов кулаками. Что же до того, что ты предпочитаешь, можешь убить себя, как только закончится брачный проезд, если тебе так хочется. А я желаю получить цену невесты и восстановить честь Клана Жеребца.
– Есть способы получше, чем убивать беспомощных пленников, – произнес новый голос.
Все одновременно повернулись – даже Джошуа, хотя он старался двигаться осторожно. На пороге стояла Джелой, она подняла руки к перемычке над дверным проемом, и ветер раздувал плащ у нее за спиной.
– Они сбежали из загона! – в ярости закричал Фиколмий. – Не двигайся, женщина! Хотвиг, седлайте лошадей и приведите назад остальных. Кто-то за это ответит по-настоящему!
Джелой вошла в фургон, в котором быстро стало тесно. Тихо выругавшись, Хотвиг промчался мимо нее и выскочил в темноту. Женщина-ведьма спокойно закрыла за ним дверь.
– Он найдет их в загоне, – сказала она. – Только я могу входить и выходить оттуда, когда мне вздумается.
Утварт поднял свой широкий клинок и приставил к ее шее. Желтые, со слегка опущенными веками глаза Джелой посмотрели в его глаза, и тритинг отступил, размахивая мечом, словно ему что-то угрожало.
Фиколмий озадаченно, сдерживая гнев, разглядывал Джелой.
– Что тебе нужно, старуха?
Освободившаяся от Хотвига Воршева проползла мимо Фиколмия и принялась вытирать лицо Джошуа своим потрепанным плащом. Принц мягко взял ее за руку, не давая к себе прикоснуться, когда Джелой снова заговорила.
– Я сказала, что прихожу и ухожу, когда пожелаю. Сейчас я хочу находиться здесь.
– Ты в моем фургоне, старуха. – Марк-тан вытер пот со лба волосатой рукой.
– Ты думал, что сможешь удержать Джелой в плену, Фиколмий. Глупо с твоей стороны. Однако я пришла дать совет в надежде, что у тебя гораздо больше здравого смысла, чем ты успел показать нам сегодня.
Казалось, Фиколмий сражается с отчаянным желанием ее ударить. Увидев его борьбу и напряженное выражение лица, Джелой кивнула и мрачно улыбнулась.
– Ты про меня слышал.
– Я слышал о дьяволице с твоим именем, которая прячется в лесу и крадет души мужчин, – проворчал Фиколмий.
Утварт стоял у него за спиной, поджав губы, которые превратились в тонкую линию, но с широко раскрытыми глазами, метавшимися по сторонам, словно он проверял, где находятся двери и окна.
– Я уверена, что до тебя доходило множество неверных слухов, – сказала Джелой, – впрочем, в них есть определенная правда, хотя и несколько перевранная. А истина заключается в тех, которые говорят, что со мной лучше не ссориться, Фиколмий. – Она медленно моргнула, совсем как сова, вдруг увидевшая кого-то маленького и беззащитного. – Я очень опасный враг.
Марк-тан подергал себя за бороду.
– Я тебя не боюсь, женщина, но и не связываюсь с демонами без уважительной причины. Ты мне не нужна. Уходи, и я не стану тебя трогать, но не вмешивайся не в свое дело.
– Ты болван, лошадиный лорд! – Джелой вскинула вверх руки, и ее плащ зашевелился, словно черное крыло. В этот момент за ее спиной распахнулась дверь, ворвавшийся внутрь ветер погасил светильники, и фургон погрузился в темноту, только огонь в яме сиял малиновым светом, точно дверь в преисподнюю. Кто-то испуганно выругался, но его голос почти заглушили стоны ветра. – Я тебе говорила, – крикнула Джелой. – Я хожу там, где пожелаю! – Дверь снова захлопнулась, хотя женщина-ведьма даже не пошевелилась. Ветер стих. Джелой наклонилась вперед, и беспокойное пламя отразилось в ее желтых глазах. – Что будет с этими людьми, очень даже меня касается – и тебя тоже, хотя ты слишком темный, чтобы понимать такие вещи. Наш враг является и твоим врагом, и он страшнее, чем ты в состоянии понять, Фиколмий. Когда он придет, он промчится по твоим полям, точно страшный пожар.