Джошуа отдал свой плащ герцогине Гутрун, которая прижала его к груди, как ребенка. Рядом с ней стояла Лелет, держась грязным кулачком за рваную юбку герцогини. Джелой находилась неподалеку, но капюшон скрывал ее желтые глаза.
Деорнот оглядел своих спутников, другие глаза встретились с его глазами и тут же скользнули в сторону, словно опасаясь слишком долго поддерживать с ним контакт. И тут Санфугол тихонько запел.
– Итак, сын Престера Джона, ты стоишь перед Свободным народом Высоких тритингов, но уже не такой великий, как когда-то был. – Фиколмий ухмыльнулся, а члены его клана громко рассмеялись и принялись перешептываться.
– Только в том, что касается моей собственности, – спокойно ответил Джошуа. – На самом деле, я хочу предложить тебе сделку, Фиколмий – только между тобой и мной.
Марк-тан расхохотался.
– Смелые слова, Джошуа, гордые слова из уст человека, знающего, что он скоро умрет. – Фиколмий окинул его оценивающим взглядом. – Какую сделку ты предлагаешь?
Принц хлопнул по ножнам.
– Я предлагаю сделать ставку на это и мою левую руку.
– Хорошо, поскольку это твоя единственная рука, – насмешливо ответил Фиколмий, и толпа радостно взревела.
– Это как получится. Если Утварт меня победит, он получит Воршеву, а ты цену невесты. Все верно?
– Тринадцать лошадей, – с хитрым видом ответил марк-тан. – И что с того?
– А вот что: Воршева уже принадлежит мне. Мы с ней помолвлены, и, если я останусь в живых, я не получу ничего нового. – Он встретился с Воршевой глазами через толпу зрителей, затем снова повернулся к ее отцу и холодно на него посмотрел.
– Ты получишь жизнь! – прошипел Фиколмий. – В любом случае, это глупый разговор. Ты не останешься в живых.
Утварт, нетерпеливо ждавший начала поединка, позволил себе улыбнуться словам своего тана.
– Вот почему я хочу заключить с тобой сделку, – сказал Джошуа. – С тобой, Фиколмий. Между мужчинами.
Некоторые представители кланов принялись хихикать, и Фиколмий обвел их сердитым взглядом, заставив замолчать.
– Говори.
– Это будет не слишком дорогая сделка, Фиколмий, вроде тех, что смелые мужчины в городах моего народа заключают без малейших колебаний. Если я одержу победу, ты заплатишь мне столько же, сколько хочешь получить от Утварта. – Джошуа улыбнулся. – Я выберу из твоего табуна тринадцать лошадей.
– А почему я вообще должен заключать с тобой сделку? – в хриплом голосе Фиколмия появился гнев. – Ставка только тогда имеет смысл, когда рискуют обе стороны. Что у тебя может быть такого, что я захочу иметь? – На лице у него появилось хитрое выражение. – И что я не смогу забрать у твоих людей, когда ты умрешь?
– Честь.
Фиколмий удивленно отшатнулся, и шепот вокруг него стал набирать силу.
– Клянусь Четырехногим, что все это значит? Мне плевать на вашу честь, мягкотелые жители городов.
– Ага, – сказал Джошуа, мимолетно улыбнувшись. – А на свою собственную?
Неожиданно принц повернулся лицом к зрителям, облепившим ограждение поля Фиколмия. Из толпы послышались тихие голоса.
– Свободные люди и женщины кланов Высоких тритингов! – крикнул он. – Вы пришли, чтобы посмотреть, как меня убьют. – Слова Джошуа встретил громкий смех, в него полетели комья земли, которые чудом не попали, но пронеслись мимо Фиколмия и его гостей всего в нескольких кьюбитах, вызвав злобные взгляды. – Я предложил марк-тану сделку. Я клянусь, что Эйдон, бог жителей каменных городов, меня спасет – и я одержу победу над Утвартом.
– Хотелось бы на это посмотреть! – выкрикнул кто-то из толпы на вестерлинге с ужасным акцентом.
Снова раздался смех. Фиколмий встал и направился к Джошуа, словно хотел заставить его замолчать, но, взглянув на кричавших зрителей, похоже, передумал. Скрестив на огромной груди руки, он с мрачным видом за ним наблюдал.
– Какую сделку ты предлагаешь, человечек? – выкрикнул один из тритингов в переднем ряду.
– Все это останется мне: моя честь и честь моего народа. – Джошуа выхватил меч из ножен и поднял его над головой. Рукав рубашки задрался, и ржавый наручник Элиаса, который он по-прежнему носил на запястье, поймал утренний свет и превратился в ленту кровавого цвета. – Я сын Престера Джона, Верховного короля, вы прекрасно его помните. Фиколмий знал его лучше всех вас.
По толпе пробежал шепот, а марк-тан недовольно заворчал, ему совсем не нравилось это представление.
– Вот что я предлагаю, – крикнул Джошуа. – Если Утварт меня победит, клянусь вам, это станет доказательством того, что наш бог Усирис Эйдон слаб и Фиколмий говорит правду, когда утверждает, что он сильнее жителей каменных городов. Вы получите доказательство того, что Жеребец вашего марк-тана могущественнее Дракона и Дерева, символов дома Джона, величайшего во всех странах Светлого Арда.
В толпе начали раздаваться громкие крики. Джошуа стоял и спокойно смотрел на тритингов.
– А что будет должен Фиколмий? – выкрикнул кто-то.
Утварт, стоявший всего в нескольких элях от Джошуа, бросал на него злобные взгляды, очевидно, недовольный, что всеобщее внимание переключилось с него на Джошуа, и одновременно не вызывало сомнений, что он пытался понять, насколько ставка принца увеличит его славу, когда он убьет однорукого жителя городов.
– Столько же лошадей, сколько было в договоре о цене невесты. Мои люди и я будем свободны и уйдем отсюда без помех, – сказал Джошуа. – Не так уж и много, если сравнивать с честью принца Эркинланда.
– Принца без собственного дома! – выкрикнул кто-то из толпы, но его тут же заглушили громкие голоса, требовавшие, чтобы Фиколмий заключил сделку, они кричали, что он будет дураком, если позволит жителю каменных городов обвести его вокруг пальца. Марк-тан, лицо которого перекосило от едва скрываемой ярости, позволил крикам своих соплеменников пролиться, точно ливню. Он выглядел так, что, казалось, был готов схватить Джошуа за горло и собственноручно задушить.
– Ладно. Сделка заключена, – прорычал он наконец и поднял руку, показывая, что принимает предложение Джошуа, зрители принялись радостно вопить. – Клянусь Громовержцем травы, вы его слышали. Сделка заключена. Мои лошади против его пустых слов. А теперь давайте побыстрее покончим с этой глупостью. – Веселье марк-тана практически испарилось, он наклонился вперед и заговорил очень тихо, так, что его услышал только Джошуа: – Когда ты умрешь, я убью твоих женщин и детей собственными руками. Очень медленно. Никто не смеет делать меня предметом шуток перед моим собственным народом и не отбирает у меня законно принадлежащих мне лошадей.
Фиколмий отвернулся и направился к своему табурету, хмуро поглядывая на хранителей рэнда, которые размахивали руками.
Когда Джошуа расстегнул и отбросил в сторону ремень, Утварт вышел вперед и поднял свой тяжелый клинок, поигрывая мощными мышцами, блестевшими от жира.
– Ты говоришь, и говоришь, и говоришь, маленький человечек, – прорычал тритинг. – Ты слишком много говоришь.
В следующее мгновение он тремя большими шагами преодолел разделявшее их расстояние и взмахнул мечом по широкой дуге. Найдел взлетел вверх, с глухим звоном отразив атаку, но прежде, чем Джошуа смог поднять свой тонкий клинок, чтобы нанести ответный удар, Утварт развернулся и снова, держа меч двумя руками, пошел в наступление. Джошуа успел отскочить в сторону, но на этот раз изогнутый меч задел гарду Найдела, и тот чудом не вылетел из руки принца.
Он тяжело отступил на несколько шагов назад по мягкой земле, чтобы восстановить равновесие. Утварт злобно усмехнулся и принялся кружить около Джошуа, заставляя его быстро поворачиваться, чтобы левое плечо продолжало оставаться перед тритингом. Утварт сделал ложный выпад и тут же снова атаковал. Каблук сапога Джошуа заскользил по растоптанной копытами земле, и он упал на одно колено. Он сумел отбить меч Утварта, но, когда великан тритинг высвобождал свое оружие, он задел руку Джошуа, в которой тот держал меч, и на ней появилась полоска крови.
Принц осторожно поднялся. Утварт оскалился, продолжая кружить около Джошуа. По руке Джошуа текла кровь, он вытер ее о штанину и тут же снова поднял, потому что Утварт пошел в очередную атаку. Через мгновение кровь потекла по запястью Джошуа на рукоять меча.
Деорноту казалось, что он понял странную идею Джошуа насчет договора, предложенного Фиколмию, – принц рассчитывал разозлить марк-тана и Утварта в надежде, что это приведет к ошибке, – но не вызывало сомнений, что его план не сработал. Фиколмий действительно был в ярости, но Джошуа сражался не с ним, а Утварт был не таким вспыльчивым, как, возможно, думал принц. Более того, он показал себя осторожным и осмотрительным воином. Вместо того чтобы положиться на силу и превосходство, он выматывал Джошуа тяжелыми ударами и отскакивал назад до того, как принц успевал ему ответить.
Наблюдая за их односторонним поединком, Деорнот чувствовал, как каменеет сердце у него в груди. Глупо было думать, что будет иначе. У Джошуа, великолепного мастера владения мечом, возникли бы проблемы с таким противником, как Утварт, даже в лучшие времена. А сейчас принц ранен, практически не успел отдохнуть и слаб, как ребенок. Это всего лишь дело времени…
Деорнот повернулся к Изорну, и молодой риммер мрачно покачал головой: он тоже понимал, что Джошуа только защищается, стараясь максимально отсрочить неизбежное. Изорн вопросительно приподнял бровь. Сейчас?
Молитва отца Стрэнгъярда звучала контрапунктом к крикам зрителей. Стражи, окружавшие их, не сводили широко раскрытых глаз с противников, расслабив пальцы, державшие копья. Деорнот поднял руку. Ждем…
Теперь кровь текла из двух ран – глубокой царапины на левом запястье Джошуа и широкого рассечения на ноге. Принц вытер пот со лба, оставив на лице широкую алую полосу, словно решил скопировать раскрашенные шрамы Утварта.
Потом он неуверенно отступил назад, неуклюже нырнув под вновь атаковавший его меч, напрягся и бросился вперед, но ему не удалось добиться успеха, острие его меча остановилось совсем рядом с намазанным жиром животом Утварта. Тритинг, до сих пор молчавший, грубо рассмеялся и снова взмахнул мечом. Джошуа блокировал его атаку и тут же пошел в наступление. Глаза Утварта широко раскрылись, и короткое время на поле разгуливало эхо ударов стали о сталь. Большинство зр