– Асу’а, – выдохнул Эолейр. – Конечно – Хейхолт.
– Это имя дали ему смертные. – Йис-фидри кивнул. – Мы были напуганы странным и вселявшим страх голосом. Вы должны понять, что мы находились в полной изоляции в течение многих лет – ваш народ такое даже представить себе не может. Нам стало очевидно, что в мире появилась новая сила, которая, однако, владеет древним Искусством. Но мы не хотим, чтобы кто-то из наших прежних хозяев нас нашел и вернул назад, поэтому сначала мы не отвечали.
Дварр подался вперед, опираясь на локти.
– А потом, совсем недавно – всего несколько периодов изменения женщины-луны, как сказали бы те, кто обитает наверху, под солнцем – Осколок ожил снова. На этот раз прозвучал голос старейшей из ситхи, голос, который вы слышали. Она также говорила о Миннеяре. Но и ей мы не ответили.
– Вы боялись, что вас снова превратят в слуг, – сказал Эолейр.
– Да, человек Эрна, – кивнул Йис-фидри. – Если вы никогда не сбегали из рабства, вам не дано понять, какой это ужас. Наши хозяева не стареют. В отличие от нас. Они сохраняют свои знания и историю. Мы постепенно вымираем. – Йис-фидри принялся раскачиваться, и древняя кожа его одежды стала скрипеть, как разволновавшиеся сверчки.
– Однако мы знаем то, что неизвестно тем, кто задает вопросы, – наконец заговорил он, и его круглые глаза загорелись так, как Эолейр и Мегвин еще не видели. – Наши хозяева считали, что Миннеяр никогда не покидал Асу’а, и это правда. Но тот, кто нашел меч под замком, тот, кого вы называете королем Джоном Престером, повелел его перековать и дал мечу новое имя. Он стал называться Сияющий Коготь, прошел с ним половину мира и вернулся обратно.
Граф Эолейр протяжно присвистнул.
– Значит, Сияющий Коготь, Бич Севера, был прежде Миннеяром Фингила. Как странно! Какие еще тайны унес с собой в могилу Престер Джон у Кинслага? – Он немного помолчал. – Но, Йис-фидри, мы все еще не понимаем…
– Терпение. – На губах дварра появилась холодная улыбка. – Вы, дети с горячей кровью, никогда не смогли бы ухаживать и собирать упрямый камень, как это делаем мы. Терпение. – Он вздохнул. – Повелительница зида’я поведала нам, что этот меч, один из Великих мечей, каким-то образом связан с ныне происходящими событиями и судьбой смертного принца Безрукого Джошуа…
– Джошуа Однорукого, – поправил его Эолейр.
– Да. Но мы считаем ее слова обманом, ведь она сказала, что Миннеяр жизненно важен против того самого зла, которое заставило наш народ бежать из Хикехикайо, и это же зло может скоро угрожать всем, кто живет на поверхности земли и в ее глубинах. Как судьба одного смертного может влиять на разногласия бессмертных? – Голос дварра задрожал. – Еще одна попытка сыграть на наших страхах. Она хочет, чтобы мы обратились к ней за помощью и вновь попали в ее власть. Разве вы не слышали? «Придите к нам, в Джао э-тинукай’и». Известна ли миру другая, столь же хладнокровная и коварная ловушка?
– Значит, – сказал граф, – спасение Джошуа каким-то образом связано с мечом?
Йис-фидри с тревогой на него посмотрел.
– Так она сказала. Но как она могла говорить, что его судьба соединена с Миннеяром, если даже не знала, что его перековали? А еще она добавила, что только нам о нем известно, и, быть может, многие судьбы – возможно, нити всех судеб – завязаны на три великих меча, один их которых – Миннеяр.
Йис-фидри стоял, и его лицо выражало глубокую печаль.
– И я скажу вам ужасную, ужасную вещь, – с тоской проговорил он. – Хотя мы не можем верить нашим прежним хозяевам, мы боимся, что они говорят правду. Быть может, величайшие бедствия пришли в наш мир. И, если так, их могли принести дварры.
Эолейр огляделся по сторонам, пытаясь понять то, что он только что услышал.
– Но почему, Йис-фидри? История Сияющего Когтя может быть тайной, но дварры никому ее не открывали. Когда Осколок заговорил с нами, мы ничего о нем не сказали, потому что не знали этой истории. Таким образом, тайна не раскрыта. Какие бедствия вы могли принести?
Лицо дварра исказила боль.
– Я… не все вам рассказал. Перед вашим приходом Осколок еще раз к нам обратился. Это был зловещий незнакомец из Хикехикайо, который снова спросил про Миннеяр – проклятый меч. – Дварр без сил опустился на стул. – В тот раз только один из нас находился на Месте Свидетеля – молодой Шо-венэй, вы его уже встречали. Голос угрожал и обещал, и снова угрожал, вызвав у него огромный страх. – Йис-фидри ударил широкой ладонью по столу. – Вы должны понять, он испугался! Мы все боялись! Мы больше не те, что раньше. – Он опустил глаза, словно ему стало стыдно, потом перевел взгляд на жену, и, похоже, это помогло ему обрести мужество.
– В конце концов ужас одержал победу над Шо-венэем, и он рассказал незнакомцу историю Миннеяра – что меч был перекован и получил имя Сияющий Коготь. – Йис-фидри покачал большой головой. – Бедный Шо-венэй. Нам не следовало оставлять его одного на страже у Осколка. Да простит нас Сад. Теперь вы понимаете, Дети Эрна, возможно, наши прежние хозяева нам солгали, но мы все равно боимся, что ничего хорошего не может выйти из тьмы Хикехикайо. Если Первая Бабушка ситхи сказала нам правду, кто знает, какое могущество мы отдали в руки зла?
Мегвин едва его слушала. Она потеряла нить повествования, тупо запоминая отрывки, в то время как в ее усталом разуме кружил водоворот мыслей о собственной неудаче. Она неправильно поняла волю богов, и сейчас ей требовалось время, чтобы все обдумать.
Граф Эолейр погрузился в размышления, и в комнате повисла тишина. Наконец Йис-фидри встал.
– Вы разделили с нами трапезу, – сказал он. – Давайте я покажу вам, что у нас есть, а потом вы сможете подняться на поверхность, к свежему воздуху.
Эолейр и Мегвин, продолжавшие молчать, позволили увести себя в одну из дверей круглой комнаты. Они следовали за дваррами по длинному, уходившему вниз коридору и вскоре оказались в помещении, внешние стены которого напоминали лабиринт – куда бы Мегвин ни посмотрела, ее взгляд натыкался на украшенный резьбой камень.
– В этой комнате и других под ней находятся Узоры, – сказал Йис-фидри. – Дварры проделали огромную работу. Каждый туннель, каждое помещение созданы нами. Это история нашего народа, и мы ее хранители. – Он гордо взмахнул рукой. – Карты яркого Кементари, лабиринт Джина-Т’сеней, туннели под горами, которые риммеры называют Вестивегг, и те, что проходят в горах над нашими головами, – все здесь. Катакомбы Заэ-и’мирита, давно замурованные и безмолвные… они живы!
Эолейр медленно повернулся, переводя взгляд с одной поверхности на другую. Внутренняя часть большого зала оказалась невероятно сложной, точно камень со многими гранями; каждую сторону, каждый угол и нишу покрывали изящные карты, высеченные в камне.
– Вы сказали, что у вас есть карты туннелей под Грианспогом? – задумчиво спросил граф.
– Совершенно точно, граф Эолейр, – ответил Йис-фидри. Теперь, оказавшись среди Узоров, он оживился. – И множество других.
– Если мы сможем их получить, это очень поможет нашей борьбе, – сказал Эолейр.
Мегвин повернулась к графу, она больше не могла сдерживать раздражение.
– Неужели мы понесем тонны камней в нашу пещеру? Или будем спускаться сюда всякий раз, когда окажемся перед развилкой на тропе? – резко спросила она.
– Нет, – ответил Эолейр, – но, как монахи-эйдониты, мы можем скопировать карты на пергамент и просто иметь их при себе. – Его глаза сияли. – Тут должны быть туннели, о которых мы понятия не имели! Теперь наши рейды в лагерь Скали станут выглядеть как магия! Послушайте, Мегвин, вы действительно очень помогли своему народу – и эта помощь важнее мечей и копий! – Он повернулся к Йис-фидри. – Вы позволите нам скопировать карты?
Встревоженный дварр повернулся к жене. Пока они беседовали между собой, Мегвин наблюдала за графом. Эолейр прохаживался от одной стены к другой, прищурившись, изучал стены и сложную резьбу на них, и она заставила себя подавить поднимавшуюся волну гнева. Неужели он думает, что проявляет доброту, когда делает комплименты относительно ее «открытия»? Она искала помощь легендарных ситхи, а нашла стадо пугал с пыльными картами туннелей. Туннели! Именно Мегвин первой их обнаружила! Как он смеет пытаться ее задобрить?
Она разрывалась между яростью, одиночеством и утратами, когда к ней пришло внезапное, как удар ножа, озарение.
Эолейр должен уйти.
На душе у нее не будет мира, она не сможет понять предназначение, уготованное ей богами, до тех пор, пока он рядом. Его присутствие превращает ее в ребенка, ноющее жалкое существо, неспособное вывести свой народ из тяжелой ситуации.
Наконец Йис-фидри к ним повернулся.
– Мы с женой должны поговорить с нашим народом, прежде чем ответить на вашу просьбу согласием. Для нас это новое решение, и его нельзя принимать поспешно.
– Конечно, – ответил Эолейр. Его взгляд оставался спокойным, но Мегвин чувствовала, что он старательно скрывает волнение. – Конечно, вы поступите, как будет лучше для вашего народа. А сейчас мы уйдем и вернемся через день, или два, или как вы решите. Однако скажите им, что это может спасти народ Эрна, которому дварры однажды уже помогали. Эрнистир всегда был о вас высокого мнения.
Тут у Мегвин появилась новая мысль.
– А возле Хейхолта есть туннели? – спросила она.
Йис-фидри кивнул.
– Да, Асу’а, как мы его называем, был выстроен глубоко под землей и тянулся высоко вверх. Теперь под замком лежат кости смертных королей, но землю там пронизывает множество прорытых нами туннелей.
– И здесь также есть их карты? – уточнила Мегвин.
– Конечно, – с гордостью ответил дварр.
Удовлетворенно кивнув, Мегвин повернулась к графу Над-Муллаха.
– Вот, – сказала она, – главный ответ, который я искала. Перед нами открывается новый путь, и мы станем предателями, если наш народ не последует по нему. – Она погрузилась в мрачное молчание.
Эолейр поддался на приманку.