Джо подается вперед:
– Ты не знаешь наверняка, почему приехала Беа, никто из нас не знает.
– Так ты сказала детективу.
– Ладно, может быть, это и послужило причиной, но знаешь что? – Глаза Джо вспыхивают. – Я бы поступила так снова. Теперь, конечно, ты пытаешься нарисовать нимб над ее головой, но Беа иногда была такой эгоисткой. Отменить поездку было мерзко с ее стороны.
Майя кладет ладонь на руку Ханы. Серебряные кольца на ее указательном пальце блестят в солнечных лучах.
– Ну, хватит вам, мы все расстроены. Джо только что говорила с вашей мамой… Она в полном трансе. В такой ситуации никто не мыслит здраво. Вполне естественно желание кого-то обвинить.
– Нет. – Хана теряет последние остатки самообладания. Ее голос ломается. – Я не пытаюсь найти виновного. Я просто говорю, что на самом деле думаю, хотя бы раз в жизни. Из-за Джо Беа чувствовала себя полным дерьмом. А Джо так поступила, потому что в глубине души ей завидовала. Обычно…
Джо вздрагивает, как будто ей дали пощечину:
– Завидовала?
– Да, и я понимаю причину, потому что временами я и сама ей завидовала, но в твоем случае все гораздо хуже, всегда так было. Внимание, которое получала Беа от родителей, ее достижения… Думаешь, она этого не понимала? Вчера вечером Калеб тоже об этом говорил.
– В каком смысле? – медленно произносит Джо.
– Он сказал, что Беа знала твое отношение к ней.
– Чушь. Я организовала эту поездку. Стала бы я это делать, если бы завидовала ей?
– Еще как стала бы, ты ведь хотела, чтобы она наконец-то увидела тебя в твоей стихии, начала воспринимать всерьез, – резко отвечает Хана. – Несколько недель назад вы поругались, потому что она впервые поставила тебя на место, и тебе это не понравилось.
Догадка, основанная на словах Калеба, но звучит правдоподобно.
– Поругались? – запинаясь, говорит Джо.
Ее рука с чашкой начинает дрожать.
– Да. Мне рассказал Калеб. Был большой скандал, в итоге Беа выбежала из дома. – Хана смотрит ей в лицо. – Это так? Она наконец-то увидела твою суть? Почему вы поссорились?
Джо открывает рот для ответа, но ничего не произносит.
– Нет, – наконец говорит она. – Беа не ответила на несколько моих звонков, вот и все. А я слишком перенервничала.
– Так, значит?
– Да. Прости, что разочаровала.
Дрожь Джо усиливается, жидкость из чашки проливается на пол.
Хана заглядывает Джо в глаза, а потом с досадой отворачивается.
Ее беспокоит не то, что она видит, а то, чего не видит.
Она вдруг понимает, что за последние годы утратила умение распознавать чувства сестры, и не знает, на что способна Джо.
36
Виден только изгиб лица, кожа местами посерела, загубник наполовину вытащен.
С колотящимся сердцем Элин увеличивает изображение и видит под мутной маской остекленевшие мертвые глаза.
Капюшон водолазного костюма слегка перекосился и сжимает лицо, но все сомнения Элин развеиваются при виде темной бороды – она знает, кто это.
Сет.
Когда она вспоминает несколько слов, которыми они обменялись, у нее ноет сердце. Они мало разговаривали – похоже, он чувствовал неловкость из-за эмоций, бурлящих после смерти Беа, но производил впечатление человека, полного жизненной энергии. В самом расцвете сил. Почти невозможно представить, что на снимке он.
Один за другим погибли два человека из одной компании. Какова вероятность совпадения?
– Вы тоже его узнали? – бормочет Том.
– Да. Он знакомый… Беа, той женщины, которая упала. Сет – бойфренд ее сестры. – Элин слишком поздно вспоминает про слово «тоже». – Вы помните его со вчерашнего дня?
– Не совсем. Скажу честно, когда мы с вами разговаривали, я знал, что вы будете беседовать с Сетом, но в тот день видел его не в первый раз. Мы уже знакомы. Вообще-то, он несколько раз бывал в нашем центре.
– Постоянный гость?
– Не уверен, что его можно так назвать. Не знаю, в курсе ли вы, но островом владеет отец Сета. – Он делает паузу. – Ронан Дилейни. Об этом знают немногие. Наш курорт сдается в лизинг сети отелей, поэтому Дилейни не принимает участия в текущих делах.
– Я не знала.
Почему об этом не упомянул никто из Леджеров? Наверняка ведь этот факт всплывал в их разговорах.
– Когда Сет бывал на острове, он обычно занимался дайвингом?
– Да, поэтому мне и кажется странным, что он отправился сюда в одиночестве и оказался в такой ситуации, – отвечает Том, и с его волос по щеке стекает струйка воды. – Опытные ныряльщики твердо знают правило: никогда не погружайся в одиночку. Сет это знал и обычно брал с собой инструктора или друга. – Его кадык дергается. – И мне не нравится его поза, на боку. После такого рода происшествий баллон обычно оказывается внизу и утаскивает за собой тело.
Он медлит, как будто ему трудно подобрать слова или он не знает, стоит ли их говорить.
– Вас еще что-то беспокоит? – торопит его Элин.
Том кивает:
– Клапан на баллоне закрыт.
– То есть перекрыт доступ воздуха?
– Да. – Он морщится. – Сет задохнулся.
– Он мог сделать это сам, по случайности? – спрашивает Стид, по-прежнему глядя на фотографию.
– Нет, вряд ли, а даже если и так, то мог бы снова открыть клапан.
Элин вбирает в себя его слова и тон, и в ее груди зарождается ледяная капля понимания. Том не сказал прямо, но она поняла намек.
– А его капюшон… – Том берет телефон, листает и возвращает ей. – Его как будто стянули.
Элин смотрит на снимок. Заломы и складки ткани выглядят неестественно – кто-то или что-то ее удерживало.
37
– Мне нужно сделать несколько звонков, чтобы прислали группу, но пока не могли бы мы оставить здесь лодку? Чтобы никто сюда не приближался? – быстро говорит Элин.
Важно оставить место происшествия нетронутым, даже под водой. Если это произошло не случайно, а они повредят улики, это затруднит расследование.
– Конечно, – кивает Том, по-прежнему бледный как полотно. – Мы сделаем все возможное.
Стид оглядывается на берег:
– Поблизости от пляжа есть место, которое мы можем занять?
Том размышляет и снова кивает:
– Чуть ниже утеса есть хижина. Не знаю, насколько там чисто, зато никто не помешает.
– Спасибо.
Элин возвращает Тому телефон и достает свой. В тот же миг он звонит.
Номер Фарры.
Фарра сразу переходит к делу, даже без приветствия:
– Есть новости. Пропавший человек объявился. Он плавал с маской у другого берега главного острова. Телефон взял с собой, но выключил. Включил только двадцать минут назад и обнаружил тонну сообщений. Как мне кажется, немного обиделся, что его друг заподозрил самое худшее. Сказал что-то вроде: «Я ее любил, но не настолько же…»
– А беспорядок в комнате?
– Искал водонепроницаемый чехол для телефона.
– Хорошая новость. – Элин колеблется, ей не хочется портить Фарре настроение. – Только боюсь, придется добавить плохую. Та сумка, которую заметили на воде… Неподалеку мы обнаружили тело.
Том оборачивается, и его ноги поднимают облачко пыли.
– Конечно, здесь совсем не так, как в других зданиях курорта, но, может, вам подойдет? Даже не знаю, когда хижину открывали в последний раз.
Стид начинает кашлять и прикрывает рот рукой.
– Наверное, много лет назад, – говорит он, пытаясь не задохнуться.
Элин осматривается. Контраст с сарайчиком на главном пляже разительный. В воздухе висит солоноватый запах сырости, застарелая вонь давно заброшенного пляжного домика усиливается мусором – потрепанными спасательными кругами и жилетами, старым радиоприемником, стоящим на заляпанном переносном холодильнике. Поцарапанные квадратные окна покрыты таким слоем грязи, что лишь через маленький кружок в центре стекла проникают водянистые полоски солнечного света.
– Здесь полное уединение, а это главное. – Домик, укрытый под скалой чуть выше линии прибоя, – идеальное место для работы вдали от посторонних глаз. – Для чего он сейчас используется?
– Когда-то здесь хранили всякое барахло из старой школы, а потом спортивное снаряжение… – Раздается треск рации, и Том умолкает. – Прошу прощения, мне нужно ответить.
– Конечно.
Как только Том выходит наружу, у Элин звенит телефон. Сообщение от Уилла.
«Как дела?»
Она набирает ответ: «Все сложно. Не могу пока рассказать, но будь осторожен».
Элин ждет, пока Уилл пишет что-то в ответ.
«Хорошо. Я в главном здании. Буду там, пока не дождусь от тебя новостей».
Снова появляются три точки, когда он что-то пишет, но исчезают – похоже, он решил больше ничего не добавлять.
– И что тебе подсказывает чутье на этот раз? – шепчет Стид, когда она убирает телефон.
– Не могу сказать, пока не поднимут тело, но после слов Тома мне это не нравится. Плюс то, что он был один…
– А сумка? – Стид встает на цыпочки и заглядывает на заваленную барахлом верхнюю полку. – Она была так близко к нему и может объяснить, почему он там оказался. – Он замолкает, выворачивая шею. – Господи, похоже, время от времени кто-то тут жил. Есть примус, туристический коврик, куча старой бумаги… – Стид протягивает руку, и на пол слетает листок бумаги. Стид подбирает его и разглядывает. – Какой-то документ… Что-то о превращении острова в природный заповедник.
Элин заглядывает ему через плечо:
– Я об этом слышала. До «Люмен» экоактивисты агитировали за то, чтобы не трогать остров.
Чутье подсказывает ей, что это было бы правильным решением. Похоже, сам остров посылает ясный сигнал каждому поколению, которое тут обитало: вы здесь лишние.
Теперь у Стида в руках что-то другое.
– И еще фотография. Судя по всему, старая школа.
Элин невольно отшатывается. На фотографии изображена группа мальчиков, выстроившихся возле школы, за ними стоят учителя в длинных халатах. В лицах детей есть что-то странное: отсутствие эмоций, и это почему-то напрягает. Элин вспоминает дошедшие до нее слухи, замечания Циммермана о художнике, бывшем ученике школы.