– Жнец? – бормочет Стид.
– Вполне вероятно, учитывая найденный плащ. Возможно, он входит в образ и считает, что ему велели убивать.
Стид засовывает пустую банку в боковой карман рюкзака.
– Это я понял, но неужели маньяк способен спланировать все в таких деталях, как в случае убийства Беа и Сета?
– Ты прав. – Элин размышляет: – Обычно они действуют хаотичнее. В случае убийства подростков так и было, он действовал как безумец, но с Беа и Сетом – совсем другое дело.
– А если это подражатель Кричера? Объяснило бы непоследовательность. – Он передергивает плечами. – Или это несколько человек.
Элин обдумывает его слова, по-прежнему сомневаясь. Все в пещере указывает на то, что последовало продолжение. Кто-то продолжил начатые убийства Кричера.
– Может быть, но мне кажется, важно не то, как совершено убийство, а то, как его обставили и запечатлели.
– В любом случае, – добавляет Стид, – одно мы знаем наверняка – кто бы ни исполнил тщательно спланированные убийства Беа и Сета, это уводит нас в другом направлении.
Она кивает:
– Чтобы этот кто-то выиграл время и смог снова убивать.
На мгновение оба умолкают, с ужасом осознавая, что это значит.
Убийца еще не закончил.
56
Расхаживая взад-вперед по коридору мимо спален, Хана едва сдерживает энергию, не зная, куда ее девать.
В голове крутятся слова Калеба о ссоре Джо и Сета: «Ты должна была сказать, что это ты уходила с виллы».
Джо соврала детективу, соврала всем.
Хана накручивает себя, воображение распаляется до полной бессмыслицы. Она же знает, что Беа упала, детектив это подтвердила, но не может избавиться от вопросов, которые наслаиваются один на другой.
Джо уходила с виллы в ту ночь, чтобы встретиться с Беа? Они поссорились?
А что, если?..
Хана знает, что не успокоится, пока не выскажет все это Джо. Пока не получит ответы. Разгоряченная, она останавливается перед дверью Джо.
Она должна это сделать. Прежде чем убедит себя уйти.
Хана поднимает руку и громко стучит по дереву. От первого же удара дверь приоткрывается, становится видна полоска комнаты – деревянный пол, перевернутая сандалия. Дверь не заперта.
– Джо?
Ответа нет.
– Джо? – уже громче повторяет Хана. – Ты тут?
Заглядывая в дверь, она обнаруживает, что комната пуста, на кровати валяется одежда – спортивные костюмы, шорты, – как будто Джо уже начала собирать вещи. Хана решает уйти, но вдруг застывает, увидев вставленную в розетку рядом с кроватью зарядку и провод, змеящийся по деревянной раме к телефону.
В голову закрадывается мысль: а почему бы просто не взглянуть?
Обычно такое не приходит ей в голову, но в последние несколько дней Хана стала другим человеком. Эта поездка словно содрала с нее внешний слой, обнажив под ним нечто иное.
Проскользнув внутрь, Хана останавливается у кровати. Сет.
Его следы повсюду – в шкафу висит одежда, под кроватью стоят кроссовки, на тумбочке у кровати валяется бумажник. Несмотря на браваду, сердце гулко стучит, отдаваясь в ушах.
Хана корит себя – это же их личное пространство. Нехорошо было вторгаться сюда, тем более после случившегося.
Но Хана собирается с духом. Она больше не будет чувствовать себя виноватой. Именно это многие годы тормозило ее – ей всегда было важно, что подумают люди, вдруг перестанут считать ее хорошей и милой.
Быстро покосившись на дверь, она берет телефон и выдергивает из него провод. Распознавание лица точно не сработает, но ей это и не нужно – Хана видела, как Джо вводила пароль. Это первые четыре цифры номера их старого дома и затем месяц ее рождения.
Разблокировав телефон, Хана скроллит экран, пока не находит Ватсап – мессенджер, которым пользуется Джо. Если в телефоне и есть что-то интересное, то именно там.
Наверху – сообщения, которые Джо посылала Сету, но, сколько Хана ни листает, там лишь банальности, ежедневная рутина.
Сет: Ты где?
Джо: На пробежке.
Сет: Мы идем завтракать.
Джо: Я скоро буду.
Никаких упоминаний о той ночи, когда приехала Беа.
Хана возвращается в список контактов. Ее взгляд скользит по именам, но выхватывает только одно: Беа. Хана листает переписку. И тут же видит, насколько она отличается от переписки с Сетом.
Язык колкий и агрессивный, ссора продолжается и в сети.
Беа: Ты должна сказать Хане.
Джо: Тебя это не касается.
Беа: Если ты ей не скажешь, это сделаю я. Ее это добьет, но будет гораздо хуже, если она узнает от кого-то другого.
Лихорадочно листая дальше, Хана снова и снова находит одно и то же. Совершенно очевидно, что Джо ей соврала. Беа и Джо явно спорили о том, что содержалось в письме, которое она нашла на пристани. Джо извинялась не за то, что не поддержала Хану после смерти Лиама.
Она скрывает что-то другое.
Хана ощущает чудовищную пустоту внутри. Вот что делает ложь, думает она, – опустошает. Рвутся связи между людьми, когда-то такие основательные и крепкие, и остается лишь оболочка.
Хана бросает телефон обратно, он звонко клацает по тумбочке и падает на пол.
Она нагибается, чтобы его поднять, и тут замечает некий предмет, торчащий из щели между матрасом и остовом кровати.
Хана потрясенно закрывает рот рукой.
57
– Не могу дозвониться до Джонсона, – говорит Элин. – Постоянно включается автоответчик.
– Он перезвонит, – отвечает Стид. – А я пока что получил список всех, кто здесь остался. Здешний администратор прямо трудоголик, вылитая ты, – улыбается Стид, но недолго, заметив серьезность Элин. – Мне не нравится твое лицо. Что стряслось?
Элин останавливается, не доходя до стойки администратора.
– Перед тем как позвонить Джонсону, я разговаривала с диспетчерской. Похоже, нам придется справляться самим. Все занимаются недавним убийством в Барнстепле, да и в Эксетере несколько серьезных происшествий.
Стид поднимает брови:
– Несколько?
– Ага… ДТП с многочисленными жертвами и пожар в торговом центре и жилом комплексе. Люди попали в ловушку. Похоже, задействовали всех полицейских из ближайших районов. Так что подмога задерживается.
Стид проводит рукой по волосам. Он выглядит растерянным, что для него нехарактерно.
– И что будем делать?
– Закроем курорт. Соберем всех вместе. Нужно найти Фарру. Я ей звонила, но у нее тоже автоответчик. – Элин смотрит на экран телефона: – Попробую еще.
Ее палец зависает над экраном, когда приходит сообщение.
Элин не сразу понимает, что это. Сообщение от Уилла.
«Появился еще один твит. Посылаю скриншот».
Собравшись с духом, Элин дрожащей рукой щелкает по изображению. У нее замирает сердце.
На нее накатывает все разом. Потрясение. Страх. Отвращение. Ее омывает прибойная волна эмоций.
На фотографии снова она, но, в отличие от предыдущего снимка, этот взят не из Сети. Здесь она на пляже вместе со своей подругой Астрид.
Обе смеются, глядя в камеру, но прекрасный день испорчен. Самым худшим образом.
Нет. Нет.
Ее снова лишили глаз, яростно перечеркнули в фоторедакторе.
– В чем дело? – встревоженно спрашивает Стид.
– Это из Твиттера.
Он хмурится:
– Об убийствах?
Покачав головой, Элин рассказывает о предыдущем твите, который показывал ей Уилл.
– А этот выглядит еще хуже. Этот снимок… сделала моя подруга. Кто-то изучил ее соцсети и нашел фотографию.
И это почти столь же отвратительно, как то, что сделали с самой фотографией. Словно кто-то растоптал ее воспоминания о том дне. Надругался.
– Мерзкие тролли, – качает головой Стид. – Понимаю, от этого тебе легче не станет, но несколько лет назад подобное случилось с одной моей знакомой из полиции. Кто-то прилеплял к ее дому всякие странные штуки. Она заявила об этом, и все прекратилось. – Он колеблется. – Возможно, там было не настолько личное.
Элин сворачивает изображение, чувствуя мурашки по коже.
– Ты прав. Если это снова случится, я напишу заявление, но пока что подожду. Нужно найти Фарру, чтобы она закрыла остров.
Элин отчаянно старается излучать уверенность, которой не чувствует, но по пути к стойке администрации постоянно возвращается к той фотографии, на которой ее счастливые воспоминания стерли одним жестоким росчерком.
Дежурный администратор поднимает голову и приветствует их отрепетированной улыбкой. Стид улыбается в ответ, но не Элин – она не сводит глаз с гобелена на стене.
На этот раз крохотные копии скалы Жнеца не уменьшаются, как матрешки, теперь она видит в них не просто образ скалы, а камни из пещеры.
Администратор смотрит на нее, озабоченно нахмурив лоб:
– Все нормально?
– Да. – Элин с трудом отводит взгляд. – Я хотела спросить, не знаете ли вы, где Фарра?
Девушка за стойкой указывает в угол зала:
– Она вон там.
Проследив за ее взглядом, Элин видит Фарру, сидящую на диване рядом с каким-то мужчиной. Склонив головы, они оживленно беседуют.
– Спасибо, – шепчет она.
Пока они пересекают зал, бутерброд, который Элин недавно съела, падает в желудок как кусок свинца, по горлу поднимается желчь.
Сглотнув ее, Элин останавливается рядом с Фаррой и слегка касается ее руки:
– Прости, что помешала, мы…
Но прежде чем она успевает сказать что-то еще, Фарра прерывает ее с колючей улыбкой и слегка приоткрывает глаза в предупреждении:
– Позвольте представить вам Ронана Дилейни.
58
Элин изо всех сил старается не показать эмоций, но понимает, что улыбка вышла натужная.
Отец Сета.
Он быстро кивает в знак приветствия, и теперь, вблизи, Элин понимает, почему поначалу его не узнала – из-за разительного контраста с фотографией, которую она видела.
Дело не в одежде – белая рубашка и льняные брюки явно такие же дорогие, как и на том снимке, но выглядит он помятым, усталым. Седые волосы взъерошены, лицо испещрено морщинами. Вот что делает с людьми горе. Высасывает из них жизнь, и физически, и психологически.