– Вы не могли бы нас туда проводить?
– Конечно. – Женщина ведет их к коридору в глубине зала. Метров через пятьдесят останавливается и показывает жестом на дорогу: – Вон там. Ее кабинет угловой.
На двери висит табличка с именем Фарры. Нервы у Элин на пределе. Она ускоряет шаг и видит, что дверь слегка приоткрыта, но изнутри никаких звуков.
Стид заглядывает в щель:
– Не похоже, что она там.
Сделав глубокий вдох, Элин стучит:
– Фарра?
Ответа нет, и она пробует снова. И снова безуспешно.
Элин входит внутрь, а вслед за ней Стид. Она тут же улавливает легкий запах духов Фарры, но в комнате никого нет.
Стол в центре почти пуст, не считая нескольких фотографий в рамках, ноутбука и аккуратной стопки бумаг.
Элин уже собирается уйти, но медлит, и ветерок поднимает волоски на ее голой руке. Она смотрит вверх и видит, что стеклянная дверь в глубине кабинета приоткрыта.
– Она может быть снаружи.
Но едва Элин делает пару шагов, как ее внимание привлекает радиоприемник.
Он разбит, пол за столом Фарры усыпан черными осколками пластмассы.
Элин встречается взглядом со Стидом, и в ее груди вспыхивает паника.
Только не Фарра, нет!
64
По окну скребет низкая ветка сосны.
Хана вздрагивает. Она так привыкла к неподвижности вокруг, что любой шорох кажется враждебным. Неуместным.
Но погода отвлекает ее ненадолго. Куда могла пойти Джо? Ее комната пуста, на террасе ее тоже нет… Может, она подслушала их разговор? И решила сбежать от неизбежных последствий?
Хана способна думать только о том, как Джо ей лгала. О лжи, на которую Беа пыталась открыть Хане глаза. Хана чувствует себя виноватой перед Беа – не стоило так поспешно ее осуждать. Хотя сестра и не была рядом после смерти Лиама, она все равно заботилась о ней, по-своему.
Хана снова ложится на кровать и просматривает телефон, находит последнюю фотографию, где она вместе с Беа, и проводит пальцем по лицу сестры. Ее поглощают воспоминания о Беа, которые до сих пор она не решалась выпустить наружу: стопки ее книг, громоздящиеся по всему дому, и как она откашливалась, прежде чем сказать что-то неприятное. Когда Беа была хиппи – единственный период ее бунтарства, – она ездила в палаточный лагерь в Бьюде, где сделала татуировку на лодыжке. Однако даже там, пока тату-мастер делал свое дело, повторяла уроки, чем определенно снизила градус непокорства.
На глазах Ханы наворачиваются слезы. Повернувшись, она протягивает руку к бумажным платкам, но, прежде чем успевает достать один, раздается громкий стук в дверь. Она ожидает, что кто-нибудь войдет, но через несколько секунд стук повторяется. Теперь громче.
Спрыгнув с кровати, Хана идет в коридор. Открыв дверь, она видит сотрудника «Люмен» с айпадом в руке. На ремне у него висит потрескивающая рация.
Мужчина приветствует ее полуулыбкой, но его узкое лицо остается серьезным, под стать мрачной обстановке. Без солнечного света листва выглядит какой-то безжизненной, выцветшей.
– Мисс… – Мужчина смотрит в свой айпад, явно пытаясь вспомнить ее фамилию. – Мисс Леджер.
– Это я.
– Боюсь, я должен попросить вашу компанию собрать вещи и как можно скорее покинуть виллу. Кое-что… – Его кадык резко дергается. – Кое-что случилось. Мы собираем всех в главном здании.
Хана с тревогой смотрит на него:
– Что случилось?
– Боюсь, я не могу раскрыть вам подробности, даже если бы их знал.
Она начинает возмущаться, но мужчина нервно переминается с ноги на ногу, вытирает лоб, и Хана понимает, что он потрясен в такой же степени. Он просто выполняет указания, нет смысла предъявлять ему претензии. Она кивает:
– Мы соберем вещи и придем.
– Спасибо, – отвечает он с явным облегчением от того, что Хана не стала давить.
Закрыв дверь, она слышит шаги. Появляется Калеб, а следом за ним Джо с застывшим лицом. От одного ее вида Хана готова взорваться.
– Я слышал только конец разговора, но явно ничего хорошего это не предвещает, – говорит Калеб, теребя бейсболку.
Она надета козырьком назад, и сквозь застежку спереди торчит клок волос.
Хана кивает и объясняет им, что сказал тот человек.
– Час от часу не легче, – жестко говорит Калеб. – Мне просто хочется уехать. Я даже маме еще не сказал про Беа. Просто не мог. – Его голос дрожит. – Провести еще один день на проклятом острове – настоящая пытка.
Взгляд Джо снова перемещается на Хану.
– Пойду закончу собирать вещи, – говорит она и поворачивается. – У бассейна остались мои принадлежности для йоги.
Хана хватает ее за руку:
– Подожди. Я с тобой. Нам нужно поговорить.
Джо встревоженно смотрит на нее, сведя брови вместе:
– О чем?
– О нас, Джо, – тяжело бросает Хана. – О тебе и обо мне.
65
Элин медленно поворачивается по кругу. Стид делает то же самое.
– Больше ничего необычного, – шепчет он.
Элин приседает на корточки и осматривает радиоприемник. Задняя панель полностью раздроблена, куски пластмассы рассыпались вокруг.
– Для этого нужна недюжинная сила, – с нехорошим предчувствием говорит она. – Радиоприемники прочные, если просто уронить, он не разобьется. Мне это не нравится. Учитывая слова Джонсона про свидетельские показания. Если убийца в курсе, что Фарра знает о невиновности Кричера…
Стид кивает:
– И время выбрано самое подходящее.
Элин качает головой:
– Не нужно мне было отвечать на звонок Джонсона, когда она хотела со мной поговорить.
– Ты же не знала.
– А если это имело отношение к делу?.. Я ей позвоню. – Элин вытаскивает телефон и набирает номер Фарры. Сразу включается автоответчик. – Не отвечает. Давай посмотрим снаружи.
Выпрямившись, Элин выходит вслед за Стидом через открытую дверь. Поскольку кабинет Фарры угловой, снаружи по обе стороны тянется большая терраса. Отсюда открывается вид не на лес, а на море и островок с густыми зарослями деревьев. Сгущающиеся тучи отбрасывают на него пепельно-серую тень. Создается интересный эффект – островок как будто отделен от остального пейзажа, кажется еще более изолированным. Стид сходит с террасы на траву, а дальше земля резко уходит вниз, к утесу.
– Похоже, отсюда можно спуститься к скалам.
Элин кивает, замечая приделанные к скале поручни – вероятно, начало ступеней.
– А камеры здесь есть?
Обернувшись, Стид всматривается в здание:
– Похоже, что нет.
И снова ее терзает нехорошее предчувствие:
– То есть кто-то мог уйти незамеченным?
– Видимо, да. Здесь довольно пустынно. Если правильно выбрать время.
Она кивает:
– Давай вернемся. Поспрашиваем людей.
Они проходят лишь половину кабинета, и Элин бросается в глаза корзина для мусора у стола Фарры. С этого угла зрения она замечает то, чего не было видно, когда они вошли. Среди скомканных бумаг у самой сетки корзины прижата полоска картона.
Элин наклоняет голову. Фотография.
– Нашла что-нибудь? – спрашивает Стид.
Остановившись у корзины, Элин наклоняется, чтобы рассмотреть получше.
– Думаю, это фотография, но слишком размытая.
Стид заглядывает ей через плечо:
– Судя по всему, фотокопия. Возможно, из газеты.
– Возможно. – Достав из сумки перчатки, Элин надевает их и осторожно вытаскивает картонку. Она всего несколько сантиметров шириной, с рваными краями. Фотография похожа на газетную, но бумага слишком толстая. – Это точно фотокопия.
Поднеся фотографию к глазам, Элин понимает, что там не одно лицо, а еще несколько, одно за другим, словно люди выстроились в шеренгу для группового снимка.
Элин переворачивает фотографию, но на обратной стороне пусто. Не в силах совладать с любопытством, она кладет бумажку на стол Фарры и начинает методично копаться в мусорной корзине в поисках других.
И среди мусора находит остальные обрывки. Элин раскладывает их рядом с первым по порядку. На четвертом фрагменте ее рука начинает дрожать: это те самые снимки, с теми же футболками и старым зданием, маячащим позади.
– Похоже, это фотография из международного лагеря на острове, – указывает Стид. – Вот тут на заднем плане школа, верно?
– Да.
Один за другим Элин рассматривает лица жертв Кричера, те же самые, что они нашли на стене пещеры. Она нервно сглатывает – веселые, беззаботные лица подростков, не представляющих, что скоро грядет, выбивают ее из колеи.
Рассматривая нечеткие лица, она обнаруживает в центре ряда Фарру в надетой слегка набекрень бейсболке. Девочка смотрит прямо в камеру.
Железное доказательство, что Фарра была на острове во время убийств.
– Зачем она держала здесь этот снимок? – бормочет Стид. – Да еще порвала…
– Это наверняка как-то связано с происходящим. А порвала, поскольку не хотела привлекать внимание к тому, что была тогда на острове. Но если дело в этом, зачем вообще она сделала копию снимка? Может, потому, что на снимке…
Глаза Стида сверкают.
– Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь…
– Может быть, она тоже связала убийства Кричера с происходящим сейчас. А она была знакома с детьми из того лагеря.
Стид прищуривается:
– И кого-то узнала?
– Возможно.
Снова рассматривая снимок, Элин переводит взгляд с одного лица на другое. Что-то кажется смутно знакомым. Это терзает ее, но она никак не может вытащить нужные сведения из подсознания.
Элин собирает кусочки и кладет их в сумку, так и не разобравшись, в чем дело.
– Я еще раз взгляну на мусорную корзину. Она могла выбросить что-то еще, – говорит Стид и тут же приступает к работе.
Он опускается на колени, и сквозь тонкую ткань брюк видны его крепкие мышцы. Элин смотрит, как он осторожно вываливает содержимое корзины на пол. Груда оберток, бутылок из-под воды и отпечатанных документов.
– Похоже, больше ничего интересного… – Стид осекается. – Подожди-ка… – Он поднимает маленький обрывок бумаги. Страница в клетку, с рваными краями, явно выдернута из блокнота. – Тут что-то написано. Неразборчиво… Вроде «Дом на скале»… – Он наклоняет бумажку и морщит лоб. – Да, «Дом на скале», а впереди «ла».