— Привет, девчонки! Вы вместе? — На нас смотрит радостная Ленка. — Проходите. Мяса хотите? Колька притащил вырезку, мы не стали ждать вечера, в общем, давайте на кухню.
Она не видит нашего изумления, как будто каждый день нас встречает вот так. Что изменилось-то? В универе сегодня меня не замечала вообще. Ходила с девчонками, словно меня и нет.
— Вик, ты в порядке? — обращается к Туевой. — Так мало ешь. Я тебя вообще на кухне практически не вижу, а мы ведь живем вместе.
Это уже слишком! Перебор для одного дня. Мир сошел с ума, и я вместе с ним. Сначала Холодов, который целует так, словно я единственная девушка для него на всем белом свете. Потом он отчитывает меня при Марате, как будто имеет на это право. Да тут только идиот не догадается, что между нами что-то есть. Затем Вика с Морозовым, который называет ее своей сестрой. Теперь вот Дятлова, она и к плите-то за два года подошла раз пять от силы, да и то в основном для того, чтобы забрать готовую еду.
— Нормально я ем, — доносится усталый голос Вики. — Я не буду, мне учиться надо.
Она проходит мимо застывшей от удивления Лены прямо в нашу комнату. Громко хлопает дверь, и я понимаю, что никакое мясо Туеву на кухню не пригонит.
— Ты знаешь, что она — сестра Морозова? — громким шепотом спрашивает Лена. И тут же уточняет: — Сводная!
— И что? Что это меняет? — Я и так догадалась, без Ленки.
— Саша попросил меня присмотреть за его сестрой, — важно сообщает Дятлова.
— А ты ему сказала, что терпеть ее не можешь? Что из-за нее Нефедова выгнали? Что ее ненавидит вся наша группа? И про то, что у нее еда из нашего холодильника пропадает, тоже сказала? И вообще ты с утра со мной не разговаривала!
Ленка меняется в лице. Засуетилась вся.
— Тамар, Маринка вчера вспылила. Мне просто надо было ее успокоить, и я пошла за ней. Вот и все. Поэтому с тобой не поговорила… Я о тебе забочусь, Том! — оправдывается Ленка, а потом тихо добавляет: — Холодов ведет себя так, что еще чуть-чуть — и весь универ будет знать о ваших отношениях. Ему плевать, кто и что говорить будет. Он здесь на особом положении, понимаешь? Блатной, ему никто ничего не сделает. Козлов проговорился, да это и дураку понятно, что непростой он препод. А тебе плевать? У вас с ним отношения или… это просто так?
Я не знаю, что ей сказать. Что он пообещал, что меня не обидит? Или что…
— Тебя не касается, Лен! И пойду я… Мясо сами ешьте. Я не хочу.
В комнате Вика одна, уже переоделась в шорты и футболку, сидит на кровати, обложившись учебниками. Во дает! Неужели после всего случившегося у нее еще есть силы что-то учить?
— Просто хочу, чтобы ты знала, — вдруг обращается она ко мне. — Все, что сказал Морозов, — это неправда. Он мне не брат никакой!
— Ленка сказала, что сводные… — невольно выдаю Дятлову.
— Тоже вранье. Если подойдет и будет до меня докапываться, не ведись, хорошо? Сессию сдам и переведусь отсюда. Надо было еще весной забрать документы. Так что твоя подруга может ко мне не подкатывать больше.
Мне и возразить нечего, но почему-то я снова чувствую себя между двух огней.
В руке оживает телефон: «Ты добралась?»
Глава 21
Мы опять переписывались с ним полночи. Девчонки уже давно спали, а я отвечала Ярославу на какие-то совершенно глупые вопросы. Например, когда я первый раз поцеловалась. Ну и что на такое можно сказать? Думала минуты три, наверное, что написать, не правду же! И ничего умнее в голову не пришло, чем спросить: «А вы?» Прислал в ответ лишь кучу смайликов и еще какие-то изображения, я даже не поняла их смысла. Скорее всего, что-то неприличное.
Я уже спать хочу, а он не отпускает. Скучно ему, видно. Ну раз так, может, еще раз попытаться?
«А почему вы стали преподавателем?»
«С детства любил воспитывать подрастающее поколение. Особенно красивых девочек».
Вот поганец! Неужели сложно нормально ответить? Ладно…
«Вы не похожи на обычного преподавателя».
«Слишком хорош?»
Гад!
«Совсем нет!»
«Тогда почему пришла ко мне сегодня?»
Потому что дура!
Нет, флирт — это точно не мое. Вот тут бы Дятлова помогла, наверное.
Откладываю телефон в сторону. Я хочу знать о нем хоть что-то, кроме того, что он не ладит со своей мамой, что он «блатной», по словам Кольки, и ему все сходит с рук. Что учился где-то за границей, что только с этого года преподает в нашем универе. Да, еще что на восемь лет меня старше. Но он точно ничего не хочет о себе рассказывать. Почему?
Телефон снова мигает.
«Спишь?»
Заснешь тут! Сумасшедший день, который никак не заканчивается.
«Мне надо уехать. Вернусь в понедельник. Веди себя хорошо. Вернусь — проверю».
Что? Перечитываю еще раз сообщение. Как уехать? Он же сегодня говорил при Красновой, что ждет меня завтра. Да как так можно-то?!
— Ты чего не спишь, Том? — сонно спрашивает Ленка.
Я, оказывается, уже сбросила с себя одеяло и сижу на кровати, а телефон в руке светится. Немудрено, что Дятлова проснулась. Спешно укрываюсь одеялом и пишу ответ: «А что случилось?» Тут же стираю написанное — не скажет ведь, как пить дать. И почему я должна вести себя хорошо?! Как он собрался проверять?
Так ничего и не ответила. Под утро снились какие-то очень остроумные ответы, но я их совсем не запомнила!
Козлов все-таки настоящий друг! Что бы про него ни говорил Ярослав. Холодов непонятно где, за все дни ни разу даже эсэмэски не прислал, а вот Колька рядом. И не один, а вместе с машиной.
Кто еще, как не настоящий друг, встанет в семь утра в субботу, чтобы к восьми встречать со мной маму? Только Козлов. И пусть его обожаемая Валентина Алексеевна везет ему лично полкило астраханской селедки, а еще копченого сома, зато он и с сумками поможет, и маму с Сенькой до гостиницы довезет.
— Тамара! — Мама крепко стискивает меня в объятиях. — Бледная какая! И похудела…
Я улыбаюсь, мама есть мама. Ее с бабушкой совершенно не смущало, когда я весила под девяносто килограммов, а я в подушку по ночам ревела.
— Коленька, мальчик мой! — Она тискает нашего борова так, что Козлов даже чуть морщится. — Ты будто бы еще вырос.
Ну разве что вширь.
Сенька сонный, Коля на руках относит моего брата в машину, где мелкий тут же вырубается. Всю дорогу, пока едем в гостиницу, мама не умолкает ни на секунду. Совершенно не стесняясь Кольки, вываливает на меня все новости, даже те, которые я и знать не хочу. Особенно о том, что один очень красивый засранец все-таки женится на своей мымре.
— Залетела она, хоть и не признается, — охотно сообщает мама, даже не видя, как я скривилась. — И чего ты в этом Славке нашла тогда?
— Мам, а во сколько вы завтра к врачу с Сеней идете? — пытаюсь поменять тему разговора, вижу ведь, как Козлов уши греет. Да в понедельник уже пол-универа будет в курсе моей глупой первой любви.
— Днем, Том, на три часа записаны… Так вот, никогда не понимала, зачем тебе этот бабник был нужен. Мне он никогда не нравился. А то была бы у меня Собакиной. — Маму несет, и это не лечится. Тут даже алкоголь никакой не нужен.
— Славка? — вдруг интересуется Колька. — Вячеслав? Твоя первая любовь, Тамар?
Вот черт! Молчи, мам! Да куда там!
— Ага, школьное увлечение, — отвечает за меня родительница. — Только не Вячеслав, а Ярослав. Терпеть не могу это имя, уж не знаю почему. Хоть и красивое.
— Ярослав?! — восклицает Колька и таращится на меня. — Че, правда?
— Ну да, — недоуменно подтверждает мама. — Томка по нему с ума сходила в одиннадцатом классе, ну так совсем ребенком была. Да и сейчас не шибко взрослая.
Мама!
— Не шибко, — хмыкает Колька. — Это точно!
Может, Козлову все пироги отдать мамины, чтобы молчал? Да бесполезно, по-любому же растреплет!
Колька забирает сумки в общагу, пообещав их не распаковывать до моего прихода. Ну кому ты врешь?! И правда, пока мама с Сенькой отдыхали с дороги, а я продолжала слушать оставшиеся новости (не верю, что столько всего могло произойти за тот месяц, что меня не было дома), домашнюю колбасу и две кулебяки съели. Выяснили мы это к обеду, когда приехали втроем в наши Дубки.
— Хорошее место, — выносит мама вердикт. — Кухня отличная, чистенько тут у вас, да и комната большая. Все как на фотографиях!
Ну слава богу! Вчера вечером я часа два кухню драила, а потом еще и нашу комнату. Тоже всю.
— А девочки где? Лена, Мариночка? Вы, часом, не поругались? Ты про них ничего не говоришь, вообще не рассказываешь, как дела.
Пожимаю плечами, вранье мое она всегда за километр чует, так что пока отмалчиваюсь.
— А мальчики где? Одного только Колю и видела. Паша, Ренат?
— Вечером все вернутся, твой приезд точно не пропустят, — уверяю маму.
Конечно, ведь сегодня у пацанов будет вкусный сытный ужин. Вчера я приготовила им на скорую руку сосиски с макаронами. Не до кулинарных изысков было, да и настроение уже не то. Пашка со мной так и не разговаривает вот уже несколько дней. Ренат быстро проглотил ужин и куда-то убежал на ночь глядя, а Скворцов у своей девицы ночевал. Его вообще перестала практически видеть в общаге.
— Ну давай пока в центр съездим, хочу папе посмотреть пальто. Не могу у нас найти за нормальные деньги. То дешевка, что за полгода по швам разойдется, то стоит как полмашины.
Мама, мама! Как будто здесь по-другому! Но спорить, естественно, бесполезно. В центр так в центр, магазины тут и правда есть хорошие. Как и у нас в городе.
— Поедем, — соглашаюсь.
Смотрю, как она отнимает у Сени планшет: малой как приехал с нами в общагу, так сел за стол и играет себе в свои стрелялки. Вот уж кто точно не хочет ни по каким магазинам мотаться. Да куда ж его деть?!
Еле поспеваю за мамой, у нее лишнего веса килограммов пятьдесят, а то и больше, но носится по торговому центру с космической скоростью.