На первую пару опаздываю, девчонки раньше меня уехали, сама отпустила их, хотя они готовы были подождать. Так вчера вцепилась в телефон, что умудрилась не собрать сумку на занятия. Со мной такого с пятого класса школы не было.
— Автобус дальше не пойдет! — объявляет вдруг водитель. — По техническим причинам.
Народ недовольно шумит, оно и понятно. Утро, понедельник, все спешат на работу, по делам. Нам еще ехать и ехать… Вот, елки, теперь точно опоздаю. Как назло, сломался автобус в неудобном месте, то есть еще минут пять-семь идти до остановки и ждать, когда подойдет следующий набитый под завязку общественный транспорт.
Социологическая теория, конечно, не самый ужас-ужас, я по ней вполне себе успеваю, но сейчас ноябрь, скоро сессия, а преподы как с цепи сорвались, еще больше прессуют за пропуски. Говорят, какая-то федеральная проверка грядет, вот все и нервничают.
Пишу в чат, что опаздываю, может, даже вообще ко второй паре приеду. Ну вот как так?! Злюсь на себя, что не вышла на десять минут раньше, тогда бы точно с девчонками успела…
— Тамара? Тамар!
Оборачиваюсь к толпе народа, что, как и я, понуро топает к остановке, но не вижу ни одного знакомого лица. Может, показалось?
— Скалкина! — снова слышу оклик и понимаю, что не глюк. Просто не туда смотрела. На дорогу надо было.
Метрах в двадцати слева от меня стоит Марат. И улыбается. Рядом машина на аварийке. Видать, его. Дурацкое настроение тут же меняется: я очень рада его видеть. Так рада, что даже не сразу вспоминаю, при каких обстоятельствах расстались с ним в прошлый раз. Но раз не проехал мимо, сам остановился…
— Ты чего пешком идешь? С автобуса? — Он подходит ко мне ближе и снова улыбается. — Сломался?
— Сломался. А ты что тут делаешь?
— Ехал мимо, смотрю: девчонка идет с длинной светлой косой. А я знаю одну такую… Пойдем, отвезу тебя в универ. Ты ведь на пару?
На пару! Чуть не бросилась от радости к нему на шею. Надо будет только сказать, чтобы не у самого входа меня высаживал, а то, не дай бог, увидит кто из наших. Точно придется искать, где ночевать. Маринка сожрет просто.
— А ты сам не на учебу? — спрашиваю для проформы, вижу же, что в таком виде у нас студенты только на экзамены приходят, да и то не все и не всегда. Строгий темный костюм, наверняка дорогой, белая сорочка и темно-синий галстук. Он и выглядит взрослее, солиднее, не скажешь, что в универе до сих пор учится.
— На работу, но ты не волнуйся. Сначала тебя отвезу.
Он ведет машину уверенно, но бережно, совсем не так, как Ярослав. Не могу представить, чтобы Марат вдруг развил бешеную скорость в городе, а Холодов запросто может. У них и машины разные: спортивная у гада и «паркетник» у Бухтиярова. Они такие разные, но мне оба очень нравятся.
— Как твои дела? Досталось потом от Холодова? Мерзкий тип. — Марат, похоже, тоже не забыл встречу с гадом.
— Нет, все нормально. Просто недоразумение. А… ты? — Не знаю, как сказать, чтобы себя не выдать. — Он на тебя наехал?
— Попытался, — отвечает с усмешкой Марат. — Но, знаешь, сделать он мне ничего не может, а так пусть ядом плюется.
Понятно, что деталей мне не расскажут, ну и ладно. Главное, что инцидент, как говорится, исчерпан и все живы-здоровы.
— Это не мое дело, Тамар, мы едва знакомы, но я все же скажу. — Он отвлекается ненадолго от дороги и внимательно смотрит на меня. — Поосторожнее с ним, я слышал, развлекаться он любит.
— В смысле? — Чувствую, как холодок пробежал по спине и сразу стало неуютно. — Что ты слышал?
Он молчит, хмурит лоб и явно решает, что мне сказать. А я замерла и жду его слов как приговора.
— Марат?
— Я про то, что студентами любит манипулировать, эксперименты в группах ставить. Хотя дисциплина его совсем не об этом.
— А что еще? — Блин, да это же просто сплетни!
— Слышал, что он не препод никакой. То есть с образованием все нормально, но вроде как другим он здесь занимается… Но чем — не знаю. Это просто слухи, Тамар, но он всем не нравится.
Я больше не слушаю Марата, ожидала как минимум, что он принуждает девчонок спать с ним за хорошие оценки, или что женат и у него пятеро детей, или…
— …Просто он не тот, за кого себя выдает, — доносится до меня.
А может, просто ты злишься на него, что он тебя отчитал там, в коридоре?
В общем, я рада, что мы уже подъехали. Как и обещал, Бухтияров не стал высаживать меня прямо у входа, хотя время поджимало. Он проехал чуть дальше, ближе к преподавательской парковке.
— Спасибо, что подвез.
Собираюсь уже открыть дверь, но он останавливает:
— Прости, если сказал не то. Просто ты мне нравишься, не хочу, чтобы ты в беду попала.
А я как не хочу! Но, кажется, я в беде.
Выхожу из машины, и сердце пропускает удар. Нет, удары. Я не дышу. Я больше никогда не смогу дышать.
В нескольких метрах от нас стоит машина Ярослава. Видно, только что заехала на парковку. А рядом сам Холодов вместе с симпатичной женщиной. Я ее знаю, то есть видела. Она преподает, как и Ярослав, но только русский язык. Кажется, ее зовут Оксана Михайловна. И прямо сейчас, на моих глазах, она бережно целует его в щеку.
Глава 24
Ненавижу семейные сборища. Где вы все, мля, были, когда мне восемь лет было и меня даже с продленки не всегда забирать успевали?.. Но пришлось ехать на ужин в субботу и терпеть двинутую на всю голову тетушку, козла дядю и их дебильных сыновей. Полный комплект! Еле выдержал два часа, даже на какое-то время отключал голову. Лучше уж мать Скалкиной слушать, там хотя бы все предсказуемо. А главное, «стабилизатор» рядом сидел, мое личное успокоительное. Досадно, что нельзя ее все время с собой таскать. Хорошая девочка, жаль, сгниет в этой дыре. А может, и нет. Ладно, это потом. Сначала дела.
Рассматриваю бумаги, которые дядя вручил перед тем, как я успел свалить из его дома. Так, так, так… Если все это вскроется, проверку Минобра они не пройдут. А значит, у родственников будут большие проблемы. Может, даже статья, хотя вряд ли. Коррупция в вузе достигла каких-то неприличных размеров. Дядя был прав с самого начала. И какого… я во все это ввязался? Думал, сдохну без дела в этой дыре, а вместо этого разбираюсь теперь с чужим дерьмом. А что, если девчонку сюда притащить? Выходные все-таки. Может, хоть уютнее тут бы стало.
Мля! Мать ее с братом до сих пор же здесь. Наверняка с ними по городу мотается. Придется ждать понедельника. И одному разгребать хренову тучу документов.
К вечеру глаза так болят, что даже рад отвлечься на незнакомый номер.
— Да?
— Ярослав? Здравствуйте. Это Оксана… С кафедры русской литературы. Мы с вами не раз пересекались в…
— Я помню вас, Оксана. Чем обязан?
— Вы меня совсем не знаете…
Да я о тебе знаю больше, чем ты сама о себе. Досье на тебя у дяди до сих пор, наверное, лежит. Он на всех баб Ледневых их собирает.
— …Но у нас не было повода пообщаться, а сейчас он есть.
Неужели?
— Я бы хотела с вами встретиться, обсудить кое-какие аспекты работы.
— И какие же?
— У нас с вами похожая репутация в университете. Нас обоих, будем честны, не слишком любят студенты, мы очень требовательные, у нас непросто сдать экзамен или получить зачет. — Она невесело смеется в трубку, явно ожидая от меня поддержки.
Это вряд ли. Или подыграть? Она же замуж собиралась за сынка то ли проректора, то ли декана… Точно, сын декана журфака. А там… Слушаю дальше ее рыдания и проглядываю бумаги. Да, там очевидно сливают курсовые… А что конкретно по самой Оксане Михайловне? Отранжированной по преподавателям статистики еще нет, надо руками все вытаскивать. И то не факт, что собранные данные верны.
— Хорошо, завтра, — обрываю мадам на полуслове. Ей дай волю — она весь мозг высосет через трубку. — У меня после третьей пары, нет, лучше часа в четыре…
— А вы можете сегодня? Например, поужинать или просто кофе попить…
Я и так выходные убил на дядину хрень, так что, девочка, без меня как-нибудь вечер скоротаешь.
— Я просто завтра днем не смогу, а потом вечером улетаю на конференцию на три дня. А вопрос срочный. Это касается результатов работ у первокурсников. У меня никогда такого не было, совершенно обычные студенты…
Неужели будет заливать, что кто-то спер ее тесты? Здесь нет единой системы, общего хранилища, вообще ничего. Все только на бумаге да на жестких дисках компьютеров преподавателей. Так что либо кто-то взломал пароль от твоего компа, либо сама дала. Удаленно вряд ли бы получилось, по крайней мере, айтишники так говорят.
— Завтра. Можем утром. До пар. Кофе.
Она называет место, это в двадцати минутах езды от универа, зато мне по дороге. Утром с ней поговорю, а пока снова за работу. Не заметил, как время пролетело, засиделся до двух часов ночи. Подмывало разбудить девчонку и узнать, что она делала в выходные, помимо того, что ублажала свою мать, но даже для меня поздновато. Пусть спит пока.
Утро не приносит никаких ценных знаний, ну разве что Оксана оказалась еще большей дурой, чем я предполагал. Никаких конкретных данных, фактов, доказательств… Коза! А может, прикидывается, но все равно в такую рань мозг отказывается работать. Мог бы поспать утром на час больше, и то толку больше было бы.
Но пока рано ее посылать. Скорее всего, узнала, что я копаю, вот и решила прозондировать почву. Дурочка.
— Спасибо, что подвез! Времени мало оказалось, я вернусь в конце недели, может, еще встретимся? — Оксана вертится у машины, шла бы уже…
— Конечно. — Широко улыбаюсь и получаю легкий поцелуй в щеку.
Не к месту, но приятно.
О…ть! А она что здесь делает? И этот хрен с горы снова рядом ошивается. Он не понял с одного раза?! Так, стоп. Девять утра. Какого лешего Скалкина приехала на тачке в универ? На тачке… Марата Бухтиярова, кажется.
— Ярослав, ты идешь? — спрашивает Оксана.
Стряхиваю с себя ее руку, а сам глаз не спускаю с обиженного лица Скалки. Оно у нее совсем детское, когда расстраивается. Так, обойдемся без истерики на ровном месте.