Он замолкает, гладит меня по голове, сейчас зароется пальцами в волосы и наверняка начнет распускать косу. И точно!
— Часть клиентов ушла, это было очень болезненно. Что мог — спас, но нервы не выдерживали. Надо было уехать отсюда и прийти в себя. Помог партнер бывший, собственно, он сейчас и занимается оперативным управлением. Мне надо было исчезнуть, а тут подвернулся вариант с твоим универом. Остальное ты знаешь… в общих чертах.
— А зачем твоя… мама мне соврала? Хотя, знаешь, она так сказала про жену, ребенка, что я сама уже решила, что ты сейчас женат…
— У них с моим отцом был дикий мезальянс, Тамара. Ее семья не приняла их брак. Как и меня впоследствии. Я достался дяде Васе, потому что ему одному было до меня дело. Только когда он смог отправить меня учиться в Оксфорд, обо мне вспомнили. Я никогда не был ей сыном, да и я ее матерью не считал.
Ужасная история, мне такое даже в голову прийти не могло. Да, иногда мы с мамой поругиваемся, она еще ничего не знает ни о моем решении уйти из этого универа, ни о Москве, но я все равно люблю ее, и она всегда будет меня любить. И что бы ни случилось, я всегда могу приехать домой и спрятаться там.
— Последнее, что мне тогда было нужно, — это какие-либо отношения, потому, когда подвернулась Марина…
— Вот об этом не хочу ничего слышать! — перебиваю я и утыкаюсь носом ему в шею. Обожаю так сидеть. — Об этой Марине.
Он кивает, а я злюсь, вспоминая наглую фифу. Так обвести меня вокруг пальца! И заставить саму уйти…
— Что ты решила с этими курсами? — Неожиданно наш разговор сместился на меня. — Хочешь переехать сюда?
— А как ты узнал? Как нашел меня?
— Про курсы все просто: позвонил Бухтияровым, мы шапочно знакомы. А место жительства подсказал неугомонный Морозов. Надеюсь, твоя подруга не прибила паренька.
Паренька! Да паренек орангутанга одним ударом положит, потому что сам… ладно! Здоров как бык!
— Я не знаю! Вот честно. Мне очень понравилось здесь. И я не представляю себя снова на парах по социологии. Это как будто жизнь настоящую увидела, вдохнула, а снова загоняют за забор дышать в противогазе. Но… у тебя же работа, верно?
— Мне нравится, что ты думаешь о моей работе. У меня есть встречное предложение. Обещаю, тебе оно очень понравится.
Глава 47
— Вот прямо сейчас, с самолета надо ехать в общагу, да? А до завтра не подождет? Ну или хотя бы до вечера? Я прекрасно жила все это время со своим рюкзаком. Там о-го-го сколько всего вмещается. А ты помнишь, как тащил его ночью, когда познакомились? Там банки были с огурцами, я еще боялась, что ты их разобьешь…
Он не слушает мои причитания, уверенно ведет машину в противоположную от дома сторону, в сторону нашего студенческого общежития.
— Не забудь завтра зайти в деканат и отказаться от места в общаге. Оно тебе больше не нужно.
Вот еще! Да я никогда обратно его потом не… Стоп. Какое «потом», Тамара?! Никакого «потом» в общежитии у меня больше не будет. Как и в нашем университете. Мы все решили в Москве.
Ярослав Денисович Холодов, как говорили в каком-то старом американском фильме, сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться.
До сих пор поверить не могу. Мне еще предстоит выбрать, а выбирать я буду очень вдумчиво. От этого многое зависит. Возможно, все мое будущее. Пять самых лучших кулинарных школ Европы! Он предложил на выбор учебу в любой из них. В любой! Ему еще пришлось убеждать меня, что это возможно! Да меня туда просто не возьмут, я же толком ничего не умею. Меня и Бухтияровы, наверное, ради Марата взяли. А потом до меня самой дошло. Во всех школах наверняка есть программы для новичков. Но учеба же денег, наверное, стоит немерено! В лоб спросила любимого гада и по глазам его поняла, что не ошиблась. А он велел мне о деньгах не думать, сказал, что это его подарок. Мне. И его вложение в мое будущее. Ну вот, опять слезы на глаза наворачиваются…
Пока не было времени почитать подробнее. Париж, Лондон, снова Париж… Но почему-то больше думаю об итальянской школе… Настоящая средиземноморская кухня! Итальянский мне больше нравится, чем французский, если честно! И главное, он поедет со мной! Со мной! В любую страну, которую я выберу! Но сначала надо разобраться с универом. И мне, и ему.
— Приехали! У тебя ключи с собой? — Ярослав паркует свою машину прямо у входа. — Рюкзак тут оставь.
Раскомандовался! Хотя зачем тащить набитый вещами рюкзак в общагу? Мы, наоборот, заберем отсюда весь мой оставшийся скарб.
Давненько я тут не была. Киваю Петровичу, который неизменно бдит за порядком, ничего не изменилось. И мне на мгновение показалось, что жизнь в общаге замерла. Да глупости все это, просто меня здесь давно не было, да и живу я уже давно совсем другими интересами. Поймала себя на мысли, что как улетела в Москву, так ни разу никого из девчонок не вспоминала…
Ярослав отказался ждать в машине, хочет проконтролировать, как я вещи буду собирать, а еще, мне кажется, желает убедиться, что меня не обидят. Помнит те фотки и обсуждения в паблике. Знаю, что помнит.
Он держит меня за руку, мы проходим к лифтам, натыкаясь на знакомых ребят со второго курса. Ни для кого в универе давно не секрет, что мы встречаемся, но почему-то все равно таращатся. Не очень приятно!
Холодову все как с гуся вода. То ли он не замечает, то ли ему просто по фигу. Обнимает меня за плечи и прижимает к себе. А потом еще целует в висок. Парни, что рядом стоят, отводят глаза в сторону.
Мы заходим в нашу квартиру, в которой я собиралась прожить вплоть до защиты диплома. Но вот как все получилось. И, по всем законам жанра или по закону подлости, все, абсолютно все девчонки в сборе. Все здесь! И соседки наши. Но главное — Дятлова, Иваненко, Зайцева здесь. И не только они: Пашка Голубев сидит на моей кровати, а рядом на стуле — Козлов.
В комнате тишина сразу мертвая образовалась, когда мы зашли. Смотрят на нас во все глаза, а я не знаю даже, что сказать. Так! Соберись. Тебя уже ни с кем из них почти ничего не связывает. А скоро и вовсе все закончится.
— Ну что? Все к экзамену по английскому готовы? — вместо приветствия интересуется Ярослав.
Вижу, как у всех моих бывших приятелей лица вытянулись, а в глазах страх промелькнул. Да у меня у самой чуть холодок по спине не пробежал. Уже начал бежать, да вовремя его остановила.
— Вижу, что не готовы! А зря! — весело заявляет Холодов.
— Привет всем. Мы за вещами моими приехали. Я здесь не буду больше жить, — сообщаю присутствующим.
В ответ снова тишина. Воды, что ли, в рот набрали? Первой в себя приходит, конечно, Ленка.
— Как? Правда? Я рада. — Она улыбается мне как в старые времена. — Я очень за тебя рада, Скалочка!
Порывается обнять меня, и… я ей разрешаю. Она думает, что я просто переезжаю к Ярославу, но не знает о том, что вслед за Викой я сдам сессию и заберу документы. Даже год доучиваться не буду. Ярослав еще в Москве связался со своим дядей, который для всех остальных ректор Ковалевский, и сказал, что намерен после зимней сессии уволиться. Тот даже обрадовался сначала, а потом они поругались, Ярослав с дядей. Снова из-за Ядвиги. Потому что мой Холодов категорически отказался с ней мириться, более того, сказал, что видеть ее не хочет. И в ближайшие месяцы в столицу окончательно не вернется. Что у него другие планы. А какие именно, его, дяди Бори, совсем не касается.
Да уж! Не касается, конечно, но зачем ссориться с родственниками, пусть и не самыми приятными? Хотя, если бы ректор не взял своего племянника преподавать английский… Нет, я даже думать не хочу, что бы было. Жила бы тут, наверное, и не понимала, что не мое это все…
— Козлов, Голубев, а вы тоже тут живете?
Яр, похоже, решил разогнать всех. Потому что Иваненко уже бочком-бочком, но подбирается к двери, что за нашими спинами. Да и Люська не против свалить. Но первым из комнаты выскакивает Голубев. Пашка так и не смог смириться, что я ему отказала, не захотела с ним встречаться…
— Так, где тут твои вещи? Показывай!
Мой английский гад по-хозяйски вытаскивает чемодан, который, как мне казалось, я хорошо спрятала у стены, и выносит его в центр комнаты.
— Помочь кто хочет? — обращается он к девчонкам и Козлову.
Что-то было такое в его голосе, что я бы и сама почувствовала себя неловко. Через минуту уже мы остались одни.
— Зачем ты так с ними? Они вообще-то тут живут, в своем праве люди.
— Ага! Спорить не буду, потому что мне здесь не нравится и я хочу поскорее тебя отсюда забрать. Давай помогу!
На все про все ушло пятнадцать минут, не более того. Как оказалось, не так уж и много у меня здесь вещей оставалось. Оглядываю последний раз комнату, и словно волной окатывает предчувствие, что я больше никогда здесь не появлюсь. Что сейчас — это уже почти прошлое, которое никогда даже не напомнит о себе.
Мы проходим мимо кухни, все ребята там.
— Подожди, пожалуйста. Минуту. Я попрощаюсь.
Моему мужчине это не очень нравится, но он молчит. Захожу в кухню, которую я все же ощущала своей, пусть и недолго. Здесь есть кое-какая моя утварь, но не хочу ничего брать с собой. У Ярослава все есть, даже шикарная скалка, которую подарил нам другой его дядя — Василий Федорович.
— Ну что, я поехала. Спасибо, ребят, за все! За хорошее, да и за плохое тоже. Еще увидимся.
Наверное, мысленно добавляю я. Но им, как и ректору Ковалевскому, не стоит раньше времени знать о наших планах.
— Так вот, значит, а? — произносит вроде не самую осмысленную фразу Колька Козлов, но его все понимают.
— Ага! — Подхожу к нему и быстро обнимаю. — Спасибо, Коль! За все.
— Да мы ж еще увидимся, — вяло отвечает он, хотя сам знает хорошо, что все закончилось. Но почему-то именно с Козловым мне бы хотелось продолжать общаться. Не знаю, посмотрим, как все сложится.
Девчонки по очереди быстро обнимают меня, едва касаясь губами щеки, и отходят в сторону. Пашка так и не подошел ко мне. Это его выбор.