Сброшенные с вертолета тюки Ирбис отыскал метрах в ста пятидесяти от того места, где нас встретил Чедвик. Двухместная штурмовая палатка обычно весит килограмма четыре, но здесь были настоящие экспедиционные, рассчитанные на организацию базового лагеря. Один из трех тюков был из беспросветного черного полиэстера. Я долго не сводила с него глаз.
Небольшой цирк[8] окружали причудливые ледяные столбы, называемые сераксами, и только с одной стороны наверх уходил гребень горы. Он был чистый, без снега и льда, сплошная порода. Но самое важное я обнаружила, когда подошла к нему вплотную.
Вдоль гребня тянулись вырубленные ступени. Они выныривали из-под снега и уходили наверх, в темноту — я не могла разглядеть, как высоко они поднимались. Вполне возможно, что вели прямо к вершине. От времени ступени потрескались и частично разрушились, грани обтесались и закруглились, но все равно — это была настоящая лестница. Когда-то, несколько тысяч лет назад, по ней поднималась женщина, у которой тяжело заболел сын.
Ирбис приказал всем устанавливать палатки. В том числе и мне. Кларка я потеряла, но он бродил где-то неподалеку, во тьме. Я чувствовала его присутствие. Отметина на шее зудела и отдавала сладостной болью в позвоночник — ее хозяин был рядом.
Как я уже упоминала, палаток было три. Одна для Левиафана. Одна для свиты. И одна черная. Ее собирал Ирбис лично.
Стало совсем темно. Я не могла разглядеть, что творится в нескольких метрах от меня. Лучи лежащих в снегу фонарей освещали только небольшие участки, на которых разворачивались палатки. Мерфи — человек, собирающийся изловить самого дьявола, — взялся устанавливать палатку Кларка. Я помогала ему собирать дюралевый каркас, а сама все не могла оторвать взгляда от мрачного полушария, появляющегося у основания ступеней. На жертвенный шатер были направлены сразу три фонаря, поэтому я видела его отлично. В самой конструкции и натяжке внешнего тента было что-то нечеловеческое. Я с ужасом представляла, что должна буду оказаться внутри.
— Перестань на нее глазеть, — сказал Мерфи.
— Ничего с собой не могу поделать.
— У меня есть всего пять минут, чтобы рассказать. Как только Ирбис закончит собирать жертвенный шатер, он позовет тебя... Детка, слушай внимательно и запоминай каждое слово, потому что если ты хоть что-нибудь напутаешь, то все сорвется!
— Я слушаю очень внимательно. Излагай.
Он стоял передо мной за границей света — темный силуэт со сверкающими белками глаз.
— Ты должна знать, что до завершения Ритуала все будут начеку. Я имею в виду Ирбиса и Капуцина. Они будут стоять здесь, возле палаток — но немного в стороне, чтобы не оказаться на пути черного дыма. Панголина уже не будет — это облегчает нашу задачу, хотя она все равно остается невероятно сложной.
— Что дальше?
— Закончив сооружать черный шатер, Ирбис войдет внутрь и вкрутит в пол два ледореза. Ледорез это...
— Я знаю, что это такое.
— К петле каждого ледореза он прицепит одно из колец стальных наручников. Затем зажжет внутри несколько масляных светильников. Я не знаю зачем, но этого требует Ритуал. Затем он приведет в шатер тебя.
Я ощутила озноб в груди.
— К одной паре наручников он прикует твои запястья...
Мерфи звонко соединил две дюралюминиевые трубки.
— Ко второй — щиколотки...
Еще две трубки сошлись со щелчком.
— Ты окажешься вытянутой в струну.
У меня перехватило дыхание, когда я представила эту картину.
— После этого он предложит сделать смертельную инъекцию наркоза.
— Он уже предложил, и я согласилась.
— Ты должна отказаться от укола. — Мерфи решительно рубанул ладонью воздух. — Мотивируй чем хочешь: что у тебя аллергия, что ты ненавидишь уколы, что хочешь уйти из жизни в ясном уме и твердой памяти! Говори что хочешь, но не позволь ему сделать укол. Он будет уговаривать и даже настаивать, потому что слишком добр и не хочет слышать твоих криков, но ты должна сказать твердое «нет».
— Я постараюсь.
— Даже в моих ушах это звучит малоубедительно.
— Я скажу ему «нет»! — ответила я жестче.
— Уже лучше, но еще потренируйся... После того как Ирбис попрощается с тобой и выйдет наружу, у тебя есть не больше минуты. У тебя есть не больше минуты, прежде чем черный дым появится в шатре. Вот ключ. — Он коснулся моей руки в темноте, и я получила в ладонь кусочек металла. — Он крохотный. Держи его в кулаке. Когда Ирбис будет тебя приковывать, он начнет с ног, поэтому оставь ключ у основания ледореза. Добравшись до рук, он проверит твои ладони. Как только он покинет шатер, ты возьмешь ключ, разомкнешь замки сначала на руках, затем на ногах...
— Постой, постой! — сообразила я. — Если я сбегу, а черный дым не найдет в шатре жертву, то он устроит погром в лагере! Все сразу откроется! Как же быть?
— Не думай об этом. Он найдет жертву в шатре.
Каркасные дуги были собраны и установлены. Мерфи начал крепить на них за крючки внутреннюю палатку. Я пыталась помогать, но руки не слушались.
— Что это значит?
— Вместо тебя жертвой станет другой... Панголин жив. Он недалеко. Я связал его и заткнул рот. Ему осталось недолго, он тяжело ранен... Это большая удача! Раньше я планировал, что мне придется расправиться с ним или с Капуцином, но его ранение оказалось очень кстати.
Слова царапнули меня изнутри.
— Ты хочешь скормить Молоху человека?
— Тише! Не именуй его!.. Что тебя в этом беспокоит?
— То, что он еще жив, а мы фактически убьем его.
— Он все равно бы умер к утру... Алена! — Он крепко стиснул костяшки моих пальцев. — Ты хочешь променять свою жизнь на жизнь отморозка? Какой в этом смысл?
— Не знаю. Мне это кажется неправильным.
— А мне насрать на то, что тебе кажется правильным, а что нет! Слушай сюда! Пока Ирбис будет приковывать тебя к леднику, я отпрошусь у Капуцина — скажу, что мучаюсь животом, и отойду в темноту. Сам же незаметно подтащу Панголина за шатер. Я сделаю разрез в тентах палатки, и ты втащишь тело внутрь, когда освободишься от наручников.
Мне эта затея решительно не нравилась.
— Я все равно не смогу этого сделать, — сказала я.
— Почему?
— Я не могу убить человека вот так просто.
— Не ты убьешь его. Дым убьет. Тебе нужно просто втащить его внутрь шатра. Взять за шкирку и втащить. Я еще раз повторяю, что он практически мертв! Возьми себя в руки, детка.
— Перестань меня так называть! — разозлилась я.
— Это твой единственный шанс на спасение. Или ты хочешь остаться внутри, когда туда войдет дух, пожирающий людей заживо?
— Не хочу.
— Тогда хватит со мной спорить! Твоя задача проста. Я незаметно разрежу наружный и внутренний тенты шатра. Разрез во внутреннем тенте скрою скрепками, чтобы Ирбис не заметил отверстия. Когда ты освободишься от наручников, найдешь шов, раскроешь его и втащишь внутрь полудохлого связанного ублюдка. Прикуешь его за ногу и уберешься из шатра через то же отверстие. Повторяю, на все у тебя есть не больше минуты. Я не знаю, что происходит там во время жертвоприношения, но черный дым может вполне полакомиться и двумя людишками.
Я не видела, где находится Кларк. Мне все казалось, что он стоит рядом, за нашими спинами, внимательно слушая Мерфи. Было трудно избавиться от этого мерзкого ощущения.
— Что дальше?
— Дальше ты незаметно переберешься от жертвенного шатра к палатке, в которой будет сидеть Кларк. Я уже проделал в ней отверстия... вот одно, вот второе, видишь? Ты пролезешь сквозь них.
— А если он меня увидит?
— Он будет без сознания. Так происходит всегда во время Ритуала, когда из Кларка выходит дым. Если Ритуал совершают в лагере, Кларка охраняет целый взвод и к нему не подступиться. Нам невероятно повезло, что он спешит взобраться на эту долбаную гору, отчего Ритуал приходится проводить в походных условиях. Охранников только двое, не считая меня... Хотя Ирбис стоит целого взвода.
— А почему бы тебе самому не залезть в палатку Кларка?
Ирбис, собиравший черный шатер, вдруг оглянулся на нас. Мерфи замолчал, деловито натягивая внутренний тент. Я ему помогала. Майор смотрел долго, затем вернулся к своей работе. Мой напарник продолжил:
— Видишь, как смотрит? Ирбис мне не доверяет. Он давно с Кларком, он его верный старый пес. И этот пес каким-то нюхом чувствует во мне предателя. Поэтому когда он встанет на страже возле палатки повелителя, то первым делом посмотрит, где нахожусь я. И я должен быть возле него, чтобы он ничего не заподозрил! Пока дым не сожрет жертву, я должен торчать возле него, понятно?
— Теперь да. Что дальше?
— После этого дым вернется в тело Кларка и будет спать до рассвета. Обычно в этот момент Кларк приходит в себя. Чтобы пробуждение не наступило, ты сделаешь ему внутримышечный укол наркоза. Именно для этого ты пробираешься в его палатку. Когда дым вернется в тело, они будут вместе дрыхнуть до рассвета!
Он вложил мне в руку одноразовый шприц, иголка закрыта колпачком.
— После окончания Ритуала один из охранников, скорее всего, Капуцин, отправится спать в третью палатку. Ирбис останется охранять палатку Кларка. Я беру на себя обоих. Думаю, что проблем не возникнет, учитывая мою особую любовь к Ирбису.
Я едва не пропорола руку одним из крючков.
— Как только все будет закончено, по спутниковому телефону я свяжусь со своими друзьями из ЦРУ. На другой стороне горы будет ждать вертолет, на борту которого находится серебряный саркофаг. Сюда вертолету не подняться: ветер слишком сильный, и на этой стороне действует ПВО Арьяварты. Поэтому нам нужно перевалить тело через хребет и спустить со склона. Мы должны успеть до рассвета поместить спящего Кларка в серебряный саркофаг.
— И черный дым не сможет из него выбраться?
— Саркофаг сконструирован инженерами НАСА. Он настолько надежен, настолько аккуратно собран, что под крышку невозможно просунуть даже волос!.. Дальше все. Три часа — и мы будем в Гонконге. Было бы логичнее запихнуть его в секретную тюрьму под Кабулом, но эти чертовы правозащитники из «Хьюман Райт Воч» именно сейчас добились инспекции тюрьмы. Поэтому решено поместить его в с