— У нас тут хуже, папа, — заявил Дима, немного расслабляясь. Он посмотрел на собственную руку, сжатую в кулак. Пальцы его так плотно стиснули сигарету, что бумажно-табачный столбик смялся и переломился пополам. — Ты-то должен знать это лучше меня.
— Ладно, ладно. Уговорил.
Кроха вдруг почувствовал себя очень спокойно. Он подумал о том, что у него вырос сильный и очень неглупый сын. Как бы ни повернулось дело, Мало-старший не сомневался: Дима ухитрится не только сохранить бригаду, но и вырвать свой кусок из глотки врага. А насчет Кати, невесты, так это сиюминутные заморочки. Если в ее услугах появится острая необходимость, Дима найдет способ вовлечь ее в свою игру, но так, чтобы она была уверена, что принимает решения сама. В этом и заключается секрет бизнеса. Заставить оказать одноразовую услугу можно любого человека. Талантливые люди обставляют все так, чтобы человек сам предложил услуги, а оказывая их, чувствовал, что остался обязан.
— Это все? Или еще что-нибудь есть?
— Все, — ответил Дима.
— Ну, тогда поезжай к своей невесте, — сказал Мало-старший. — Если что, я позвоню.
Он расстегнул еще одну пуговицу на рубашке, помассировал грудь.
— Давно был у врача? — спросил Дима.
— Был, — отмахнулся тот. — Еще буду. Покончим с чужаками, схожу.
— Если что, у меня есть выходы на хороших врачей.
— У меня тоже есть, — поморщился Мало-старший. — Все они одинаковые. Им лишь бы бабок побольше срубить. А остальное — до фени.
— Ладно, — Дима улыбнулся. — Держи под рукой таблетки и старайся понапрасну не волноваться.
— Поучи, — Мало-старший положил Диме могучую руку на плечо и двинулся по коридору в сторону кабинета. — Понадоблюсь — звони на мобилу. Не будет меня, звони Боксеру или Челноку. Кто-нибудь всегда на связи.
— Хорошо.
Отец скрылся за дверями кабинета. Дима прошел в гостиную. Светланы уже не было, вместо нее за столом сидел Челнок. Поперек стола лежало охотничье ружье. Челнок кивнул Диме на прощание. Тот кивнул в ответ. На первом этаже попрощался с Боксером, вышел на улицу. Большинство машин уже уехало, и подъездная дорожка была почти свободна. Дима забрался в свой «БМВ», нажал на газ. Охранник с бультерьером прохаживался вдоль ворот. Дима выехал на подъездную дорогу. «БМВ» мягко увеличил скорость. Охранники, завидев свет фар, предупредительно подняли шлагбаум, и иномарка проскочила мимо, почти не снижая скорости.
Через пятнадцать минут Дима уже въезжал в город. На улицах уже появились первые машины. Сонно ползли по Октябрьскому проспекту редкие троллейбусы.
Дима свернул на одну из боковых улиц. Еще пять минут, и перед ним возник въезд в знакомый двор. Дима оставил машину во дворе, поставив ее на сигнализацию. Ни к чему развращать местную молодежь.
Поднялся на третий этаж, осторожно, чтобы не разбудить Катю и Настену, повернул ключ в замке, вошел в квартиру.
То, что Кати нет дома, он понял сразу. Куртка и «рабочие» кроссовки отсутствовали. В кухне горел свет. В многофункциональной спальне тоже горел свет. Дима, заглядывая, уже знал, что увидит. Настена, лежа в их с Катей кровати, натянув на голову массивные наушники, смотрела видео. Поверх одеяла — тарелка, полная мытых помидоров, и, судя по количеству «хвостиков» в тарелке, это была не первой.
— Привет, — Дима прошел в комнату, снял пиджак, повесил на вешалку.
— Привет, — кивнула Настена, сдвигая наушники на макушку.
— Что смотрим?
Настена шмыгнула носом.
— «Хищника».
— Второго? Первого?
— Первого, — поморщилась Настена. — Я второй не люблю. Там какой-то негр вместо Арни играет.
— Не какой-то, а Денни Гловер, — поправил Дима. — Хороший актер, между прочим. В «Смертельном оружии» здорово сыграл.
— А, помню, — дернула худым плечом Настена. — «Я слишком стар для этого…» Ничего фильм. Мэл Гибсон мне там понравился.
— Мне тоже, — согласился Дима. — А чего не спишь-то?
— Не хочется. Выспалась уже. — Настена взяла с тарелки очередной помидор, впилась в него зубами. — Сейчас классный момент будет. Где хищник Пончо крадет.
— Мама давно ушла? — Настена снова дернула плечом. — Как успехи в школе?
— Так себе. Четверка по математике и тройка по русскому.
— А насчет поведения?
Настена в третий раз дернула плечом, слизнула с подбородка томатный сок.
— По обстоятельствам.
— И как обстоятельства?
— Против нас.
— Опять дралась?
Настена неопределенно мотнула головой, что в ее понимании означало: «Разве это драка?»
— За дело хоть?
— Я всегда за дело, — очень серьезно ответила девочка.
— Вообще-то есть одно замечательное правило: «Любой спор…»
— Знаю, знаю. «…Можно решить кулаками», — перебила Настена.
Дима засмеялся.
— Примерно. Досматривай момент и бегом досыпать.
— Да ладно, Дима, — как всегда принялась ныть Настена. — Ну, дай досмотреть. Всего-то ничего осталось.
— Ага, сорок минут, — кивнул Дима. — Нет уж, киноманка. Шагом марш в постель. И без разговоров. А-то еще зубы заставлю чистить. Помидоры ела? Ела.
— Я «Орбит» пожую, — нахально заявила Настена.
— В общем так, — сказал он, театрально-злодейски хмурясь, — я иду в душ, возвращаюсь и удивляюсь: телик погашен, ты в своей постели, сопишь в подушку. Ага?
— Ладно, — с явной неохотой протянула Настена.
Дима ушел в душ. Когда он вернулся, телевизор был уже выключен. Из Настениной комнаты доносился демонстративный сап.
— Спокойной ночи, — сказал Дима.
— Спокойной ночи, — в подушку пробормотала Настена.
Дима нырнул под одеяло, щелкнул ночником и тут же уснул.
На протяжении всего пути в салоне царило тяжелое молчание. Лемехов игнорировал присутствие новичка. Тот оставался бесстрастен. На Октябрьском проспекте Катя остановила «семерку», спросила Лемехова:
— Тебя где высадить-то?
— А где хочешь, — отозвался тот.
Катя пожала плечами.
— Ну, если где хочу, тогда здесь.
— Ладно, сейчас уйду. — Лемехов выдержал паузу, не оборачиваясь, спросил: — Лобня, ты где остановился-то? В гостинице? Ну, так вон же она, пары кварталов не намеряется. Пройдись пешочком, будь другом, нам поговорить надо кон-фи-ден-ци-аль-но. Знаешь такое слово?
— Слышал.
Вдовин посмотрел в зеркальце заднего вида на Катю. Катя — на него. Он вопросительно двинул бровями: мол, может быть, мне лучше остаться? Она качнула головой: все нормально. Вдовин выбрался из салона, наклонился к окну:
— Во сколько приходить?
— К девяти, — ответила Катя.
— Я буду, — серьезно пообещал Вдовин и добавил: — Доброй ночи.
— Доброй ночи.
— Ага, — кивнул безразлично Лемехов. Он подождал, пока новенький отойдет подальше, и повернулся к Кате: — Слушай, Катя, я давно хотел с тобой поговорить.
— О чем?
Она заранее напряглась, подобралась, готовясь встретить неприятный вопрос о Мало-старшем в штыки. Лемехов полез в карман за сигаретами, закурил.
— Как твой-то на все это реагирует?
— На что «на это»?
— Ну вот на это, — Лемехов сделал неопределенный жест. — Ночные вызовы. Работа с рассвета до позднего вечера и обратно. И вообще.
— Нормально реагирует, — Катя отвернулась, посмотрела в окно. — Лемехов, ты что, решил со мной душеспасительные беседы вести?
— Нет, я так, поинтересовался, — оперативник затянулся, выдвинул пепельницу на передней панели. — Просто странно как-то. Ты — мент, он — бандит.
— Дима — не бандит, — спокойно ответила Катя. — Он — бизнесмен.
— Сейчас все бизнесмены, — кивнул Лемехов. — И бизнесмены — бизнесмены, и бандиты тоже бизнесмены. — Он решительно затолкал окурок в пепельницу. — Слушай, ты что, всерьез думаешь, будто он не имеет отношения к отцовским делам? Проснись, мать. Яблочко от вишенки недалеко падает.
Обращение «мать» Лемехов употреблял крайне редко, только когда собирался выяснять отношения всерьез, «до крови».
— Тебя-то это каким боком касается? — жестко спросила Катя и посмотрела на него.
— Как это каким? Я — опер, между прочим. Мне, может, завтра твоего «бизнесмена» сажать придется. Или свекра. Как прикажешь тогда быть? А вообще, плевать я хотел на всю их расчудесную семейку и на твоего женишка в особенности. Если хочешь знать, я за тебя беспокоюсь.
— А чего за меня беспокоиться? Не маленькая. Своя голова на плечах есть.
— Оно и видно, — оперативник полез за второй сигаретой, но вместо того, чтобы закурить, сунул пачку обратно в карман. — А ты не думаешь, что твой Дима просто использует тебя? Как информатора?
— Не использует.
— Сейчас не использует, так потом будет.
— И потом не будет.
— Уверена?
Катя кивнула. Если бы она была нужна Диме только в качестве источника информации, не полез бы он в прошлом году под пули ради них с Настеной. Не рискуют собой ради информаторов. Опять же, за весь год Дима ни разу не задал ей ни одного вопроса, касающегося работы. Какой, к черту, источник информации!
— Знаешь что, Антон, — ровно, без эмоций, сказала Катя. — Если тебе приспичило наставить кого-то на путь истинный, поезжай в детприемник для беспризорников.
Лемехов вздохнул, откинулся на сиденье.
— Зря ты так. Я ведь от чистого сердца говорю. Просто мне не безразлично, Что с тобой происходит. С тобой и с Настюхой.
— У нас с Настеной все в полном порядке, — отрезала Катя. — И вообще, давай закончим этот разговор. У меня годовая проверка на носу, стрельбы, кросс и здоровенная куча общественно полезных мероприятий. Надо успеть сводки просмотреть за последний месяц, прикинуть, кого от отдела в колхоз отрядить, на картошку. И все это с утра. Так что, если ты не возражаешь, я бы хотела побыстрее добраться до дома и успеть поспать хотя бы пару часов.
— Ладно. Как скажешь, мать. — Лемехов выбрался из салона на улицу, захлопнул дверцу, наклонился к окну: — И все-таки подумай насчет моих слов. И так уже по всему управлению болтают, что ты не с теми людьми знакомства водишь. Вроде бы даже Гриня обещался рапорт в отдел внутренних расследований подать.