— Встань, о человек! Как твое имя?
— Я Морг, — ответил охотник.
Он выпрямился, опустил руку, державшую лук, и с нарочитым спокойствием взирал на божество. Тагатлийка невольно подняла головогрудь, как бы стараясь стать выше ростом.
— Я искала тебя, Морг, — сказала она, чуть покривив душой. — Меня зовут Зилли.
— Мне знакомо это имя.
— Вот как! — заметила Зилли не без удовольствия. Она припомнила: со времени ее последнего контакта с этой общиной сменилось уже пять человеческих поколений. Она достигла теперь звания Старшего Эколога и стала, вполне естественно, правой рукой Координатора, специально занимавшегося делами людей. Было приятно узнать, что имя ее знают представители этого низшего вида.
— Но, может быть, ты другая Зилли, — осторожно вымолвил Морг. — Старики говорят, та Зилли была ростом в сорок пядей, ее глаза горели как угли, а…
— Я — та самая Зилли, — ответила она сухо, — и если уж разговор зашел об углях, знай — они-то как раз и связаны с тем делом, по которому вышло новое повеление. И я хочу передать его твоему народу. Несколько недель назад выгорел дотла ценный участок леса — на закат отсюда.
Морг поклонился, не отрывая взгляда от тагатлийки:
— Я понял. Я передам им: если они не будут осторожны с огнем, их поразят язвы, хворь, ломота и молнии.
— Хорошо. — Зилли помедлила, припомнив выражения, которые употребила ее начальница, указывая на личную ответственность Зилли в деле интродукции животных, пользующихся огнем. — Пожалуй, будет лучше, если они как следует усвоят это.
Критически оглядев человека с ног до головы, она сказала:
— Это — первое. Теперь другое: что за одежда на тебе?
Морг взглянул на блестящий черный мех, скрепленный на плече и бедре изящными бронзовыми пряжками. И ответил с некоторой гордостью:
— Это шкура юрука. Я его сам убил.
— Но как же ты можешь носить эту шкуру?
Он виновато моргнул, чуя подвох. Тщательно выбирая слова, Морг ответил:
— Если надеть сырую шкуру юрука, то в самом деле кожа человека краснеет и начинает чесаться, а поешь его мяса — болит живот. Поэтому во времена моего отца мы не промышляли юрука, но теперь мы знаем: если шкуру и мясо продержать в соленой воде…
— Понятно, — прервала его Зилли. Итак, у нее было простое объяснение загадочного факта, выявленного последними переписями Бюро экологии, — резкого падения в населенных людьми районах численности ленивцеподобных юруков, а также питавшихся ими тринов, которые до недавнего времени были основными ограничителями размножения этих травоядных.
Что ж, ее доклад по этому вопросу вызовет в Бюро изрядный шум. Однако выявленный ею новый факт был весьма незначителен в сравнении с тем, что, по показаниям переписи, Pseudothrin terrestis Zilli прекрасно справляется со своими обязанностями истребителя грызунов. Да она и сама видела сурка, пронзенного стрелой Морга. Забавно, ведь, дав этим существам такое название, она оказалась вдвойне права: они не только выполняли свою собственную экологическую функцию, но и присвоили себе функции настоящих тринов.
Зилли почти с нежностью оглядела одетого в шкуру охотника: и он, и его род были ее детищем.
— Хорошо, — сказала она. — В целом я довольна твоим народом, Морг. Но не забудь напомнить им: с огнем следует быть осторожнее.
Морг снова поклонился. Страж посторонился, чтобы Зилли могла войти внутрь флайера. Дверь закрылась, и машина круто пошла вверх.
Морг наблюдал, как она исчезает в небесной голубизне. Когда машина скрылась из виду, он повернулся и медленно пошел к опушке. Там, под защитой кустов, прятались его спутники. Они встретили его почтительными взглядами.
— О чем, — спросил один из них, — беседовала с тобой тагатлийка, Морг?
— О многом… — ответил таинственно Морг. — Об очень многом… — А сам он покуда обдумывал кое-какие нововведения, мысли о них уже давно бродили в его мозгу, но раньше он и заикнуться боялся об этом старейшинам. Теперь же, после того как спутники Морга стали свидетелями его беседы с тагатлийкой, он заранее предвкушал, какие лица будут у вождей, когда он, Морг, изложит им волю божества.
Больше всего ему хотелось воспользоваться выгодами от торговли со зги: табу это или нет — безразлично. Эти туповатые тяжеловесные существа, выяснил он несколько недель назад, готовы хорошо платить за выделанные шкуры юрука. Конечно, они получали от тагатлийцев синтетические ткани, равно как и орудия труда, в обмен на излишки зерна, но меха были для них редкостью, доступной им лишь в случае находки свежеубитой жертвы трина или другого хищного зверя. В сумке, свисавшей с шеи Морга, лежал кусок железа, полученный в обмен на одну-единственную шкуру. Во время разговора с тагатлийкой он не раз содрогался от страха, что она каким-то неведомым путем обнаружит железо. Из него получится великолепный наконечник для стрелы, хотя он и понимал: нужен еще и металлический молот, чтобы обработать этот наконечник. Если шкуры юрука станут предметом обмена, у Морга, великого охотника, появится очень много железа.
— Я, — сказал он с важностью своим спутникам, — буду большим человеком…
Фермер Моргус был богат. Поля, обрабатываемые его многочисленной семьей и работниками, простирались на много миль от каменного дома, который построил еще прадед фермера, первым поселившийся в этих местах. И члены клана Моргусов владели большей частью земли в этих краях, так что, являясь патриархом клана, Моргус был первым человеком в округе.
Сейчас лицо Моргуса, окаймленное седеющей бородой, выражало непоколебимое упорство. С высоты своего крыльца он взглянул на зги и грубо крикнул:
— Ну! Сколько раз я должен вам повторять одно и то же?!
Зги — два крупных сильных животных, похожих на уменьшенные и упрощенные копии тагатлийцев, с которыми они находились в родстве, — тупо моргали, глядя на Моргуса. Один из них сказал на жаргоне, представлявшем смесь слов его собственного и человеческого языков:
— Я… хороший работа… пахать… да? Сторожить гумно… да?
— Нет, — сказал Моргус. — В последний раз говорю: я больше не нанимаю зги. Множество людей ищет работу, и делают они ее куда лучше. Идите прочь! Я слыхал, что в западных долинах вашего брата еще берут…
Зги горестно смотрели на него. Как ни были они тупы, им стало ясно: решение фермера бесповоротно. Понурясь, они зашагали к шоссе. Некоторое время Моргус с подозрением следил за их удаляющимися фигурами, затем повернулся было к двери. Но в это мгновение он заметил клуб пыли, быстро приближавшийся с востока, и остановился, держась рукой за дверную скобу.
У калитки Моргуса экипаж замедлил ход и осторожно свернул, подпрыгивая на тракторных колеях, на грунтовую дорогу, идущую мимо дома к сараям. Это была тагатлийская машина, совершенно не похожая на грузовики, приезжавшие за излишками зерна. Длинная, изящная, она сверкала даже под свежим налетом пыли. Дверца ее распахнулась, и из машины степенно вышли три представителя правящей расы.
Моргус расправил обтянутые домотканой рубахой плечи и медленно, с достоинством зашагал навстречу гостям.
— Приветствую вас, — пророкотал он. — Чему обязан…
— Я Эколог-Координатор Зилли, — сухо сказала шедшая впереди тагатлийка. — Вы фермер Моргус? Прекрасно. Мне нужно с вами поговорить.
— Удостоит ли Великая своим посещением мою жалкую хижину? — с напускным смирением указал Моргус на свой большой каменный дом.
— Подождите у входа, — бросила Зилли телохранителям.
— Но, Ваше Плодородие…
— Здесь я в безопасности.
Моргус, шедший впереди, ничем не обнаружил, что понял обмен репликами на тагатлийском языке. На самом деле, он довольно хорошо изучил его во время контактов с помощниками Координатора, время от времени совершавшими свои инспекционные поездки. Однако прибытие самого Координатора было исключительным событием. К тому же ее звали Зилли, точно так же, как главное домашнее божество клана Моргусов. Моргус не был суеверен: он верил в то, что можно было видеть, слышать и осязать своими мозолистыми загребущими ручищами. Но в эту минуту — ему и самому непонятно было отчего — он чувствовал себя не в своей тарелке.
Они вошли в гостиную — обширную низкую комнату, где главное место занимал огромный камин, над которым висели скрещенные охотничьи копья. В двери, ведущей на кухню, застыла, удивленно тараща глаза, одна из невесток Моргуса, потом сразу прикрыла лицо передником и исчезла. За тяжелым столом, стоявшим у окна, где освещение было получше, сидел безбородый юноша. Он вскочил со своего места, как вспугнутый зверь, и уставился на тагатлийку с удивлением и страхом. На столе лежало несколько тонких дощечек, покрытых таинственными значками, нарисованными углем.
— Мой младший сын, — сказал фермер. Нервное напряжение делало его более разговорчивым, чем обычно. — Он слабоват для работы в поле, а потому ведет счета фермы. Уверяет: мол, с помощью изобретенных им значков можно записывать нашу речь, точь-в-точь, как вы, тагатлийцы, записываете вашу. По правде говоря, эти значки кажутся мне толковее прежних палочек с зарубками.
Зилли почти не обратила внимания на слова фермера.
— Моргус, — сказала она, — мои помощники представили мне неблагоприятные для вас сведения.
Моргус разгладил стальную бороду.
— Как это может быть? Разве я и моя семья не выполнили установленную для нас норму производства, да еще и с лихвой?
— Да, но…
— А разве потребовали мы от тагатлийцев дополнительных поставок машин и других промышленных товаров, кроме, пожалуй, горючего? Если записи моего сына верны, баланс явно в нашу пользу.
Юноша, смутившись, утвердительно кивнул.
— Да-да, — брюзгливо ответила Зилли, — но дело совсем не в этом. Помолчите-ка и дайте мне говорить.
Она хмуро посмотрела на людей. Зилли давно уже перевалила за середину средней продолжительности жизни женских особей своей расы. Ее головогрудь начала приобретать благородную патину, она занимала высокий пост Эколога-Координатора, когда-то принадлежавший давно почившей Мнигли, который лишь тремя ступенями был ниже высшей должности Старшего Координатора. В такие моменты, как сейчас, она ощущала бремя своих шестисот лет и всех изменений, происшедших с того времени, когда она была лишь жаждущим славы Младшим Биологом.