– И правильно делаешь. Луну отсюда не видно.
Я фыркнула. Танар был невозможен, но мне нравилось, что он снова начал проявлять эмоции, пусть и дразнил меня.
Охрану мы встретили внезапно, но вместо того, чтобы остановиться и спросить у нас что-нибудь, стражи поспешили свернуть в другой коридор, не решаясь мешать нашим прогулкам. Я вопросительно взглянула на своего спутника, но тот отмахнулся, ничего не объяснив. Я решила не досаждать вопросами. Наверное, так здесь было заведено: уходить при приближении высоких чинов.
В зале перехода не было охраны. Но вряд ли кто-то осмелился бы зайти сюда без причины. Сказать, что место пугало, значило промолчать. Длинный мрачный зал, освещение в котором было побочным результатом нахождения здесь странного светлого сгустка. Он не имел определенной формы, меняясь прямо на глазах, но не выходил за пределы очерченного вокруг него сегмента. И на полу, и на потолке, и даже не стенах имелись метки, отмечавшие границы, но сейчас сгусток висел прямо в центре и являл собой образцовую аномалию, послушную чужой воле. Он и был переходом в Альсонский парк.
– Можно, я его сниму? – взволнованно поинтересовалась я, зная, что только долг может пересилить в моем сознании страх, ибо, глядя на зависшую в воздухе массу, мне становилось не по себе.
– Только для личного архива, – строго предупредил Танар.
– Хорошо, – кивнула я, делая осторожный шажок к переходу, и жалобно добавила: – И может, не пойдем в парк?
– Испугалась? – верно определил риентанец, ступая за мной и удерживая за руку. Хоть какая-то страховка, что не упаду случайно в сгусток.
– Никогда не любила экстремальные виды спорта, – пояснила я, просматривая в ускоренном режиме все, что удалось сегодня наснимать. Некоторые кадры вызывали рвотные позывы, как и те, кто были прямыми участниками событий.
– Это не спорт, – заметил Танар, делая шаг вперед и оказываясь на одном уровне со мной.
– Это хуже, – подтвердила я. – Спорт не столь опасен.
– Разве? – Он явно напоминал о недавно включенных в перечень официальных видов спорта видах боевых искусств. Насколько бы кибернизированными ни были бойцы, человеческий мозг не всегда отличал поломку механической части от ампутации со всем набором повреждений и шоком.
– Ограничения на боях очень жесткие. Участие разрешено только подготовленным бойцам. Но даже там есть правила. Здесь же… Неужели у вас не случались осечки? Неужели все, кто вошел в нее, – я кивнула на начавшую разрастаться сферу, – вышли там, где они задумывали.
– Нет. Они вышли в Альсонском парке. Ни в одно другое место этот переход не ведет, – развел руками Танар. – Как ни старались шаманы – исправить заданные координаты невозможно.
И, не давая мне возможности придумать новую страшилку, он шагнул в границы сферы, протаскивая сквозь нее и меня.
Холодный ветер заставил меня пожалеть о выборе одежды. Шорты были не лучшим выбором для ночной прогулки по северным районам туристического сектора.
– Здесь всегда так холодно? – выстукивая зубами новый вселенский хит от Ледяных драконов, поинтересовалась я, пытаясь вжаться в своего спутника. Это помогло, но не настолько, чтобы можно было списать внезапное похолодание на разрыв контакта, которого и вовсе не произошло!
– Ночью, – подтвердил Танар, высматривая что-то.
То ли фонарики не успели на нас среагировать, то ли в этой части парка они не были предусмотрены, но я чувствовала себя кротом, вылезшим на солнце. Кругом одна кромешная тьма и ничего более. Даже звезды, казалось, исчезли с неба.
– Почему здесь так темно? – послушно семеня за риентанцем, спросила я, путаясь в ногах и пытаясь не упасть, споткнувшись о край бордюра или более прозаичный камень.
– Альсонский парк редко посещают ночью, – пояснил Танар. – Но здесь можно развести огонь и согреться. Думаю, даже получится раздобыть плед и пожарить что-нибудь. Кажется, вы так любите проводить вечера, когда собираетесь компаниями, – блеснул познаниями человеческих обычаев риентанец.
– Когда нас много, – подтвердила я. – Еще мы устраиваем хоровое пение.
– И у вас получается с ходу разложить песню на партии? – с уважением в голосе переспросил Танар. Я смутилась, но промолчала. Про то, что в большой компании поют, как придется и как кому хочется, – этого лучше не знать бедному инопланетнику. Особенно после того, как он увидел, как людям сносит крышу.
– Не всегда, – выбрала я компромиссный вариант. – Но иногда получается здорово!
– Надо будет посмотреть как-нибудь, – пообещал риентанец. Я мысленно попросила высшие силы, чтобы он забыл о своем желании или чтобы люди попались со слухом. А то еще устроит настоящий смотр с друзьями, а им попадется кто-то вроде дяди Васи из первого подъезда, которому медведь оказывал услуги постоянно и безвозмездно: недаром ни один его собут… собеседник не обладал никакими музыкальными талантами. – Осталось недолго! – обнадежили меня, поймав в паре сантиметров от земли.
– Я не доживу, – выдохнула, с трудом становясь на ноги. Оказывается, без зрения очень сложно идти даже по прямой, так и хочется свернуть куда-то и споткнуться обо что-то.
То ли проникнувшись моими страданиями, то ли впечатлившись творимыми мною разрушениями, Анфатанар подхватил меня на руки, лишая удовольствия потоптаться по земле, оставляя следы моего здесь пребывания.
– Почти пришли, – утешил меня риентанец, бодро шагая в неизвестную сторону. Мне не оставалось ничего другого, как предаваться размышлениям и завидовать инопланетнику со встроенным ночным зрением. Увы, человеческой расе подобные изыски были недоступны без специальных приборов или имплантов, а потому извращались человеки как могли, всовывая дополнительные функции во все, что надевалось на глаза, в очки, линзы, визоры, аналитические козырьки, военные забрала.
Визор, мирно покачивавшийся на шее, внезапно потяжелел, намекая на свою профпригодность. Пришлось показывать чудеса эквилибристики, одной рукой держась за риентанца, а другой натягивая визор и копаясь в настройках.
Масштаб, шрифты, сетевое окружение, безопасность линий, дополнительные функции… Радостно выбрала последнее и облегченно вздохнула. Был, был здесь столь нужный ночной режим. Пара секунд на перенастройку устройства – и вуаля: я снова вижу, что меня окружает.
Теперь уже чудеса эквилибристики пришлось проявлять Танару, ибо я начала свешиваться из стороны в сторону, разглядывая особенно понравившиеся мне кактусы. Знала бы, что увижу их здесь, ни за что бы не пошла, ибо больше моей любви к кактусам была только любовь к своему вредному коту, переворачивавшему эти самые кактусы из ревности.
– Ой, а можно вот этот посмотреть? – выпалила я, увидав свою мечту. Кактус ледяной, высокогорный. Редкость ужасная и жутко дорогая. На Землю и вовсе не привозимая даже после слезных уговоров. Да что там, даже Амбертон никто его не подарил, хотя в списке желанных подарков он стоял на первом месте.
– Этот? – Танар проследил за моим пальцем. – Хорошо, можешь посмотреть.
Меня опустили на песчаную дорожку, предоставляя возможность самой выбирать, какой из колючих друзей голодных мышей мне хочется изучить. Но, конечно, я бросилась к нему, кактусу ледяному, высокогорному, который удивительным образом рос прямо у дорожки, выполняя роль одного из столбиков импровизированного заборчика.
– Отвернитесь, пожалуйста, – попросила я, смущаясь. Разглядеть редкую крохотульку мне хотелось со всех ракурсов, а для этого требовалось встать на коленки. А в такой позе, да при зрителях… нет, так низко я не паду даже ради ледяной крохотули!
Спустя минуту я ползала на коленках, уже совершенно позабыв обо всем, ибо лучше ледяного кактуса был только Астуриус Семизвездный, настолько прихотливый, что даже роликов с его присутствием было раз два и обчелся. Причем снимались они с одним и тем же…
– Мари, вам так нравятся эти растения?
– Очень, – не отрываясь от изучения длины колючек, ответила я. Если бы не знала, что они ядовитые, пальцем бы потрогала.
– Могу прислать вам парочку, – пожал плечами Танар, не понимая, на что он подписывается. Наверное, он пожалел о своем поступке спустя пару секунд, когда я обернулась к нему, воодушевленная как тринадцатилетняя фанатка при виде кумира. Человек на его месте дал бы деру, и я бы его не осудила, но Танар… Танар был превосходно идеален, оставаясь стоять на месте и внимать даже тогда, когда я начала перечислять десятый вид желанного гвоздичноцветного растения.
Не отвлекаясь ни на какие раздражители, я наматывала круги вокруг усмехавшегося инопланетника, в мечтах уже расставляя трофеи по квартире и знакомя с ними Фата. И только закончив перечисление самых необходимых мне видов, я поняла, что произошло что-то странное.
Замерев в трех метрах от Анфатанара, я испытывала только предвкушение. За те …надцать кругов, которые я успела намотать, организм вспотел и не испытывал теперь никакого дискомфорта, хотя час назад замерзал, как будто его обладательница вышла в майке погулять за полярным кругом.
– Закончилось? – с надеждой спросила я Танара.
– Да, теперь вы полностью свободны от необходимости моего присутствия.
– Это хорошо… – пробормотала я. – То есть я не хотела сказать, что с вами мне плохо, просто…
– Просто это чудесно, снова стать самой собой, – закончил за меня риентанец.
– Да, и спасибо, что вы вынесли мое присутствие, – смутившись, поблагодарила я. Почему-то сейчас, уже полностью отдавая отчет своим действиям, мне стало стыдно за свое предшествующее поведение. Пусть оно и было вызвано необходимостью постоянного контакта с мужчиной, но… не стоило мне себя так вести. И на руках еще посидела, будто сама дойти не могла…
Я непроизвольно потянула себя за прядку, как иногда делал Танан, размышляя. Анфатанар стоял напротив, пусть и в трех метрах от меня, но ведь вокруг совсем никого не было. И света не было. И мне стало немного не по себе, вспомнив о последних напутственных словах Лирана. Но, может, он просто ошибся?