– Он ломает себе голову, чтобы видеться с тобой как можно чаще, – с умилением заверила сестру Жасент.
Естественно, Сидони это отрицала, объясняя его приезды физическим недостатком Дезире Прово. Теперь, когда девушка впервые увиделась со своей клиенткой, она пообещала себе доказать сестре, что та ошибалась. «Несчастная женщина практически беспомощна. И все же она хочет выглядеть элегантно и называет себя кокеткой», – подумала она.
Внезапный гудок клаксона заставил Сидони вздрогнуть – Журден предупредил маячившего впереди велосипедиста, зигзагами ехавшего прямо посреди дороги.
– Вот тебе и злоупотребление домашним джином! – заметил он в надежде развеселить свою пассажирку.
– Злоупотребление алкоголем – это несчастье, – ответила Сидони. – Доктор Мюррей утверждал, что моя сестра Эмма часто пила, что в вечер своей смерти она была навеселе.
У Сидони это вырвалось как бы само собой – память о трагедии, постигшей ее семью, была совсем свежей. Она все еще много думала об этом.
– Я знаю, я читал и перечитывал показания Мюррея, – ответил на это Журден. – Поведение вашей сестры может быть объяснено употреблением алкоголя. Мне действительно очень жаль! Это скверное дело. Мой начальник, Карден, сообщил мне, что супруга этого мужчины произвела на свет мертвого ребенка, что, несомненно, можно объяснить нервным шоком, который она пережила, узнав о самоубийстве мужа.
– Нас поставил в известность Валлас Ганье, ее кузен. Он написал Жасент.
– Вы живете со своими страданиями изо дня в день! Потерять дорогое существо при столь ужасных обстоятельствах – это жуткое испытание. Я всем сердцем сочувствую вам, мадемуазель Сидони.
– Называйте меня Сидони, так будет проще.
– В таком случае меня называйте Журденом, – ответил он.
Они перекинулись мимолетными взглядами, радуясь этому первому шагу на пути к непринужденному общению.
– Я действительно рад знакомству с вами, – добавил он, – хоть и сожалею об обстоятельствах, которые привели меня в Сен-Прим.
Сердце Сидони забилось быстрее. Она надеялась и в то же время опасалась того, что он мог сказать дальше. Она поспешно сменила тему разговора:
– По дороге в Сент-Эдвиж я хотела задать вам один вопрос, но у меня не было возможности, – сказала она. – Вы полицейский. Возможно, у вас возникнет какая-то идея.
– Я вас слушаю. Для меня было бы огромным удовольствием оказать вам услугу.
– Когда человек исчезает, будь то по своей воле либо же под давлением обстоятельств, как найти его след?
Удивившись такому вопросу, Журден некоторое время размышлял. У Сидони не было намерения рассказывать ему о существовании Анатали, особенно без предварительного согласия родителей.
– Не беспокойтесь, – добавила она безразличным тоном. – Мы с Жасент хотели бы получить весточку от одной монахини, которая на протяжении нескольких месяцев преподавала в монастыре Сен-Прима. Абсолютно случайно до нас дошли слухи о том, что она отказалась от своего обета и стала вести светский образ жизни. Но ее родители мертвы. Мы проверили телефонные справочники, обзвонили людей, носящих такую же фамилию, – все безрезультатно. Все же телефон есть лишь у немногих жителей в округе. Она была нашей подругой.
Журден сдержал удовлетворенную улыбку. Еще никогда Сидони не была с ним столь многословной. Она с нетерпением ждала его ответа, не сводя с него зеленых глаз. Он находил ее красоту изящной и приходил в восторг при виде ее бровей, изогнутых, словно крылья птицы, безупречного цвета ее лица, ее тонкого носа, совершенного рисунка губ. Спрашивая себя о том, каким чудом у нее не было ни жениха, ни мужа, он счел себя недостойным такого сокровища.
– У полиции есть свои методы, – сообщил он, – но зачастую речь идет о поимке какого-нибудь злоумышленника, преступника. Если же речь идет о человеке, от которого нет никаких вестей, но который не совершил ничего противоправного, все усложняется, ведь взрослый человек, не пребывающий в браке и не имеющий детей, имеет право кардинально изменить свою жизнь, и монахиня – не исключение. Увы, некоторых пропавших людей находят уже мертвыми, вследствие суицида или же несчастного случая.
– Да, я понимаю, – вздохнула она.
– Не отчаивайтесь! – воскликнул Журден. – Вы думали о небольших объявлениях в прессе? Это хороший способ найти человека. Либо он прочитает объявление и примет решение объявиться, либо публикация в прессе привлечет внимание его родственника или коллеги, который мог бы предоставить вам нужную информацию или же передать весточку о том, кого вы ищете. Стоимость умеренна. Если, конечно, вы не поместите объявление в несколько газет сразу сроком на несколько недель.
– Какая замечательная идея! – воскликнула Сидони. – Спасибо, Журден, вы не можете себе представить, насколько это важно для нас.
Сидони внимательно посмотрела на мужчину и заметила у него на щеке родинку. Он ей нравился. Конечно, она солгала Жасент, когда утверждала обратное. «Я хотела бы, чтобы он на мгновение взял меня за руку, ничего большего», – подумала она.
Дорога тянулась вдоль озера, отливающего в лучах солнца небесно-голубым светом. Снова, как и в Перибонке, Сидони была удивлена этим величественным спокойствием, за которым неотступно следовало воспоминание о тех жутких днях, когда серые бушующие воды бросались в атаку на несчастных людей, забирая их дома, скромное имущество, одежду, провизию, скот…
Очертания колокольни Сен-Прима вырвали ее из размышлений, так же как и волнующий шепот Журдена:
– Я так хотел бы снова увидеться с вами, Сидони!
– Я тоже, – призналась она.
– В следующее воскресенье я выхожу в отпуск. Мы могли бы прогуляться после обеда, если ваш отец не будет против.
– В четыре часа я буду ждать вас у вокзала.
– Спасибо, Сидони.
Журден взял ее за руку, словно прочитав ее мысли.
Четверть часа спустя Сидони входила во двор фермы отца. Она чувствовала себя легко и перевозбужденно, ее губы растянулись в невольной улыбке. Ей казалось, что лето, отмеченное встречами с Журденом, пройдет благополучно. У нее был еще один повод для радости: перспектива тех самых небольших объявлений. «Ни Жасент, ни мама об этом не подумали. Они будут удивлены!»
Она поспешила к дому и повесила на крючок в коридоре плетеную корзинку, которую использовала для того, чтобы переносить вещи Дезире Прово. В доме было тихо. Внезапно ей показалось, что она услышала чьи-то всхлипывания. Хорошее настроение улетучилось, как только она увидела сидящую за столом Альберту – мать была в слезах. Жасент с расстроенным видом сжимала ее в объятиях.
– Что произошло? – испугалась Сидони. – Новое несчастье? Что-то с Лориком?
В последние дни брат-близнец держался от сестры на расстоянии, и она чувствовала себя спокойнее. Однако она все так же его любила и не могла представить себе, как пережила бы его потерю.
– Нет, с Лориком все в порядке, – ответила Жасент. – Но Матильда заверила меня, что Анатали нет больше на этом свете, я повторяю тебе ее слова. Нам больше не нужно ее искать, если это несчастное дитя теперь вместе с Эммой. Мы все еще не знаем, ценой каких страданий, какой печали они покинула эту землю. Невинные души, которых недостаточно любят и к которым плохо относятся, не имеют ни единой возможности постоять за себя. Они стерты с лица земли.
Альберта громко всхлипнула, не прекращая душераздирающе рыдать. Ошеломленная этой новостью, Сидони присела на скамейку. Однако она очень скоро взбунтовалась против этого нового удара судьбы.
– Есть ли у Матильды доказательства? Или она полагается только на свои проклятые карты? – жестко спросила она.
– Ты знаешь о том, что она уходила из дому, – вздохнула Жасент. – На самом деле она отправилась в Перибонку, как и мы. Она подумала, что там она будет ближе к Эмме, а значит, вероятность получить ответ возрастет. Так и случилось. Она узнала, что Анатали недавно умерла.
– Но откуда она могла это узнать? – разгорячилась Сидони. – Эти таинственные поводыри, о которых ты мне говорила? Пока я не увижу могилу или не услышу от людей из плоти и крови заверений в том, что наша племянница умерла, я не опущу руки. Я так обрадовалась, когда Журден Прово дал мне замечательный совет.
Альберта шмыгнула носом и кончиками пальцев протерла заплаканные веки.
– Какой, Сидо? – пробормотала она. – Скажи нам.
– Нам следует опубликовать объявления в местных газетах и в газетах других регионов Квебека. Даже если Анатали мертва, это нужно сделать, чтобы удостовериться в ее смерти… или же приятно удивиться. Как вы можете плакать или отчаиваться из-за простого утверждения Матильды? По большому счету, она может рассказывать нам все, что ей заблагорассудится!
Эта короткая, но пылкая речь сделала свое дело. Особенно она повлияла на Жасент, которая была сбита с толку переменами в поведении целительницы.
– Наверное, у нас действительно нет доказательств гибели Анатали, – согласилась она.
Альберта успокоилась и по очереди посмотрела на дочерей.
– Ты не так уж и неправа, – признала она.
– Я даже думаю, что я права, мама. Мы понесем необходимые расходы, но мы разместим эти объявления, и они останутся в газетах на несколько недель. Если кто-нибудь знает, что случилось с твоей внучкой, нашей племянницей, тогда мы сможем определиться – плакать от горя или смеяться от счастья.
– Я поеду в Роберваль, сниму в банке свои сбережения, – заявила Жасент. – Я рассчитывала открыть на них свою смотровую, но у меня пока нет помещения. Лучше я помогу вам.
Довольствуясь достигнутым успехом, Сидони принялась готовить чай. Альберта отправилась освежить лицо прохладной водой. Она украдкой изучила свое изображение в подвешенном над умывальником зеркале: теперь она заботилась о своем внешнем виде, словно молодая влюбленная женщина.
– Я тут подумала, Жасент, – сказала она, садясь за свой ткацкий станок. – Где вы с Пьером будете жить после свадьбы? Если вы арендуете домик Сьюзен Валлис, Пьеру это будет неудобно: он ведь нашел работу в Сен-Фелисьене.