— Ответь мне на вопрос, София Вермонт… Кого ты защищаешь?
— Ты поступаешь как типичный мужчина, — насмешливо фыркнула я, не обращая внимания на пустившееся вскачь сердце. — Пытаешься напугать и подавить за счет физического превосходства.
— Если бы я хотел подавить, то сделал бы вот так… — Он резко нагнулся и остановил губы в дюйме от моего лица. В ответ мое глупое заполошное сердце сильно ударило в ребра. Я не имела права проиграть!
Резко встав на цыпочки, я подалась к Кристофу. Расстояние между нами сократилось, я чувствовала его дыхание и практически касалась губ.
— Вот так? — чуть слышно вымолвила я и ощутила легкое, едва заметное прикосновение. В лице мужчины появилось непонятное ожесточение. Глаза потемнели. На секунду показалось, что он сорвется и меня поцелует, но Ленар не поддался на очередную провокацию. Уголок рта дернулся в усмешке.
— Два один в твою пользу, София Вермонт, — вымолвил он и резко отступил. Когда он скрылся за книжными шкафами, я вдруг осознала, что почти не дышала.
ГЛАВА 5Бевис Броз отдыхает
В воскресенье вечером вернувшая из Волшебного леса Рита Пиботи с удивлением рассматривала общежитскую каморку, резко расширившую пространство и способную претендовать на звание нормальной комнаты. Недоумевающий взгляд останавливался на промежутках, прежде занятых мебелью из особняка семьи Арно.
— И картину забрали, — прошептала она, отказываясь верить в свое счастье. Драконы, летающие над ромашковым полем, были заключены в тяжелую позолоченную раму, висели над кроватью феи и с завидной регулярностью падали с гвоздика.
— Половик тоже унесли, — кивнула я на чистый дощатый пол со скромной вязаной дорожкой, выдаваемой в комплекте с мебелью. Ковер без нашего разрешения постелили позапрошлой зимой. Диара разок переночевала в комнате, посчитала, что обмораживает о ледяной пол царственные конечности, и притащила толстый шерстяной половик. В замке вечно царила сырость, и уже через неделю он начал вонять мокрой псиной. О том, как его приходилось чистить в четыре руки, вообще не хотелось вспоминать.
— А Диару?
— Ее не уносили, просто переселили, — покачала я головой. — И заметь, все было сделано без моего участия.
— Она думает так же? — сухо уточнила фея.
— Нет, конечно. Как бабуля Пиботи? — перевела я тему разговора.
— Застала жениха с любовницей, разорвала помолвку и решила умереть. Еле отговорили от покупки нового савана. К чему траты? Она еще прошлый не использовала. — Рита вздохнула. — А столы нам дадут?
Через десять минут мы скакали по коридору следом за общежитской ключницей. Мебель хранилась в старой башне, давно не используемой из-за подтекающей крыши и провалившихся полов.
— Берите, — объявила тетушка, широко раскрыв двери одного из сумрачных, пыльных залов, превращенных в склад. Внутри были нагромождены старые учебные парты, скрипящие расшатанные стулья, стеллажи для книг и расцарапанные классные доски. От разнообразия рухляди мы оторопели. Как завороженные ходили по завалам и боялись прикоснуться к столам, чтобы не оказаться погребенными под обломками.
— Чего носы воротите? — забранилась ключница, входя следом. — Чем вам вот этот стул не угодил? Между прочим, раньше в ректорате стоял!
Она указала на древность с вытертой до проплешин обивкой. Возможно, лет двадцать назад на него действительно торжественно пристраивал зад тогдашний ректор, но потом жизнь стула покатилась по наклонной. Он пошел по рукам, вернее, по приемным и учебным аудиториям, пока не попал в склеп старой мебели.
— Боюсь, он под нами развалится, — буркнула Ри.
— Да он будет покрепче ректорского кресла! — возмутилась ключница. — Смотрите!
Она плюхнулась на жалобно скрипнувший стул и припрыгнула.
— Видели? — Ножки у деревянного старичка жалобно трещали, а она с азартом сигала на сиденье, точно на пружине. — После вас еще лет десять прослужит.
Вдруг раздался громкий хруст, и ключница ухнула на пол, нелепо задрав ноги в полосатых шерстяных чулках.
— Ба-ба-батюшки! — запричитала она, пытаясь перевернуться.
— Святые угодники, госпожа комендант, вы не убились? — бросились мы к тетке. Она милостиво позволила ее поднять. В приступе вдохновения Рита принялась обмахивать запылившуюся юбку пострадавшей, да так хлопнула, что отодрала ключи. Связка со звоном слетела на пол, и мы замерли в немом изумлении.
— Извините, — со смиренным видом Ри подняла и протянула ключи. — Возьмите, пожалуйста.
Оставалось признать, что без потерь мебельный вопрос мы не уладим и приличной обстановки не получим.
— Госпожа комендант, — с самой сладкой улыбкой, сводящей челюсти, пропела я, — слышала, что в прошлом году ректор поменял мебель в личных покоях…
— И что? — сузила она глаза.
— Я в долгу не останусь.
— Мы в долгу не останемся, — немедленно промурлыкала Ри. — Вы же слышали, что в Волшебном лесу создают лучшие феромоны? Я из дома привезла баночку секретных духов…
— «Королевская ночь»? — поняв намек, высказала удивительную осведомленность тетушка, и фея с заговорщицким видом кивнула. — Что ж, ректор действительно в прошлом году менял мебель, но вы же понимаете, что поставить его кровать в комнату пансиона так же плохо, как подсматривать за преподавателем через следящее зеркало?
— А зачем нам кровать? — удивилась я. — Нам только стол нужен.
— И стулья, — поддакнула Ри.
Могу сказать со всей откровенностью, на обстановке ректор не экономил! Любил себя страшно и не отказывал в маленьких слабостях. Вернее, в больших. Если судить по тяжести письменного стола из красного дерева. Комендант давно умотала из башни, а мы с Ритой, упаренные и измученные, демонстрируя исключительно богатый словарный запас, накопленный за год жизни вне стен института, кое-как дотащили махину до лестницы. Стол встал поперек прохода, а мы без сил навалились на столешницу и перевели дыхание. С тоской рассматривая восходящие каменные ступеньки, каких было не меньше двадцати штук, фея вздохнула:
— Зря мы пожадничали. Лучше бы взяли парты.
Я была согласна, но почему-то думала не о подъеме, а о двух громоздких стульях, оставшихся у дверей преподавательского склада. Может, бес с ними? Мы с Ритой не гордые, способны пристраивать зады на табуретки. Если верить словам ведьмы Ру, главное же не сиденье, а королевская осанка. Правда, суждения престарелой девы доверия не вызывали.
Так бы мы, наверное, и скончались где-нибудь на середине лестницы, но тут из-за поворота, в смысле, из-за угла появились Ленар и Эдон Рауф. Судя по верхней одежде, они только-только вернулись из соседнего городка Осно. Мужчины остановились, разглядывая и нас с Ритой, и массивный стол, перекрывший проход.
Кристоф изогнул бровь, вдруг приобретя почти неприлично сексапильный вид. Скажу откровенно, зря. Учитывая, что он предстал в образе столичного ловеласа да еще на бледном фоне мелковатого чертежника, у Риты отпала челюсть, а в фиолетовых кукольных глазах появился восторг новорожденного ручного дракона перед мешком с сухим кормом. На месте законника я бы мгновенно оценила ситуацию и сбежала обратно в Аскорд, ведь оказаться предметом любви у лесной феи — удовольствие не для слабонервных, но в Институте благородных девиц инстинкт самосохранения у Ленара явно впал в летаргический сон. Вместо того чтобы немедленно развернуться и догнать экипаж, курсирующий между замком и городским вокзалом, Кристоф произнес:
— Дамы?
— Добрый день, господа преподаватели, — улыбнулась я.
— Чудесный стол, — тихо заметил законник, вдруг осознав, что без физических нагрузок из коридора не выберется.
— И очень тяжелый, — многозначительно кивнула я.
Смирившись с участью приличного мужчины, Кристоф без слов начал расстегивать пальто. За ним с обреченным видом принялся разоблачаться Эдон Рауф.
— Я подержу, — подскочила Рита к законнику и благоговейно заглянула ему в лицо.
— Благодарю, — одними уголками губ улыбнулся он. В довесок ей пришлось озаботиться и плащом чертежника.
Мужчины подхватили стол с двух сторон, подняли и потащили… Они процарапали углом стену, обстучали ступеньки, едва не уронили махину в середине лестницы. Лицо Эдона раскраснелось, на шее Ленара взбугрились вены. Любо-дорого посмотреть на мученья двух подлецов, заставивших меня пережить десять минут унижения!
— Куда нести? — процедил Кристоф.
— На третий этаж, — подсказала Рита.
— На третий?! — тоненьким голосом повторил Эдон Рауф, и в побагровевшем лице появилось столько страдания, что впору было жалостливо погладить его по липким от сахарной пасты волосам.
— Господин Рауф, мужайтесь! Остался всего лишь один этаж, — подбодрил Кристоф.
— И занести в комнату, — мгновенно добавила я.
— И занести в комнату, — обреченным голосом согласился он.
— Но заходить в женское общежитие мужчинам запрещается. — В лице чертежника на мгновение вспыхнула такая радость, что даже смешно делалось.
— Сегодня воскресенье, господин преподаватель, в общежитии никого нет, — не без злорадства напомнила я. — Девушки вернутся из Осно только вечером.
— Какая жалость, — пробормотал он себе под нос.
Прежде чем нахрапом взять новую высоту, Ленар решительно стянул пиджак и передал Рите. От вида широкой спины, подчеркнутой узким костюмным жилетом, в глазах феи засветились звезды. Пока он закатывал рукава идеально чистой белой сорочки, она прошептала мне на ухо:
— Проклятье, почему поднимать только два этажа? Может, на третьем он и рубашку скинул бы?
— Господин Рауф, вы готовы? — скомандовал Кристоф измученному напарнику.
Подъем возобновился. Под характерный скрежет на стенной побелке прочертилась очередная глубокая царапина. Обливаясь потом, мужчины все-таки втащили стол на наш этаж. Мы с Ритой всем весом налегли на тяжелые двери общежития. Когда проход торжественно открылся, а в проеме появились измученные Ленар, Эдон Рауф и ректорский стол с оббитыми углами, стало ясно, что в городской поездке наших однокурсниц явно что-то пошло не по плану…