— Папа наверняка предупреждал его об этих скалах и о том, как опасно заблудиться там во время дождя, — сказала Ив, успокаивая саму себя.
Она чувствовала, как острый ум мачехи сосредоточился на ней, пытаясь определить, насколько далеко все зашло между ее приемной дочерью и этим упрямцем. Теперь Хлоя, должно быть, думала, что лучше бы не подпускала Кольма к Даркмеру на пушечный выстрел, чем приглашать его сюда, как будто он какой-то безобидный юнец.
Тревога за его безопасность острыми зубами впилась в сердце Ив. Она уже жалела, что так разозлилась на него, когда он неловко пробормотал свое вынужденное предложение. Если бы она не набросилась на него от досады и обиды, он мог бы пойти к ее отцу, чтобы сделать это нелепое предложение реальным, и не отправился бы к обрыву в самый разгар бури.
— Прежде чем ты спросишь, я отвечу тебе, Хлоя: нет, я не знаю, что чувствую, — рассеянно добавила она. Мысли об этих умопомрачительных поцелуях надо было отложить на потом, когда она справится с тем, что происходило здесь и сейчас.
— Может быть, я смогу тебе помочь, — сказала Хлоя неожиданно веселым голосом. — Такие чувства могут подкрадываться к тебе незаметно и без твоего желания, но делать вид, что их не существует, — это напрасный труд.
По устремленному куда-то вдаль взгляду Хлои Ив поняла, что она мысленно видит своего любимого мужа. Такой взгляд всегда появлялся у нее и у папы, когда они думали друг о друге и удивлялись, почему так долго жили в плену собственной глупости. Потом проницательные фиалковые глаза Хлои остановились на ней, и Ив с беспокойством стала ожидать неудобных вопросов.
— Я полагаю, если ты вынесешь его отца и свою мать за скобки, то увидишь, что мистер Хэнкорт — мужественный и достойный человек, — сказала Хлоя, словно логика, наконец, возобладала в ней над первоначальным шоком. — И не смотри на меня так, словно у меня вдруг выросли две головы, Ив. Для того чтобы ты делала с ним то, что я видела, он должен тебе нравиться.
— Не понимаю, при чем здесь это, — пробормотала Ив.
Может быть, разжигая в себе злость по поводу его неуклюжего предложения и мысленно отказываясь от того, кем они могли стать друг для друга, она сможет заглушить ощущение, что сегодня потеряла что-то жизненно важное? Что-то такое, без чего в будущем не сможет быть счастливой. Он целовал ее так, словно она была для него всем. А потом ушел прочь с тем напряженным, замкнутым выражением лица, которое она впервые увидела, когда встретила мистера Картера.
— Ты определенно не оказывала сопротивления, когда он тебя обнимал, моя дорогая. Тебе надо знать своих демонов, если хочешь избавиться от них, — предостерегала ее Хлоя, с тревогой глядя на мокрую, раскисшую от дождя тропу, ведущую к обрыву, как будто опасалась, что Кольм мог слишком много значить для ее падчерицы.
— Но ты же видела, с какой легкостью мистер Хэнкорт от всего отказался, когда уходил. Мы не можем изменить прошлое.
— Раз так, значит, ты его не любишь, верно? — сказала Хлоя с непоколебимой логичностью, которую Ив обычно так ценила в ней, но которая ничуть не утешала ее теперь.
— Думаю, если бы он не был сыном лорда Криса, я могла бы его полюбить, — призналась она с долгим вздохом, под стать этому серому дождливому дню.
— Значит, он с самого начала не мог стать человеком, в которого ты способна влюбиться, верно?
— Верно, — с горечью сказала Ив, думая о том, что тени родителей заставляют их детей совершить сейчас самое ужасное преступление.
Их тени стояли между ней и мужчиной таким глубоким и сложным, что даже против воли ей хотелось узнать его ближе. Из-за тех двоих она должна сказать «прощай!» тому «возможно», которое могло бы стать прекрасным. Из-за тех двоих Кольм не верил, что может полюбить дочь Памелы.
— Я думаю, те двое заслуживают, чтобы о них забыли, — сказала ее мачеха с такой грустью, словно точно знала, о чем думает Ив, и знала, что ничем не может облегчить ей жизнь.
Ив понимала ее и от этого любила еще сильней. Она простила Хлое ее несвоевременное появление, хотя боль неутоленного желания еще продолжала ее терзать. Боль словно предупреждала, что может никогда не пройти, если слишком много думать о том, что произошло, а что нет.
— Но до тех пор, пока существует мистер Хэнкорт, этого не будет, а я не желаю больше жить в их тени, — сердито заявила она.
— Да, то, что они сделали, и то, как они погибли, действительно ужасно во всех отношениях. Но с тех пор прошло пятнадцать лет, и сейчас речь идет о твоей жизни, Ив. Твоей, а не их. Если случилось так, что ты полюбила мистера Хэнкорта, то тебе придется нелегко из-за постоянных сплетен и слухов, но поверь мне, это того стоит, — улыбнулась Хлоя.
— К счастью, мы не любим друг друга, — уныло ответила Ив, чувствуя себя так, словно это она стоит над обрывом и смотрит вниз на бушующие волны, что, по ее мнению, сейчас делал Кольм. — Ты думаешь, с ним ничего не случится в такой дождь на скользкой тропе с его больной ногой? — неосторожно добавила она.
— Почему тебя это волнует, если ты его не любишь? — лукаво спросила Хлоя.
— Он наш гость, и меня, конечно, волнует, чтобы с ним ничего не случилось. Только подумай, какой будет скандал, если сын лорда Криса упадет с обрыва около Даркмера и утонет.
Произнеся вслух эти ужасные слова, Ив так испугалась, что ей захотелось крикнуть, что этого не будет, и броситься за ним, спасти его и излить на него весь свой гнев за то, что он подверг себя такому риску.
— Лучше подумай о его бедных дяде и тете и о том, что теперь, когда мы его узнали, он для нас не только сын своего отца. Тебе не кажется, что лучше вернуться в замок и послать кого-нибудь ему на помощь? — практично заметила Хлоя.
— Ах, я думала, он вернется, когда увидит, какой там шторм, но, похоже, он не придет, пока кто-нибудь не вправит ему мозги.
Ив вздохнула над своей собственной трусостью, не позволявшей признаться, какой покинутой она будет себя чувствовать, если с Кольмом что-нибудь случится, и вместе с мачехой двинулась к замку. Они старались идти максимально быстро, насколько позволяла беременность Хлои и тяжесть, лежавшая на сердце Ив.
Стоять и думать о вещах, которые он не мог изменить, было совершенно бесполезно, но Кольм не представлял, что сдвинется с места и покорно поплетется назад в замок, чтобы наконец избавиться от этого адского дождя. Это означало бы предстать перед лицом мира, как будто ничего не произошло, но оно произошло. Гипнотические удары бушующих волн о равнодушные могучие скалы Даркмера вторили ударам его сердца, заставляя жалеть об отсутствии поэтического дара.
Его по-прежнему преследовало ощущение, что он держит ее в объятиях, как будто Ивлин Уинтерли отпечаталась на его теле. Открыться, чтобы причинить себе такую боль, такую ненужную обиду, — разве это не глупость, достойная их родителей? Он поступил как идиот, позволив ей проникнуть сквозь его защитные барьеры, и она вошла в «форт Кольм», как будто к себе домой. Сейчас он уже избавился от нее, но это стоило огромных трудов и вызывало боль, как от ранения, но все равно внутри осталось что-то, чего он не мог определить. Какая-то часть его хотела умчаться прочь, вскочить на коня и ускакать в дождь, темноту и опасность, но другая, более здоровая часть отказывалась подвергать таким испытаниям коня. И вот он стоял здесь, как монумент собственной глупости, и смотрел вниз на бушующее море. Даже буря, бушевавшая в природе, казалась слабее той, что бушевала у него в душе. Боль пронзала его с головы до сердца и ниже, заставляя содрогаться.
Кольм думал, что непогода прогонит Ив из его сознания, но она по-прежнему оставалась там. Такая же недостижимая и желанная, какой уже не будет ни одна другая женщина в мире.
— Какого черта вы здесь делаете, молодой глупец? — Властный голос лорда Фарензе звучал почти так же грозно, как глас морского бога.
— Валяю дурака! — крикнул Кольм, перекрывая шторм.
Лорд Фарензе стряхнул капли воды со своих приглаженных дождем черных волос и нетерпеливым жестом велел Кольму отойти от края.
— Хватайтесь за мою руку, да убедитесь, что не поскользнетесь и не угробите нас обоих. Я не намерен следовать за вами в ад из-за того, что вам вздумалось так рисковать, — сурово произнес он, протягивая руку, не обращая внимания на то, что Кольм не двигается с места, стоя на краю обрыва.
Снизу их снова окатило фонтаном брызг. У Кольма закружилась голова, и он почувствовал легкую тошноту при мысли об острых скалах, поджидавших внизу, если он неправильно поставит ногу. В эту минуту отец Ив оказался рядом с ним.
Чувствуя, что у него затекла больная нога, Кольм махнул рукой, чтобы он отошел. Ему пришлось сделать несколько осторожных разминочных движений, пока он не почувствовал, что нога снова способна выдержать его вес. Тогда не обращая внимания на сердитого лорда, стоявшего у него за спиной, он медленно попятился от края, пока они не оказались в безопасности и не смогли ругаться дальше относительно спокойно.
Глава 16
— Зачем? — требовательно спросил лорд Фарензе. — Зачем вы так глупо рисковали?
— Я ничем особенно не рисковал, пока вы не пришли, — пожал плечами Кольм.
— Вы не бессмертны, хотя вам удалось пережить больше сражений, чем обычному человеку ночных кошмаров. И как же ваша сестра, дядя и тетя? По какой-то странной причине они вас обожают. Что с ними будет, если вы лишитесь жизни ради того, чтобы подразнить дьявола? — Разозленный виконт умолк и бросил на Кольма гневный взгляд. — Это ведь было только безрассудство, верно? — добавил он, глядя так, будто собирался ударить Кольма по лицу, если бы выяснилось, что тот намерен броситься с обрыва и покончить с собой.
— Я слишком много раз выживал в бою, чтобы отдать жизнь так просто.
— Приятно слышать, что вы обычный дурень, а не трус.
— Приберегите свою похвалу, пока не узнаете, почему я здесь! — крикнул Кольм под шум отступающей назад волны, когда они осторожно двинулись прочь от опасного места.