Ладно, рассуждала я, барабаня пальцами по подлокотнику, значит, с охотником придется разбираться в одиночку. А он, вопреки словам племянника, не такой уж слабак, раз Макса сумел скрутить. Как ему это удалось-то?! Макс сам кого хочешь скрутит. Алекс вон гордился накануне, что сумел обратить Макса в бегство, а ведь он не подозревал, что Макс всего лишь играл свою роль и скрылся со сцены согласно сценарию. Если бы парни сошлись в драке, еще неизвестно, кто бы кого одолел. Алекс хоть и владеет какими-то приемами единоборств, зато Макс выше и в плечах шире, не говоря уж о том, что значительно старше. А охотник, по словам племянника, худенький и слабенький. Но как-то ведь он убил Герасима! И Макса сумел пленить. Мне надо быть начеку и защищаться в полную силу.
— Остановите здесь!
Я попросила высадить меня в начале улицы. Ни к чему, чтобы охотник видел машину, на которой я приехала. А то еще и невинного водителя заподозрит в служении вампирам.
Я прибавила шагу, и указатели домов замелькали сбоку от меня, начав свой отсчет до назначенного адреса. У памятной арки, где вчера Алекс схлестнулся с Максом, я на мгновение задержалась. А ведь права Лидия: впервые за много лет, с тех пор как я стала вампиром, кто-то увидел во мне обычную слабую девушку и встал на мою защиту. Я невольно огляделась по сторонам в смутной надежде увидеть Алекса, но улица была пуста. Тем лучше, я стиснула кулаки. Наша случайная встреча сейчас совершенно некстати. Надо спасать Макса.
А вот и нужный дом. Судя по отсутствию света в окнах, какое-то офисное здание. Вот и отлично, свидетели нам ни к чему. Обойдя его согласно указаниям охотника, я оказалась перед рядом гаражей, в одном из которых томился Макс. Номер гаража охотник не назвал, издевательски посоветовав положиться на мое чутье. Я прислушалась, но не распознала звуков голосов. Странно. Ну хорошо, у Макса наверняка заклеен рот. А охотник-то чего молчит? Он же вон как поговорить любит… Ладно, кроме голоса, есть и другие звуки, которые издают живые существа. Я настороженно замерла, впуская в себя окружающее пространство, осязая его, чувствуя его, сливаясь с темнотой.
Где-то под полом, подбираясь к погребу с запасами картошки, скреблась крыса. В нескольких шагах от меня забилось чье-то маленькое сердечко. Кошка. Заметила меня и предпочла прервать охоту, скрывшись за гаражом. Даже кошки меня боятся. Интересно, как бы отреагировал Алекс, узнав, что я вампир? Испугался? Бросился бы на меня, желая убить, как чудовище? Меня картечью прошила внезапная мысль. А ведь если бы на месте охотника был Алекс, я бы не стала сопротивляться. Позволила бы ему себя убить, в надежде, что та девушка в ванной, которую я видела во сне, не окажется миражом. Что она наполнит уютом его холостяцкую берлогу, а он отвезет ее на море…
Я отвлеклась и слишком поздно заметила, что я уже не одна.
— Девушка, а девушка! Откуда ж ты такая красивая?
Этот нахальный сиплый голос я еще не успела забыть. Да что ж такое-то! Мало им вчерашнего? Преследуют они меня, что ли? Хотя чему удивляться? Тот же Район, те же сумерки, те же безлюдные задворки, та же Девушка, ищущая приключений на свою белокурую голову.
Я резко обернулась к Слепню и его товарищам, и те невольно подались назад. Но уже в следующую секунду глаза Слепня зажглись ненавистью, и он бросился на меня, выхватывая из-за пояса нож.
Нельзя терять силы на незапланированную схватку. Мои движения стремительны и отточены. Раз. Темноту раздирает хруст, и из сломанной руки Слепня падает нож, вонзаясь острием в землю. Слепень визжит и отползает за спины товарищей, прижимая висящую плетью руку. Два. Выбрасываю ладонь, останавливая следующего нападающего. Со стороны кажется, что я дотронулась до него лишь пальцем, но тот, задыхаясь, падает на землю. Если знать болевые точки, то достаточно одного резкого прикосновения. Из непослушной руки хулигана вываливается кирпич. А вот за это спасибо. Три. Кирпич разбивается вдребезги о голову последнего противника, и поверженный громила, как сбитая кегля, катится к ближайшему гаражу.
Скулеж, стоны и проклятия Слепня и его товарищей заглушает залп аплодисментов.
— Лихо ты их, грубо говоря. Вот теперь верю, что ты та, кто мне нужен.
Я резко обернулась, и худой паренек в черной водолазке и джинсах, почти сливающийся с темнотой, испуганно отступил назад, выставляя руку.
— Эй, помнишь — у меня твой друг?!
Где-то я уже видела это невзрачное лицо со впалыми скулами и скудной порослью на подбородке, эти печальные серые глаза, эти всклокоченные вихры. Но сейчас не время листать альбом моей памяти. Я могла поручиться только в одном: я точно не пила его кровь. На такого блеклого и неприметного ботаника я бы не польстилась и самой безлунной ночью.
— Где? — резко спросила я.
Он кивнул на соседний гараж, тот, за которым притаилась кошка.
— Я сейчас приду, — пообещала я.
— Чего? — Он непонимающе вытаращился на меня.
— Соскучиться не успеешь.
Одним движением я преодолела семь метров между мной и Слепнем, который героически отползал с поля боя. От меня не скроешься. По запаху крови, которая сочится из его вспоротой сломанной костью руки, я его и в Бутово отыщу. Глупо упускать возможность подкрепиться, когда кровь льется впустую. К тому же без поддержки родных мне потребуется больше сил, чем я предполагала. Под моим взглядом истошные вопли Слепня умолкли. Пальцами я намертво зафиксировала его поврежденную руку и припала к ранке, стараясь не пораниться о кость, которая торчала из окровавленной кожи, как палочка из эскимо.
— Да что же ты за тварь… — затравленно забормотал Слепень.
Втянув в себя несколько глотков, я нажала на торчащую кость, вдавливая ее в рану. Слепень подавился криком, и его глаза закатились в обмороке. Слабак! Я стерла с его кожи последние крупицы крови, запечатывая края раны своей слюной. Благодарить меня должен. Теперь у него не открытый, а закрытый перелом. Через пару дней от раны останется только небольшой шрам. А уж с переломом помочь не могу — это в травмпункт. Надеюсь, хотя бы сегодняшнее происшествие наставит Слепня на путь истинный, раз уж вчерашнее ему впрок не пошло.
Поднявшись на ноги, я увидела ошалевший взгляд охотника. Похоже, я только что подписала себе смертный приговор. Теперь уже не удастся убедить его в том, что я придерживаюсь вегетарианства по образу и подобию вампиров из знаменитого кино. А охотник все-таки неопытный. Даже не попытался меня остановить.
— Это что, — сдавленно произнес он, когда я приблизилась, — всегда так происходит?
Я пронзила его взглядом. Уж не собирается ли он писать курсовую работу о питании вампиров? Взгляда оказалось достаточно для того, чтобы заставить его в один момент отпереть громоздкий проржавевший замок и влететь в гараж.
Я вошла следом и бегло осмотрела помещение. Полная темнота мне ничуть не мешала. Вот старенькие «жигули», которые выглядят настолько дряхлыми, что даже трудно поверить в то, что они еще на ходу. Однако отчетливый запах бензина говорит о том, что машина недавно покидала гараж. Понятно, на чем охотник привез сюда Макса. Вдоль стен — старые столы и самодельные полки со всяким хламом вроде старых транзисторных приемников, ровесников бабушки Макса, и телефонным аппаратом с крутящимся диском. В углу сложены канистры с бензином. Вот это плохо, очень плохо. Если охотник вздумает тут все поджечь, шансов на спасение практически нет. Можно остановить руку с занесенным колышком, можно увернуться от серебряной пули, но от огня не скрыться.
Но хуже всего другое. Доли секунды хватило на то, чтобы понять: здесь нет того, кого я ищу. В груди закипел гнев, из мокрых от крови Слепня губ вырвался звериный рык.
— Где он? Где Макс?
Повернуться к охотнику, запирающему дверь за спиной, я уже не успеваю. Темнота гаража взрывается осколками звезд, которые впиваются мне в бок, и вместе с тревожным кошачьим воплем за стеной наступает конец света.
10
На губах — сухая корка, в голове — туманность Андромеды. Что происходит? Где я?
— Это электрошок, — бубнит глухой голос Макса. — Меня он тоже им приложил.
— Ма-акс… — Сырой подвальный воздух толчками выплескивается из легких. Я со стоном открываю тяжелые веки, и меня захлестывает волна облегчения, когда я нахожу взглядом племянника. Темнота мне не помеха. — Макс!
Пробую шевельнуться, но чувствую себя совершенно беспомощной. Я сижу на полу спиной к стене. Тяжелая и толстая цепь обвивает мои вытянутые ноги до колен, руки заведены за спину и до локтей обмотаны такой же цепью. От Макса тоже помощи ждать не приходится: на него хотя и не хватило цепи, зато толстой, с мой кулак, веревки охотник не пожалел. Обмотал Макса, как мумию, одна голова наружу торчит. А у меня, напротив, грудная клетка абсолютно беззащитна. Охотник не дурак, все правильно рассчитал — хоть сейчас меня колом протыкай.
Напрягая все силы, я беспомощно барахтаюсь в плену цепей. Без толку. Такие крепкие путы мне не разорвать, даже если бы я выпила десятерых. От отчаяния я на одном дыхании выдала полный запас моих ругательств. Зрачки Макса расширились до предела.
— Что, — глухо спросил он в пустоту, не видя меня во мраке, — все так плохо?
Раньше племянник никогда не слышал от благовоспитанной тетушки ни одного бранного слова. Есть отчего забеспокоиться.
Не в силах смотреть ему в глаза даже сейчас, когда Макс точно меня не видит — только слышит, я оглядела нашу темницу. Сыро, душно, холодно, тихо. Плохо. Очевидно, это подвал под гаражом. Вон в углу сгружены мешки с картошкой, заботливо припасенной на зиму. Вон валяется обгрызенная крысами морковка. А вон и сами крысы деловито шуршат в углу, прогрызая дыру в холщовом мешке со свеклой. Над головой ровным квадратным контуром пробиваются тусклые лучики фонаря. Это люк нашей темницы, ведущий в гараж. Лестницы нет — уходя, охотник затащил ее наверх. Впрочем, это не самая большая проблема. Если бы руки-ноги были свободны, я бы легко смогла выбраться отсюда и спустить лестницу Максу. Но сейчас я ничего не могу…