– Я давно знаю военачальника Норда, у него есть причины быть недоверчивым и подозрительным в отношении женщин. То, что с ним случилось, и что ему довелось пережить – чудовищно.
Мой пыл резко пропадает. Внезапно понимаю, что ничего не знаю о Норде. Да и нужно ли? Но любопытство пересиливает.
– Что с ним случилось? – деланно равнодушно спрашиваю я.
Хаук уже жалеет, что проговорился.
– Ничего, лира Анна. Если хотите – спросите у него сами. Я мне пора. Как будут новости – сообщу.
Лекарь отходит, а я ловлю пронизанный подозрением взгляд его помощника. Как бы он не настучал Рагнару, что я беседовала с его лекарем наедине.
Спрашивать у дракона о его прошлом я, конечно же, не буду. Это не имеет для меня значения. Он – враг. И всегда им будет.
День проходит сносно, я перебираю лечебные травы, отправляю сушиться те, которые пойдут на продажу. Храм сам себя содержит, средства, выручаемые от продажи лекарственных трав, более чем скромные, вот и платят здесь даже меньше, чем на фабрике. Но мне главное, чтобы на еду хватало.
В конце дня я вижу Добромира, он бледный, испуганный, но целый. Ко мне не подходит, лишь кивает издалека. Наверное, захочет поговорить позже, я не против. Он поступил довольно смело, сделав мне предложение. Я должна узнать, чувствует ли он что-то ко мне? Правда, сама не знаю, что буду делать, если он подтвердит это. Потому что ответить тем же не могу, а разбивать сердце тому, кто ко мне добр, мучительно и тяжело. Мне не хочется причинять боль, её и так слишком много вокруг меня.
После работы я заглядываю на базар и покупаю немного самых простых продуктов от крупы до картофеля и редьки. Вечером мы готовим с Великом настоящий пир, томлёный в печи картофель аж с половиной курицы и салат из тёртой редьки с маслом. Посуды катастрофически не хватает, нужно будет прикупить позже, когда что-то заработаю, но разве это проблема, после тех злоключений, что мне довелось пережить?
Сытный ужин, теплый дом и уютная постель. Мне для счастья много не надо. Жизнь начинает казаться сносной ровно до раннего утра.
Я просыпаюсь от того, что кто-то тарабанит в дверь. Благо, что Велик магией умудрился починить сломанную Радиком щеколду, иначе бы гость точно беспардонно бы ворвался внутрь.
– Сестра, открывай! – голос Милавы строгий и резкий, совсем не похожий на привычные приторно-сладкие интонации. – Есть разговор!
Судя по тому, как резво она приехала навестить меня, узнала про метку. Быстро ей Рагнар рассказал.
Глава 13. Сестрёнка
Я быстро встаю с кровати и принимаюсь тормошить спящего Велика.
– Проснись! Проснись же!
– Ну чегоооо? – тянет божок, разлепляя веки.
– Тебя и колоколом не разбудишь. У нас гости! Срочно вставай и прячься, моя сестра приехала, – шепчу я.
– Сестра? Так может ничего страшного, если она меня увидит? Сёстрам же можно доверять… – зевает Велик и переворачивается на другой бок. – Скажи, что я твой домовой.
– Она меня убить хочет! – шиплю я рассержено. – Вставай сейчас же.
Велик подскакивает, шокировано глядя на меня. Я отворачиваюсь, а он принимается быстро натягивать штаны, рубаху и камзол.
Насчёт того, что Мила меня убьёт, я немного погорячилась. Хотя, кто знает, что у неё на уме? Я убеждена, что её метка поддельная, а значит, она захочет от меня избавиться. Но убить… у неё кишка тонка. Она бы не стала вот так приходить, если бы замыслила самое ужасное.
Но лучше быть настороже.
Велик быстро помогает мне надеть чепец, чтобы скрыть волосы.
– Открой сейчас же, Анна!
Я едва выглядываю в окно, как сразу же замечаю там бледное лицо сестры. Она на себя непохожа, даже не нанесла косметику. Мила оскорблённо поджимает губы:
– Анна?
Убедившись, что Велика нет, я открываю.
На Милаве коричневая шубка, под ней бежевое платье в тон, на голове шляпка из-под которой струятся аккуратные светлые локоны, на руках перчатки из дорогой кожи. На меня накатывают воспоминания о прошлой жизни. Пусть она мне и не принадлежала, но других-то воспоминаний у меня нет.
У меня был дом, еда каждый день на столе, тёплый камин, и даже слуги! Папины лесопилки всегда приносили и сейчас приносят неплохой доход. Но нас с малышом этого лишили. Милава с мачехой забрали всё себе. А я вынуждена выживать.
В груди колет от несправедливости, но таковы местные законы.
– Ты выглядишь ужасно, – морщит нос сестра, оглядывая меня с головы до ног.
На мне нижнее белое платье из простой дешёвой ткани, в нём я сплю. Сверху накинута старая шуба из овчины, которую я пару дней назад нашла в доме.
– И дом у тебя просто жуть. Здесь воняет, – добавляет Мила возмущённо.
– Мы обогреваемся печью. Это запах смолы и дров, во многих домах простых людей пахнет именно так, сестра, – невозмутимо отвечаю я.
Но внутри потихоньку начинает разгораться жгучее раздражение. Приходится призвать на помощь все силы, чтобы не нагрубить противной гостье.
– Бедняжка, тяжело тебе теперь, – деланно сочувственно вздыхает Мила, делает пару шагов в комнату и кладёт на стол платок, в который завёрнуто что-то. – Это тебе от нас с мамой, гостинцы привезла.
Надо будет выбросить, ещё отравят.
– Зачем пожаловала? Случилось что-то? – я слегка улыбаюсь, чтобы показать, что ничего не подозреваю.
Мила, брезгливый взгляд которой бегает по дому, поворачивается ко мне и тоже улыбается в ответ:
– Я же говорила, что буду навещать тебя, милая… ах, что это я?
Она бросается ко мне и целует в обе щёки, кладя руки мне на плечи. Я хочу её оттолкнуть, но сдерживаюсь и выношу происходящее стойко. Даже чмокаю сестру в ответ.
От неё пахнет приторно-сладкими духами и булочками с корицей, которые она ела на завтрак. Это запах хорошей жизни, которая кажется неуместной в землях безмужних.
– Ты пришла в себя, душа моя? Последний раз, когда мы виделись, ты была злая, как собака, и несла всякую чушь. Никогда не видела тебя такой.
– Переволновалась, всё-таки причины были, согласись? – поясняю я. – Ты должно быть рано встала и долго ехала? Солнце едва встало, а ты уже прибыла. Присядешь?
Но Мила лишь отмахивается:
– Я даже не ложилась, но лучше скажи, как твоя метка истинности? Я так волновалась, что рана загноится и тебе станет плохо, но вдруг узнала, что ты чудесным образом исцелилась.
Её волнует метка, а не я сама.
Инстинктивно касаюсь запястья рукой. Истинность надёжно скрыта одеждой, но сестра уже знает. Значит, Норд рассказал ей, как я и предполагала.
– Она появилась чудесным образом, представляешь? – я хлопаю ресницами, невинно глядя Миле в глаза.
Гнев зарождается в сестре, делая её взгляд жёстким, а лицо каменным. Пухлые губы сжимаются в тонкую нить.
– Вот же сучий потрох! – выплёвывает она, сжимая кулаки. – Как же так-то?! Такого быть не должно!
От неожиданности я даже подаюсь назад, удивлённо глядя на Милаву. От такого нежного воздушного существа, маску которого она носит, не ждёшь столь крепких словечек.
– У тебя ведь тоже метка военачальника Норда, не так ли? – спрашиваю я, внимательно глядя на реакцию Милы.
– Извини, что-то я всплыла, – цедит Мила, пожимая губы, её щёки розовеют. – Да, у меня тоже метка. Настоящая.
Последнее она говорит с нажимом, глядя мне прямо в глаза. Мы обе знаем, что она лжёт. Но Милава принимает меня за легковерную дурочку, которой легко манипулировать. Ведь так было всегда, она легко обманывала Анну.
– Конечно, – соглашаюсь я с ней.
Теперь понимаю, что скорее всего была не права, когда думала, что у сестрёнки кишка тонка избавиться от меня. Она не просто хитрая и лживая дрянь. Сейчас она на мгновение показала своё истинное лицо. Есть в ней что-то тёмное и опасное, мне это не нравится.
На её месте я бы подстроила несчастный случай. В землях безмужних далеко не курорт. Если вдруг меня загрызут волки, разве это кого-то удивит?
– Тебе нужно женить на себе военачальника, – заговорщически говорю я, подаваясь вперёд.
Теперь я удивляю сестру. Она даже на мгновение впадает в ступор.
– Что? Разве ты сама не желаешь этого, чтобы выбраться из земель безмужних?
– Норд жесток. Он чуть не избил меня плетью, лишь чудо спасло меня, – лгу я, вспоминая сарай Дарины. – Он ненавидит меня так же сильно, как и я его. Зато вчера лекарь сказал, что, если вы поженитесь, моя метка пропадёт.
– Правда?
Мила не знает этого? Странно, что Рагнар ей не сказал.
– Правда. Поэтому будет хорошо, если это случится как можно скорее.
Милава задумчиво глядит сквозь меня, видимо, прикидывая варианты.
Кто бы мог ей помогать? Однозначно лживый жрец из городского храма Морены. Мачеха… но кто ещё? Должен быть кто-то влиятельный и магически одарённый.
– Но ты беременна… – кривится в отвращении Милава, опуская тяжёлый взгляд на мой живот.
Меня прошибает холодным потом. За малыша куда страшнее, чем за себя. Он полностью зависит от меня, и никому до моего ребёнка нет дела. Никто нас не защитит.
Мила больше не скрывает, что знает правду: ребёнок от Рагнара. И это для неё проблема.
Я криво усмехаюсь:
– Здесь дети не всегда могут дожить до рождения. Условия такие… и мне уже было пару раз плохо. Некоторые женщины говорят, что я могу скинуть ребёнка. Они опытные и давно живут в землях безмужних. Все признаки на лицо…
Я выдумываю ложь на ходу. Это может дать мне небольшую отсрочку. Пусть думает, что у меня может случиться выкидыш. Это усыпит подозрение Милавы.
– Бедняжка… моя сестрёнка, – Мила вся сияет.