Она подаётся вперёд и приобнимает меня. Я кладу руки ей на спину, а сама хочу придушить её. У меня ощущение, что я касаюсь гадюки. Мила желает смерти моему ребёнку. И радуется, что я могу его потерять здесь. И всё ради мужчины? Ради положения в обществе?
Милава слегка подаётся назад, ровно настолько, чтобы наши лица были друг напротив друга. Между нами сантиметров десять. Я гляжу в темноту зрачков сестры и вижу там ненависть. Я её враг, хотя не сделала ей ничего плохого.
У меня воспоминания Анны, и бедняжка любила сестру, несмотря ни на что. Но я другая Анна, и со мной всё будет по-другому.
– У тебя скоро день рождения, – улыбается Мила широко и с фальшивым дружелюбием. – Я хочу тебя поздравить. Пришлю тебе слугу с запиской и встретимся в особом месте здесь – в окрестностях, ладно? Это будет сюрприз и наш с тобой секрет. Никому о нём не говори, поняла?
Я делаю судорожный вздох. Она хочет убить меня?
– Никому не скажу, – сглатываю я. – Хорошо встретимся.
– Моя умничка, ты всегда была хорошей сестрой, – радуется Мила, а затем добавляет уже серьёзнее: – Если ты солгала про военачальника, учти, я обижусь. Сильно обижусь. Он теперь мой.
Мила отходит на шаг и оголяет метку, показывая мне. Она похожа на настоящую, но я-то знаю, что фальшивка. Но просто молчу, буравя взглядом вязь татуировки.
– Конечно, он твой, сестра, – соглашаюсь я покорно.
– Я поеду к военачальнику Норду. А ты пока поешь, – Мила кивает на сверток. – Повариха наварила каши с какой-то бурдой, но случайно переварила её. Я велела собрать тебе. Ты ведь теперь не привередливая, не так ли?
Сестра ещё раз с отвращением осматривает моё жилище, а затем выходит за дверь.
Я облегчённо выдыхаю. Всё прошло относительно нормально. Она просто пришла всё разнюхать. Не сомневаюсь, что её сюрприз – лишь предлог. Она хочет вытащить меня из дома, чтобы избавиться.
Я никуда не пойду, но как только сестра поймёт, что я не та дурочка, которой притворяюсь, она перейдёт к решительным действиям. Я уверена.
Может, сказать Норду? Я в замешательстве… ему нет доверия, но он единственный, кто может помочь.
Я выхожу на задний двор и зову божка. Он сразу же появляется.
– Велик, нам нужно как-то защитить дом. От злых сил и от незваных гостей, которые могут навредить нам, например, физически.
Карлик задумчиво чешет голову, дёргает волосок на бороде, а затем отвечает:
– Ну-у, ты видела здешних кукол на заборах? Они развешаны неспроста. От них несёт магией, но слабой. Я уверен, её можно усилить, только надо знать, как. Я могу поспрашивать водяного, если разрешишь мне выйти из дома сегодня.
– Только аккуратно, – предупреждаю я. – Туда и обратно!
– Ладно, как скажешь, – пожимает плечами Велик. – Я так понимаю, разговор с сестрой не задался?
– Угадал, – печально улыбаюсь я.
Поворачиваю голову к свету, и на кожу падают лучи рассветного солнца. Морозный ветер щекочет оголённые щиколотки, тревожа юбку.
Нужно собраться с духом и встретить новый день.
Сейчас я должна увидеться с Зоряной – главной на фабрике. И что-то мне подсказывает, несмотря на её лояльность ко мне и явную неприязнь к Дарине, будет сложно склонить её к тем авантюрам, которые я задумала в землях безмужних.
Спустя час я подхожу к фабрике и вижу Зоряну, стоящую в воротах. Она кивком головы указывает мне на тропинку, ведущую в рощу с раскидистыми деревьями. Мы идём туда по отдельности, не привлекая внимания старых дев, спешащих на фабрику.
Едва мы оказываемся вне зоны видимости остальных, Зоряна сразу подходит ко мне. Она выглядит уставшей, осунувшейся и ещё более худой, чем обычно, но взгляд у женщины твёрдый.
– Что-то случилось, Анна? Здесь повсюду соглядатаи лиры Дарины, лучше, чтобы нас не видели вместе. Наставница велела не пускать тебя на фабрику.
– Кто бы сомневался, – хмыкаю я. – Я хотела сказать тебе спасибо. Ты привела Рагнара… если бы не ты, Дарина бы избила меня. Ты вступилась за меня, не побоялась выступить против наставницы при всех.
Уголки губ Зоряны опускаются вниз:
– Это пустяки. Хотела бы я сделать больше, но разве могу?
Её слова придают мне сил и уверенности. Я подаюсь вперёд и ободряюще улыбаюсь:
– Вообще-то ты можешь сделать больше. Мы можем.
– О чём ты?
– Я приняла решение выдвинуть свою кандидатуру на пост наставницы, – твёрдо отвечаю я.
Зоряна хмурится, а затем осматривается вокруг, будто боясь, что мы не одни посреди густой рощи. И лишь затем сбивчиво отвечает:
– Анна, ты здесь недавно, но уже должна была понять – с Дариной шутки плохи. Если я подала тебе дурной пример, то прости. Я та собака, которая лает, но не кусает. Я просто позволяю себе чуть больше, чем остальные, но однажды это мне выйдет боком.
– Я решила так ещё до встречи с тобой. Но ты меня и правда вдохновила. Я уверена, что здесь есть ещё такие женщины, как мы с тобой. Просто нужно дать им понять, что они не одни. А тем, кто слабее подставить плечо, – я смотрю на Зоряну с надеждой.
Она единственная, кто может стать по-настоящему влиятельным союзником. Она старшая и у неё на фабрике много друзей, я уверена.
– Милая моя, – Зоряна смотрит на меня с сочувствием. – Когда-то я была такая же. Тоже верила, что смогу здесь что-то изменить. И куда меня это привело…
– Она тоже наказывала тебя? – вздрагиваю я.
Зоряна закусывает губу и кивает:
– Именно из-за меня и моей подруги Купавы появился сарай для наказаний. Тогда я была чуть старше тебя и тоже верила, что смогу что-то исправить. Дарина велела построить его, чтобы сломить наш дух. Купава тоже была смелой и выдвинулась на пост наставницы. Она пропала спустя неделю после этого. Мы искали её три дня, и нашли обглоданный волками труп в лесу.
Хоть я уже и слышала такие истории, у меня по коже идёт дрожь. Взгляд у Зоряны печальный и обречённый.
– Мне жаль твою подругу, – я робко касаюсь рукава Зоряны.
– Пустое, – она делает рваный выдох и поспешно обтирает уголки глаз от выступивших слёз.
– Но почему именно лира Дарина стала наставницей? Чем она отличается от других? Не поверю, что дело в её злобном характере.
– Я не люблю сплетни, но говорят, она много лет назад была любовницей князя.
– Того самого, которого убил военачальник Норд?
– Да, его. Но их отношения давно закончились, видать, надоело ему мотаться в земли безмужних к любовнице. Он завёл кого-то помоложе. Но к тому моменту, Дарина уже развернулась здесь и всё прибрала к рукам. Она заведует поставками еды, поставками ткани, ведёт весь учёт. Без неё князь был как без рук. И, надо признать, она смогла увеличить доход, который земли безмужних приносят Мраколесью, более чем в два раза. Князь это ценил в ней.
– Смогла увеличить, заставив вас работать без продыху и платя жалкие гроши за труд? – с негодованием спрашиваю я.
– Кого волнуют способы, когда дело сделано… И мы лишь инструмент, который в любой момент могут выбросить за ненадобностью. Просто пойми, у нас нет рычагов давления на Дарину.
Я слегка прищуриваюсь, глядя на Зоряну:
– Не всех нас могут выбросить за ненадобностью не так ли?
Она непонимающе смотрит на меня, ожидая продолжения.
– Я знаю, что только ты умеешь правильно обрабатывать гибельник. И лучше всех разбираешься во всех тонкостях производства.
– Рада рассказала? – Зоряна глядит на меня настороженно, недоверчиво.
Но меня это не пугает, она правильно делает, что не рассказывает об этом всем подряд.
– Как так вышло, что Дарина не знает? Неужели за все годы она из тебя не вытрясла все секреты фабрики?
– Это залог моей безопасности, – негромко отвечает Зоряна. – К тому же… изначально ей было не до меня. Она не интересовалась самим производством, лишь тем, чтобы все больше работали и не уходили на перерывы. А позже я смогла найти способ сделать так, чтобы ни у кого не получалось произвести такую же качественную ткань. Оборудование старое, но настройки у него тонкие.
Зоряна пользуется знанием ради своей безопасности, и я её понимаю. Но именно это знание может стать нашим козырем. Но я понимаю, что давить сейчас на старшую фабрики глупо. Я пришла не за этим.
– Ты поступила хитро, – закусываю губу я. – Но сейчас я хотела поговорить о другом. Мне нужна твоя поддержка. Прежде чем отказываться, выслушай меня.
В глазах Зоряны загорается упрямый огонёк, но она пожимает плечами:
– Говори тогда.
– Я хочу, чтобы ты помогла мне встретиться с теми, кто ненавидит лиру Дарину. Я уверена, таких в избытке.
– Анна! – Зоряна даже всплескивает руками от переизбытка чувств. – Наставница узнает…
– Пусть! – решительно обрываю я Зоряну. – Рано или поздно она узнает, но на моей стороне уже должны быть другие старые девы. Просто поговори с теми, кто не лоялен к ней.
– Ты спасла многих, кто мне дорог. Тех, кого я знаю уже много лет, – отвечает Зоряна. – Я помогу тебе, если пообещаешь не впутывать их ни во что плохое. Эти женщины не должны пострадать.
Я и сама не знаю, что нас ждёт. Забастовки кажутся ещё достаточно безобидными методами ведения войны, которая нам предстоит. Но, если прятать голову в песок, так и останемся жалкими рабынями, обслуживающими господ.
– Обещаю, – произношу я с тяжёлым сердцем.
Просто потому что понимаю: я лгу.
Я на многое готова, чтобы всё изменить, и буду ждать того же от других.
– Хорошо. Я поговорю со своими знакомыми и попрошу их о встрече с тобой. Многие из работниц фабрики лояльны к тебе, ты для них героиня, Анна. Прошу, не втяни их в беду. Хорошо?
– Мне просто нужны их голоса.
– Я попрошу Раду заглянуть к тебе и через неё передам, г