– Твоего отца? Твоего? Думаешь, он только твой? Он – мой покойный муж. И теперь, милочка, – мачеха обводит рукой комнату. – Здесь всё моё. Через неделю твой двадцать восьмой день рождения. И замуж тебя так и не взяли. Закон таков, что тебе либо к старым девам, либо на смерть. Мы ведь обе знаем, что ты выберешь. На твоём месте я была бы помилее, может быть тогда я смилуюсь и буду иногда посылать тебе еды и ещё чего-нибудь, что сделает твою жизнь сносной. Иначе хлебнёшь горя сполна!
– Я ничего у вас просить и не собиралась, – взрываюсь я. – Больно надо.
– Вот потом поддержки и не жди! Хоть в ногах будешь валяться – пинками прогоню! – зло припечатывает мачеха, а затем разворачивается и выходит, громко хлопнув дверью.
У меня сердце заходится в груди бешенным ритмом, а в глазах щиплет от обиды. Почему всё так?
Я сажусь обратно в кресло и кладу руку на живот, кружево на платье слегка царапает кожу. Мой бедный малыш. Ему месяц, а он уже лишился всего. Что я буду делать в изгнании? Как буду рожать? Кто поможет мне? Ответов нет. На семейку точно рассчитывать не стоит, а у меня нет ни одной живой души, кто посочувствовал бы.
Отец ведь правда заработал на всё, что у нас есть: дом, конюшни и несколько небольших лесопилок, которые приносят хороший доход. Но у моего сына ничего не будет. Одна из лесопилок должна была стать моим приданным. Понятно, что для Рагнара это ерунда, но, если бы женщинам позволяли взять приданное и делать с ним, что пожелаешь, было бы чудесно.
Местные законы слишком уж жестоки к женщинам. Без мужей вес в обществе и право владеть имуществом имеют только вдовы с детьми, такие, как мачеха.
И снова это странное чувство… Раньше я считала само собой разумеющимся, что мужчины могут не жениться, и никто не гонит их из общества, считая бесполезными. Сейчас же меня буквально корёжит от несправедливости. Так быть не должно! Мы должны иметь равные права.
И откуда эти мысли в моей голове? Как бы то ни было, сейчас я чувствую себя куда лучше. Я больше не жалкая и трусливая Анна. Она прошлом. Я сделаю всё, вывернусь наизнанку, лишь бы мой малыш ни в чём не нуждался и появился на свет в тепле и заботе.
Решительно встаю с кресла и выхожу из комнаты. Надо бы немного отдохнуть, завтра мне придётся нелегко.
Рука, на которой метка с вытатуированным драконом, инстинктивно сжимается в кулак. Тело боится того, что будет. А будет очень больно. Эта мысль зависла на периферии сознания и не даёт успокоиться.
Но больше всего я переживаю за ребёнка. Как он перенесёт то, что они назвали выжиганием метки? Вдруг случится ужасное, и я потеряю малыша?
Наверняка Рагнар только обрадуется.
Глава 3. Греховница
На следующее утро мы едем в карете с мачехой и сводной сестрой, и я кожей чувствую напряжение, повисшее в воздухе.
Мне уже приготовили просто серую тряпочную котомку, которую собрала служанка. Уж не знаю, что туда положили, но платья брать с собой нельзя. Как и верхнюю одежду, нижнее бельё и даже простые зимние перчатки. А ведь уже начинает холодать.
Мачеха утром передала слова жреца: нет смысла тянуть до моего двадцать восьмого дня рождения. Сначала мне выжгут лживую метку, а потом сразу отправят к старым девам. Новую одежду мне выдадут в храме богини Морены. Именно туда мы сейчас направляемся.
Серые улочки пролетают мимо, небо неприветливо хмурится тёмными тучами без единого солнечного проблеска.
В Мраколесье почитают старых богов: Морену, Хорса, Радегаста, Чернобога, и отвергают новых. Но особо выделяют в нашем городе – Чернограде – именно Морену. Это как-то связано с близостью Нави – загробного мира и обители тёмных божеств. Мы живём на самой границе.
Мои воспоминания всё ещё не восстановились. Я помню свою жизнь урывками. Надеялась, что выспавшись смогу прийти в себя, но нет.
И теперь, пока мы едем, я перебираю в голове воспоминания, пытаясь предугадать, что ждёт меня в храме богини.
Когда карета останавливается, мачеха и сестра первыми выбираются из неё, оставляя дверцу открытой. С улицы прилетает ледяной ветер и запах каких-то трав. Всё это отзывается в груди душной тревогой.
Меня ждёт нечто нехорошее. Я это знаю.
Покидаю карету следом за родственницами и замираю, глядя на огромное здание в нескольких десятках метров от нас.
Храм построен из тёмного камня, его стены покрыты инеем и сверкающими ледяными узорами. Откуда они появились? Сейчас не настолько холодно, чтобы они могли возникнуть сами по себе.
Острые шпили храма уходят в серое небо, словно стремясь достичь царства предков. Вокруг расположены каменные статуи воронов, волков и змей – священных животных Морены. Вход – огромные дубовые двери, украшенные резьбой, изображающей циклы жизни и смерти: ростки, расцвет, увядание и холодную пустоту зимы.
Присутствие чего-то жуткого витает в воздухе. Сдавливает горло невидимой удавкой. Я инстинктивно кладу руку на живот, страх за малыша вспыхивает внутри.
Вдруг я начинаю слышать в отдалении странный шум. Будто огромные крылья рассекают воздух. Но это не птица… точно нет.
Поднимаю голову, озираясь. Но пока ничего не вижу.
– Военачальник Норд! – восклицает Мила, радостно улыбаясь.
– Где? – я рассеяно гляжу на дорогу, но не вижу ни коня, ни на худой конец кареты.
– Ты сделала нашим врагом влиятельного мужчину, правителя наших земель. Что же будет? – бурчит мачеха с горечью, а потом добавляет: – Давай в храм, Анна. Быстро!
– Всё будет хорошо, матушка, – улыбается Милава, не сводя глаз с небес. – Вот увидишь, военачальник не будет злиться на нас.
Откуда она знает, будет или нет? И почему всё пялится вверх?
Шум нарастает, и вдруг…
– Ах! – вздыхаю я, когда гигантское чёрно-красное существо пролетает над нами, закрывая небо, поднимая ветер и вынуждая полы платья взметнуться.
– Вот и прилетел, а мы ещё не на месте. Быстро в храм, говорю! Хватит глазеть. Мила, тебя тоже касается, – подгоняет нас лира Бронислава.
Я не могу отвести глаз от ужасного существа, которое делает круг и садится за храмом. Чешуя блестит, огромные крылья обнимают небеса будто штормовые облака: огромные и тёмные. Существо поражает величием и мощью.
– Это дракон, – выдыхаю я, подаюсь назад и упираюсь в дверцу кареты.
Мачеха глядит на меня, как на дурочку.
– Конечно, дракон. Говорю же, военачальник Норд прибыл раньше нас. Шевелись! Не испытывай моё терпение!
Вот о чём они говорили, когда упоминали драконов. Я думала это лишь фигура речи. Просто сравнение.
Я беру себя в руки и принимаю невозмутимый вид. Но при мысли о том, что я ношу ребёнка этого чудовища, внутри всё переворачивается. Вот что значили эти разговоры про драконью кровь. А если малыш будет таким же? Наверняка будет. Что я буду с ним делать одна? Как воспитаю?
Мы идём к храму по узкой дорожке, а меня буквально убивают противоречивые чувства. Я всегда буду любить ребёнка, каким бы он ни был. Но как сделать жизнь сына полноценной, если он такой? Я ведь обычная женщина.
Когда мы подходим к храму, я уже беру себя в руки. Паника отступает, дыхание выравнивается. Я подумаю об этом позже, сейчас есть дела поважнее. Я должна либо попытаться что-то исправить, либо стойко вынести предстоящие мне испытания.
Когда мы входим в храм, нас сразу окутывает полумрак. Вдалеке я слышу песнопения, но не могу разобрать слов. Травами здесь пахнет ещё сильнее, чем на улице.
Стены храма украшены фресками, изображающими Морену в разных обличьях: прекрасной молодой женщины, строгой владычицы и старой ведьмы.
Главное место в храме занимает высокий алтарь из чёрного мрамора, на котором стоит статуя Морены. Её ледяное одеяние развевается словно на ветру, а глаза сверкают голубыми кристаллами. Кажется, будто она смотрит прямо в душу. В руках она держит косу, символизирующую неизбежность смерти, и венок из сухих ветвей, напоминающий о вечном возрождении.
К своему неудовольствию, я замечаю того самого жреца, который вчера обвинял меня. Он тоже видит нас и тут же подходит ближе, сжимая в руке свой неизменный жезл.
– Церемония скоро начнётся, но военачальник Норд хотел бы поговорить с лирой Анной перед ней.
Я сдержанно киваю, хотя внутри всё леденеет от всепоглощающего страха. Теперь я понимаю почему Рагнар такой необузданный в своих чувствах. Наполовину человек, наполовину зверь. Как с таким сладить?
Меня заводят в небольшую комнатушку. Я сразу цепляюсь взглядом за широкую мощную спину бывшего жениха, скольжу глазами по чёрным, как вороново крыло, жёстким волосам.
Его руки касались меня… он был моим любовником, пусть и единожды. Сейчас я готова благодарить всех богов, что не могу вспомнить этого. Иначе я бы просто не выдержала.
– Хватит пялиться и молчать, – Рагнар разворачивается, властный взгляд останавливается на моём лице. – Ты подумала о том, чтобы рассказать правду, Анна? Кто настоящий отец ребёнка?
***
Комнатка слишком маленькая и душная. Мне резко начинает не хватать воздуха. Я тяну руку к вороту платья, но в последний момент одёргиваю себя. Нельзя, чтобы бывший жених видел в моих словах или действиях хоть малейшую слабость. Он следит за каждым моим движением.
– Мне нечего тебе сказать, – откликаюсь я, передёргивая плечами. – За ночь ничего не изменилось, ребёнок по-прежнему твой.
Рагнар прищуривается. Едва заметно. Но мне уже становится не по себе.
– Ты сделала свой выбор, Анна. Назад дороги нет, – низкий голос Рагнара эхом отскакивает от стен.
– Боги покарают тебя.
Военачальник Норд усмехается:
– Это не мои боги. Мне на них плевать. Теперь я здесь хозяин, и многое изменится.
Робкий стук в дверь заставляет меня обернуться. Там показывается мужчина лет тридцати в одежде лекаря. Он явно с дороги. Одежда пыльная, от него несёт лошадиным потом.
– Мой военачальник, – кланяется он. – Вы велели мне прибыть с кристаллом. Я очень спешил, простите, если опоздал.