Я не хочу идти. Не хочу быть рядом с ним сейчас у всех на виду. Он ведь сказал, что сделает меня прилюдно своей. Что это вообще может значить?
Назовёт любовницей? Поцелует у всех на глазах? Я больше не позволю, врасплох дракон меня не застанет.
Я медленно поднимаюсь по ступеням вслед за Ормом. Ищу глазами Есю или Зоряну, но понимаю, что они скорее всего в другом зале, старых дев в их неизменных красных платьях я пока здесь не видела. Большинство присутствующих вообще мужчины. Наверное, самые влиятельные в Мраколесье. Некоторые пришли с жёнами, на ком-тоя вижу наряды из золотой ткани гибельника – это баснословно дорого и вызывает у меня приступ омерзения. Ради этого горбатятся старые девы, подрывая здоровье.
Я сажусь за стол, стараясь выглядеть расслаблено, но внутри всё горит от ощущения чего-то неминуемого.
По правде говоря, я чувствую себя здесь чужой – в этом море мужчин с золотыми перстнями в богатых одеждах.
Орм садится слева – между мной и остальными. Повисает колючая тишина, все смотрят на меня пару мгновений. А затем принимаются шептаться. Видимо, пытаясь понять, кто я такая. Думаю, хоть кто-то видел воочию бывшую невесту Рагнара и расскажет остальным, что я – она.
Я держу спину прямо, руки на коленях. Лицо – спокойное.
Еду пока что не подали, на столе лишь графины с вином.
– Что будет с Радимиром? – спрашиваю я у Орма. – И сыном лиры Дарины?
Орм сразу хмурится, я вижу, как он сжимает кулаки под столом.
– Повесят этого скота, лира Анна. Будет суд и повесят за нападение на воина князя. Он пытался поднять на меня кинжал. А пока его будут судить, там может и другие преступления вскроются.
– Это ты про Радика. А сын Дарины?
– Ну и скандал эта бабища устроила из-за Светозара. Орала, как проклятая. Требовала князя для разговора и угрожала расправой всем, кто не позовёт его.
– Вы позвали?
– Нет! Какое Рагнару до неё дело? Сегодня такой день, а она со своими проблемами. К тому же князю такое не по чину решать, – тихо смеётся Орм. – А лира Дарина даже в драку лезла. Сказала, что приведёт подмогу из мужчин, но потом успокоилась и ушла, бросив, что мы пожалеем.
Не скажу, что беда Дарины меня трогает.
– Так что будет со Светозаром?
– Люди слышали, как он подрывает авторитет власти, – Орм поднимает палец вверх. – А ещё оскорбляет лично князя. Но меча он не поднимал в отличие от Радимира. По местным законам его должны прилюдно высечь и на пару недель запереть в темнице.
Не густо, но видать Дарина не была в курсе, что натворил сынок. Думала, что его повесят?
– Орм, скажи, что Рагнар задумал? Зачем я здесь?
Он смотрит на меня слегка удивлённо, а потом широко улыбается:
– Ну да, он вам не рассказал. Логично…
– Расскажи ты, – настаиваю я.
Орм отрицательно качает головой, продолжая улыбаться.
– Меня ждёт унижение? Что-то дурное?
– Унижение? Лира Анна… за кого вы принимаете моего военачальника?
– За того, кто выжег мне метку, а затем выслал прочь.
Орм ничего не отвечает, а лишь весело фыркает, поглядывая на меня искоса.
Разговор помогает отвлечься, но вдруг я слышу, что становится подозрительно тихо. Голоса затихают, смех обрывается, даже вино в кубках, кажется, перестаёт колыхаться.
Поворачиваю голову и вижу Рагнара, спускающегося по узкой лестнице с верхнего уровня зала — той, что ведёт из зала Совета. Он идёт медленно, сдержанно, в каждом шаге читается сила.
На нём тёмно-серый, почти чёрный кафтан на местный манер, расшитый серебряными нитями, которые при свете факелов мерцают, словно снежная стужа. Плащ из чёрной шкуры волка перекинут через одно плечо и скреплён серебряной фибулой в виде оскаленной пасти дракона. На голове венец власти.
Рагнар останавливается, чтобы осмотреть зал. Не торопится. И всё это время никто не смеет заговорить.
Наконец Рагнар идёт к главному столу. Все встают, как по команде. Я следую их примеру, не желая выделяться.
Я чувствую, как он приближается. Как его шаги отдаются гулом в груди.
Дракон проходит мимо сидящих и останавливается за моим стулом. Несколько долгих мгновений я ощущаю его присутствие за спиной, и даже не оборачиваюсь.
А потом Норд неспешно обходит меня и садится справа, на своё место.
Тишина держится ещё мгновение, а затем зал снова оживает. Снова крики «Да здравствует князь!». Звон кубков. Музыка.
Но всё это фоном.
Рагнар, не говоря ни слова, тянется к моему бокалу и сам наливает мне медовую воду с травами. Я лишь сейчас обращаю внимание, что графин с этой водой только рядом со мной, у остальных вино.
Значит, Рагнар распорядился, я ведь беременна, мне нельзя вино.
Пальцы сжимаются на подлокотниках. В последнее время все действия Норда слишком напоминают заботу, за исключением наглого поцелуя. Да, он делает всё на свой манер, в своём неповторимом драконьем стиле, но всё-таки делает…
И как бы я ни пыталась держаться, внутри меня тоже появляется какой-то отклик. Не того характера, что у Рагнара, а скорее просто какое-то тепло. Я уже сегодня ловила себя на мысли, что хотела бы узнать Норда получше. Хотела бы понять его…
Зачем мне это? Сама не знаю.
Я почти не слышу, что обсуждают мужчины за столом – их голоса сливаются в гул. Рагнар отвечает коротко, внимательно выслушивает, но всё равно постоянно краем глаза следит за мной. Никто не спрашивает, что я здесь делаю. Наверное, не решаются.
На стол приносят пирог с рыбой, тушёную оленину, фрукты, тёплый мёд с кедровыми орешками, и ещё море всяких яств. Обычно у меня отменный аппетит, но сейчас есть не хочется. Я всем своим существом ощущаю это напряжённое ожидание, которое нарастает, как тяжёлый прибой перед штормом.
Внезапно Рагнар встаёт и разговоры за столом смолкают. Даже музыка обрывается.
Рагнар не смотрит на других. Только на меня.
– Столетиями вы жили в Мраколесье по одному укладу, – произносит он, обращаясь ко всем, но глядя на меня. – Но теперь я – князь, а значит времена меняются.
Рагнар выходит из-за стола и обводит взглядом собравшихся:
– Я многое хочу изменить. Что-то вам понравится, что-то нет. Мне придётся что-то взять от вас, но и вам от меня. Мы начнём сегодня. Анна была отправлена в земли безмужних, как и положено по местным законам, в двадцать восемь лет. Вы все убеждены, что после этого возраста женщина становится бесполезным членом общества, она неспособна родить здорового ребёнка, и ей надлежит работать на благо Мраколесья. Сегодня за этим столом ни одной женщины. Вы, мужчины, оставили их за дверьми, обсуждать женские дела. Вы привыкли, что женщина не имеет права голоса, не может что-то решать. В моих землях всё по-другому. Женщины помогают мужчинам вести дела, берут на себя посильную часть обязанностей относительно семьи, имеют профессии, которые им по нраву. В том числе могут быть учителями или учёными, что здесь невозможно. Я даже знаю нескольких женщин, занимающих важные государственные посты в Имриясе. Но они могут быть и просто жёнами. Растить детей. Главное – у них есть выбор.
Я подмечаю, что Рагнар не упоминает скандала с моей беременностью якобы от другого и отмену нашей свадьбы.
Мужчины пока не особо понимают, к чему ведёт новый князь, но его речи относительно их отношения к женщинам им не нравятся.
Я догадываюсь, куда клонит Рагнар. Старых дев угнетают не просто так. Дракон верно подметил, что ноги растут из-за отношения ко всем женщинам в целом.
– Я подам вам пример, используя для этого обычай моей родины. Имрияс огромен, обычаи разные в зависимости от региона. Я родился на суровом севере в маленькой деревушке. Когда-то наши женщины сражались наравне с мужчинами, – он обводит всех взглядом, отмечая шокированные лица, и усмехается: – Сейчас этого уже нет, но мы уважаем женщин и не считаем их расходным материалом.
Рагнар поворачивается ко мне:
– Эта женщина красивая, умная и целеустремлённая. У неё твёрдый характер, она знает чего хочет. Да, её видение мира отличается от мужского, но разве кто-то скажет, что с ней что-то не так? Сейчас, когда она одета в обычное платье, разве кто-то заметил бы, что она старая дева, а не чья-то жена или невеста?
Я стараюсь сохранять невозмутимый вид, хоть и чувствую, как все взгляды в зале обрушиваются на меня. Сердце бьётся где-то в горле. Мужчины изучают меня, но большинство настроены скептически, это видно.
– Мой лекарь осмотрел многих женщин в землях безмужних, и они ничем не отличаются от других, вышедших замуж или овдовевших. За исключением того, что большинство болеют из-за тяжёлых условий работы. Тот, кто придумал байку о том, что женщины становятся бракованными, достигнув определённого возраста, задурил всем голову, – твёрдо припечатывает дракон. – Но вернёмся к тому примеру, который я вам подам.
Заметив знак князя, один из мужчин, который стоял чуть поодаль у стены, подходит к нам, неся в руках небольшой свёрток.
– У моего народа есть обычай, – продолжает Рагнар, беря в руки свёрток. – Если мужчина хочет показать, что женщина ему дорога, что он готов отдать за неё жизнь, он дарит ей этот символ.
Рагнар разворачивает зелёную тряпицу. Я вижу маленькую странную руну, сделанную из серебряного тусклого металла. Она висит на простой тонкой чёрной веревочке-ниточке.
– На моей родине таких женщин зовут скьёлиданами. Скьёлидана всегда под защитой того, кто подарил ей руну связи. Она под его щитом, именно так и переводится это слово с моего языка. Такую женщину нельзя оскорбить или причинить ей вред – иначе тот, кто осмелится, поплатится кровью. Обычно после такого дара, женщина довольно скоро становится женой. И сегодня я подарю эту руну лире Анне. По обычаям Мраколесья она – старая дева. Но для меня она такая же женщина, как и те, кого не заклеймили этим словом. Этим поступком я знаменую начало перемен, которые гря